Дубов сказал:
– Дальше доложи Вьюжину.
Мамаев улыбнулся:
– Вот ты рви на объект и докладывай Вьюжину, что мы узнали по подвалу.
Дубов удивился:
– А чего рвать-то? По связи нельзя доложить?
– Уверен, что в коридоре вдогонку радиоуправляемых мин нет?
– Так Гончар из лежбища бомжей по рации связывался со школой – и ничего!
– Правильно, там стены экраном служили, а здесь? Кладка? Хотя, конечно, шансов на совпадение частоты работы станции с частотой радиодетонатора, как и наличия радиоуправляемых зарядов, ничтожно мало, но все же перестрахуемся. Я лично в этом подвале по нелепой случайности подыхать не желаю. Так что давай, Дуб, одна нога здесь, другая там. И нас командир пусть не вызывает в эфире. Все, что надо, передаст через тебя. Ну а ты сюда инструкцию и доставишь.
Прапорщик удалился.
Мамаев проверил, куда из помещения вытягивает воздух. Оказалось, в коллектор. Странно, а в самом тоннеле штиль. Может, воздух тянет в шахты колодцев? Но это не столь важно. Важно другое, в ожидании Дубова можно спокойно, без риска быть замеченным противником, перекурить. Капитан достал пачку сигарет с зажигалкой, машинально посмотрел на часы. 22.27. Пол-одиннадцатого! Интересно, что происходит наверху и в оперативном штабе? Какие условия выдвинул безбашенный Дикой? И не блефует ли он с условиями? Сумеют ли наши переговорщики переиграть Дикого? И будет ли штурм? Вопросов много. Ответа ни одного. Капитан, прислонившись к бетонной стене, закурил.
Захваченная школа. 25 сентября, 7.45.
Халим, приведя себя в порядок после рваного, нервного сна, принял заместителя, явившегося в кабинет директора для доклада:
– Присаживайся, Зухур! Я, проходя по раздевалке, слышал какой-то ропот из актового зала. Что это означает? Заложники чем-то недовольны?
– Да, саиб! В основном возмущаются учителя, мелкота 1 – 3-х классов плачет, просится домой, школьники старших классов поддерживают учителей.
– Чем же они недовольны? Тем, что еще живы? Мелкота понятно, дети, а учителя?
Заместитель главаря банды объяснил:
– Они недовольны тем, что их не выводят в туалет, не дают воды, пищи. Главное – туалет, ведь им приходится опорожняться прямо меж сидений рядов, наши люди запрещают заложникам вставать. А это, видите ли, унижает их достоинство, директор заявила, что, мол, мы поступаем бесчеловечно. Девочки и женщины не должны справлять естественные надобности под себя и на виду у мальчиков и мужчин!
Халим достал из кармана длинную папиросу. Затянулся дымом отборной анаши. Наркотик улучшил его настроение. Главарь взглянул на заместителя слегка поплывшим взглядом заблестевших глаз:
– А ведь директриса права, Зухур! И учителя со школьниками правы. Разве можно ссать и срать под себя, да еще на виду у всех? Нельзя! Но... людям, нормальным людям. А они кто? А они заложники. Бессловесная тварь. Жертвенные бараны. Хотя, знаешь, организуй вывод этого вонючего сброда в туалет! Сначала пусть соберут то, что уже наложили в зале. В руки соберут, а потом мелкими партиями пусть по очереди навестят сортир. Под охраной и пинками наших бойцов.
Зухур поклонился:
– Сделаем, саиб! Но как быть с пищей? Воды мы еще из водопровода наберем, а вот с кормежкой дело обстоит плохо. Запасов нет. В столовой только крупы. Для наших и вода, и провизия в наличии, ее хватит еще на три дня, а вот для заложников?
Халим поднял руку:
– Я понял тебя, Зухур, и решу этот вопрос. О чем докладывает химик?
– С воздухом порядок. Никаких примесей, превышающих обычную норму.
