– Думаю, тот человек, который убил вашего мужа, попытается как-то на вас воздействовать.
Она едва заметно вздрогнула. В глазах появилась обреченная тоска.
– Вы думаете? – спросила она, о чем-то сосредоточенно думая. И загар на ее лице потускнел.
– Уверен. Так что не стесняйтесь, звоните. – Ивлев отметил повестку, отдал ее Бондырь.
– Пожалуйста.
Она вежливо попрощалась и вышла. Но теперь в ее походке и в манере держаться не было той уверенности, с какой она вошла в кабинет к капитану Ивлеву. И даже обоим оперативникам показалось, что женщина сделалась ниже ростом, ссутулилась. И блеск ее померк.
– Ну, что скажешь? – кивнул капитан Ивлев на дверь, словно Бондырь все еще стояла за ней и дожидалась мнения старшего лейтенанта Квасова.
– Тертая штучка. Думаю, кое-что она недоговаривает, – высказал свое мнение Квасов, наслаждаясь сигаретой. Страшно хотелось курить. Теперь, оставшись вдвоем с Ивлевым, он мог себе это позволить. Он делал глубокие затяжки, задерживал дым и потом выпускал его струйкой, ощущая приятное помутнение в голове.
Глядя на Квасова, Ивлев закурил тоже. Подошел к окну.
Отсюда была хорошо видна площадка, на которой стояли машины, и среди них вишневая «девятка» Бондырь.
– Хитрая баба. Ведь знает про эти шестьсот тысяч, а старается, прикидывается, будто я для нее открытие сделал, – сказал Ивлев.
– Почему ты так решил? Ведь она могла действительно не знать про тайные дела мужа. Разве ее касается, сколько он брал и для чего? – Квасов решил заступиться за женщину, но Ивлев с ходу опроверг его доводы:
– Игорь, а как тогда объяснить ее спокойствие насчет завещания в пользу детей? Нет, мой дорогой! Она знала про эти доллары. Скажу больше: она рассчитывала получить их. Но вот вопрос: получила ли?
– Охотно слежу за твоей мыслью. Возможно, ты и прав.
– Смотри, – продолжил капитан Ивлев, не обращая внимания на реплику лейтенанта. – Бондырь берет шестьсот тысяч и с ними едет домой. Водитель ведь утверждает, что дорогой они никуда не заезжали.
– Точно так. Я сам с него снимал показания, – подтвердил Квасов.
– Ну вот. Он едет домой. Но в подъезде его вдруг убивают.
– Значит, кто-то еще знал про доллары. И этот кто-то убил. Как же я сам не догадался! – поспешил Квасов найти логическое объяснение убийства.
– Верно мыслишь. Могли знать только три человека: жена, водитель и убийца. Жена не признается. И водитель говорит, что ничего не знал про доллары. Поверить легко. Он человек маленький – привези, отвези. Вряд ли банкир поведал ему про взятую сумму. Остается – убийца. И его надо найти. – Ивлев подумал и сказал: – Вот что мне пришло на ум. Если доллары у убийцы, он смотается куда-нибудь отсюда подальше. На юг или за границу. А если деньги у жены банкира, он придет к ней за ними. Или они придут, – сказал Ивлев несколько неопределенно.
– Как это понимать – «они»? Откуда ты знаешь, что убийца был не один?
– Так, вспомнил ее фразу: «Чтобы я отыскала убийц». Не убийцу, а убийц, – подчеркнул капитан.
Квасов быстренько перечитал объяснение Бондырь, подписанное ею собственноручно, нашел это место и подтвердил:
– Точно. Пространный намек на убийц. Откуда она может знать, сколько их? Слушай, можно вопрос?
– Валяй.
– А почему ты думаешь, что Бондыря убили из-за денег? Может, месть. Или кто-то из конкурентов нанял киллера устранить его. Слишком преуспевал в банковских делах. Сработала зависть – проклятое человеческое качество. Оно и послужило причиной смерти банкира, – высказал лейтенант свои сомнения.