– За этим следить строго. А то вспомнят театральный центр и пустят нам убойную порцию газа. Хотя вряд ли. Слишком много в школе детей. А там шайтан их, дуболомов, знает. Так что за атмосферой следить строго. Инъекции против газа держать в готовности к немедленному применению.
– Я понял, саиб! Все будет как вы приказали.
Главарь жестом указал заместителю на дверь:
– Иди, Зухур! На тебе вся работа по обеспечению содержания заложников, охраны объекта и, при необходимости, его обороны до того момента... но об этом пока не будем! Я же поговорю с шакалами из штаба. Пора кинуть им условия. Пусть думают!
Заместитель в очередной раз наклонился и вышел из кабинета. Тут же вернулся:
– Извини, Халим, срочная новость!
– Что такое?
– Двое юношей и девушка попытались бежать.
– Как попытались бежать? Из зала?
– Так точно. Они сидели с краю последнего ряда. Вблизи стоял охранник. За ним окно. Мы не минировали его, чтобы открывать, проветривать зал. Пацанье это видело. В конце смены часового они бросились на него, сбили с ног и в окно. Хорошо, находившиеся рядом бойцы успели перехватить их. Побег не состоялся. Но если бы не быстрые действия охраны, беглецы могли бы выскользнуть в окно! Правда, не понимаю, на что они рассчитывали? До земли более трех метров. Асфальт и открытая зона. Уйти-то им все равно не удалось бы. Подстрелили бы и на площадке! Но попытка состоялась.
Главарь приказал:
– Беглецов связать, закрыть в какой-нибудь подсобке без окон. Выставить охрану. Я решу, как наказать их. Как казнить посмевших оказать мне неповиновение. Скоты! Надумали взбрыкнуть? Взбрыкнете, когда под тесаком окажетесь. Свиньи!
Отпустив Зухура, Халим еще пару раз затянулся анашой. Известие о попытке побега вызвало раздражение, а разговаривать с представителями федеральной власти следует спокойно, самоуверенно, даже нагло, показывая, что боевиков не страшит ничего. И в первую очередь – смерть! Что такое смерть для них? Обретение благ потустороннего мира. И ничего более. Так кто же страшится получения благ?
Закончив с анашой, главарь банды снял трубку телефона. И тут же услышал два длинных гудка. Телефон вывели напрямую в администрацию или штаб. Тем лучше! После гудков из динамика раздался жесткий мужской голос:
– Полномочный представитель Президента Соколов Дмитрий Михайлович! Слушаю вас!
Халим фамильярно и укоризненно протянул:
– Ну-у! Целый представитель самого Президента, а такой невоспитанный. Где ваше здравствуйте, господин хороший? Или вы плохой?
Соколов ответил:
– Перестаньте паясничать, Халим! Желать вам и вашей банде здравствовать как-то нет желания. И не для этого я здесь. Выкладывайте условия, при выполнении которых вы готовы освободить заложников. Хотя наверняка как обычно в подобных случаях, потребуете предоставления Чечне независимости и немедленного вывода с ее территории всех войск вместе с марионеточным, как вы называете законно избранные органы республиканского правления, правительством?
Дикой поправил Соколова:
– Не из Чечни, Дмитрий Михайлович, а из Ичкерии! Запомните навсегда, это две огромные разницы. Но вы ошибаетесь, я не намерен выдвигать утопических и идиотских требований. У нас с вами все будет складываться гораздо проще. Если, конечно, мы найдем взаимопонимание.
Соколов сказал:
– И на какое же взаимопонимание вы рассчитываете, господин террорист?
– Вот только давайте обойдемся без ярлыков. И без пафоса. И насчет взаимопонимания – оно выражается в том, что вы понимаете меня, я – вас. Ни больше ни меньше!
Представитель Президента проговорил:
– Пока я слышу пустые слова. А хотел бы знать, как чувствуют себя заложники, каково обращение с ними. Все ли живы и здоровы? Начнем искать взаимопонимание с этого.