– Готов в это поверить. Но эти шестьсот тысяч долларов! Приличная сумма. Она не дает мне покоя. И почему убили именно в этот день? Скажешь, совпадение?
Квасов пожал плечами.
– Очень даже может быть. – Он встал, прошелся по кабинету, остановился у окна, около капитана Ивлева.
– Очень может быть, – повторил Ивлев. – Нет, дорогой мой. Я в совпадения не верю. Тут другое. Ты заметил, как она вспыхнула вся, когда я ей сказал, что убийца попытается на нее выйти? Она даже не спросила зачем? Зачем убийце выходить на нее, если она ни при чем?
– Постой! Следуя за твоей мыслью, начинаю понимать… Ты думаешь?..
– Думаю. И такую версию не отвергаю. Тут замешаны деньги. И большие деньги. Ты же сам мне рассказывал о нервозности в банке. Я не думаю, что это из-за проходившей ревизии. Ревизией их не напугаешь. Тут что-то другое. Никто ничего не говорит, но есть смысл призадуматься. Как бы не произошла очередная денежная манипуляция. Возможно, банкир Бондырь знал что-то такое, чего пока не знаем мы. Он забирает из сейфа доллары и несет их домой. Дома надежней их хранить. И погибает.
– Так что же, выходит, нужно установить за Бондырь наружное наблюдение? – спросил Квасов. Процедура такого рода ему страшно не нравилась. Неотступно следовать за объектом по пятам – дело малоприятное. А для Квасова особенно.
– Да. Подготовь людей. Я только поставлю Махова в известность. Вон гляди, Бондырь идет к своей машине. Смотри, как она оглядывается по сторонам. С чего бы такая нервозность и осторожность, а?
– Думаю, ты прав. Она кого-то опасается, – согласился лейтенант Квасов, жалея, что не завязалось знакомство с вдовой.
Женщина в белом итальянском плаще прошла через всю площадку к своей машине. Она шла и оглядывалась.
На воротах стояли два постовых милиционера, но даже они не внушали ей должной уверенности.
Она медленно, осторожно открыла дверь своей машины, бросила на соседнее сиденье сумочку и, подвернув полы плаща, села за руль. Мотор завела не сразу. Некоторое время сидела, словно чего-то выжидала.
О том, что за ней наблюдают два оперативника из окна на третьем этаже, она и понятия не имела.
Она привычно вырулила легкую в управлении «девятку» в правый ряд и, сопровождаемая неравнодушными взглядами мужчин-водителей, поехала по улице, гордая и непреклонная. Быстро и уверенно.
Метрах в пятидесяти за ней пристроилась вынырнувшая откуда-то «Вольво» цвета мокрого асфальта.
Эта машина так ловко пряталась в общем уличном потоке, что при всем желании Бондырь слежку за собой ни за что бы не обнаружила.
Она и представить не могла, что кому-то взбредет в голову колесить за ней по городским улицам. Да и зачем?
Она торопилась скорее попасть домой. Этот капитан Ивлев заставил ее кое о чем задуматься.
Сделав резкий поворот влево и нарушив правила движения, «девятка» въехала под арку и очутилась в уютном дворе, возле дома номер сто пятьдесят восемь.
«Вольво» притормозила напротив арки, но с правой стороны. Двое мужчин, сидевших на передних сиденьях, внимательно наблюдали за женой банкира.
Когда она заперла дверь машины и вошла в подъезд, они вылезли из салона иномарки и не спеша направились во двор дома номер сто пятьдесят восемь.
Закрыв за собой металлическую дверь на прочный замок, Бондырь, не снимая туфель, прошла в просторную гостиную, обставленную дорогой мебелью.
Она села в кресло, глазами, полными слез, осмотрела комнату, и выкурила сигарету. Потом она
