– А знаешь, сколько надо было пройти по тропе, чтобы обойти террасу?
– Я не ясновидящий!
– Заметно! Двадцать метров! Всего двадцать метров, и ты спокойно, безо всякой акробатики вышел бы на этот каменный зонт!
Лебеденко взглянул на капитана:
– Все умные, один Лебедь дурак! Или тебе неизвестно, что я выполнял приказ командира?
Мамаев улыбнулся:
– Не обижайся, Андрюша, приказ можно выполнить по-разному. Но, ладно, хватит об этом.
Вьюжин выбрал позицию за грядой, имея перед собой неплохой обзор ущелья.
Подозвал к себе офицеров:
– Мы в заданном квадрате! Место для засады никакое.
Бураков предложил:
– Надо бы пройтись по гребню. Посмотреть на склоны слева и справа.
Вьюжин согласно кивнул:
– Так мы и сделаем! К плато по вершине пойдет все тот же неизменный наш Лебеденко, в противоположную сторону старший лейтенант Гончаров. Участки разведки – километр в оба направления.
Лебеденко сплюнул на камни, но ничего не сказал. Это не осталось без внимания Вьюжина:
– Ты чего, Андрюш? Недоволен чем-то? Сказать что-то хотел?
– Поблагодарить за оказанное доверие, но не время.
– Правильно! Потом поблагодаришь. А сейчас перекур пять минут и вперед! Остальным отдых.
Лебедь произнес:
– Во-во, остальным отдых!
Вьюжин пропустил реплику.
Лебеденко, выкурив сигарету, поднялся с камня:
– Ладно! Не будем тянуть кота за яйца, пошел я.
– Удачи, Андрюш!
Лебеденко двинулся по хребту. В противоположном направлении отправился и старший лейтенант Гончаров.
К Вьюжину подсел Мамаев:
– Если и искать наиболее неудобную позицию для нападения на отряд боевиков, то только здесь, в этом квадрате! Интересно, чем руководствовалось командование, определяя для засады этот участок? Ни один разведчик, если в ущелье вообще проводилась дополнительная после уничтожения Тамерлана разведка, не признал бы этот квадрат как вероятное место засады. Даже стажер.
Командир группы задумчиво произнес:
– Не скажи, Стас! Но об этом позже. Сейчас, пока есть возможность, отдыхай. Завтра, вернее уже сегодня, нам предстоит занимать позиции для штурма. И черт его знает, каких усилий и потери времени нам это будет стоить! Так что пользуйся моментом.
Мамаев отошел к бойцам группы, устроившимся ниже вершины перевала в неглубокой удобной яме.
Вьюжин же осмотрел окрестности. Задумался. Ему принимать решение по определению места засады, а без информации Лебеденко, Гончарова, а также от полковника Клинкова сделать это майор не мог. Засаду надо организовать так, чтобы не оставить превосходящим силам противника ни единого шанса вырваться из нее! Придется ждать. Опять ждать!
Первым на связь вышел Лебеденко, спустя почти сорок минут после ухода:
– Вьюн! Лебедь!
– Слушаю!
– Командир, передо мной такая позиция, о которой можно только мечтать!
– Подробнее!
– Долго выйдет! Вы бы подошли и сами оценили участок ущелья.
– Хорошо, ты далеко от нас?
– В километре с копейками. Идите по хребту, не обойдете.
– Почему с копейками? Я же приказывал обследовать район на удалении в километр.
– А потому, что решил просто заглянуть за поворот, а там... придете, сами увидите!
– Добро! Выхожу с Мамаевым!
– Жду!
Вьюжин вызвал командира первой боевой «двойки», и они двинулись по следу Лебеденко. Встретили старшего лейтенанта через полчаса за поворотом и ущелья, и окаймляющих его перевалов. Разница в прохождении маршрута объяснялась просто. Лебеденко обследовал территорию, Вьюжин с Мамаевым преодолевали маршрут. Вот и сэкономили десять минут.
Лебеденко пригласил офицеров к большому камню, за которым начиналось ущелье Ворона.
Вьюжин оценил участок. Склоны покрыты кустарником и в меру пологи. Дно ущелья узкое, усеянное камнями. Конному отряду неминуемо придется рассеиваться по дну, обходя препятствия.
Лебеденко спросил:
– Ну, как местечко? Для засады просто идеальное!
Старший лейтенант ожидал похвалы командира, но тот повел себя сдержанно:
– Да, Андрюша, место для засады идеальное! Но как ты думаешь, боевики не учитывали это, определяя маршрут эвакуации Халима?
– Учитывали, конечно, но они же не знают, что в ущелье окажется группа российского спецназа.
– Ты уверен в этом? А я нет! Где гарантия, что Гаврилову удалось полностью обеспечить скрытность прибытия в Таджикистан спецотряда? Такой гарантии нет и быть не может. Но даже если боевики и не имеют информации о нашем близком присутствии, то после уничтожения банды Тамерлана наверняка перестрахуются. Они могут не знать, что спецназ вновь ждет цель в ущелье, но они могут не знать и обратного. А следовательно, Абдулло просто вынужден страховаться.
Вьюжин повернулся к Мамаеву:
– Твое мнение, Стас?
– Я бы не стал усложнять обстановку, но и упрощать ее мы не имеем права. Если боевики решат страховаться, то этот участок, а также район завала будут проходить предельно осторожно, возможно, разделив отряд на несколько групп. И обязательно пустят по хребтам фланговые дозоры, которые снять бесшумно мы сможем, но без гарантии, что духи на перевалах не успеют сбросить вниз сигнал тревоги. Тогда все сорвется. Банда отойдет назад. Халима уведут в горы. Тем более здесь всяких троп и проходов до черта. Они нам неизвестны, но известны местным аборигенам. В итоге, отработав банду и усадьбу, главную задачу мы не выполним.
Командир группы повернулся к Лебеденко, подняв вверх указательный палец правой руки:
– Вот, Андрюша! Мамаев подробно объяснил тебе, почему засаду здесь устраивать нельзя. Надеюсь, со своим первым номером ты согласишься?
Лебеденко вздохнул:
– А куда я денусь? Да и согласен я! Но уж больно место удобное.
– Удобное, и то, что ты обнаружил его, хорошо! Здесь можно перебросить часть группы на противоположный хребет и выставить страхующий заслон, преграждающий путь отхода вероятного противника. Но о целесообразности этих мероприятий поговорим позже.
Станция Вьюжина издала сигнал вызова.
Командир группы ответил:
– Вьюн на связи! Так, слушаю!.. Ясно! Значит, на твоем участке можно подняться на перевалы? Понятно! Хорошо, возвращайся!
Отключив станцию, командир группы бросил:
– Гончар!
И приказал:
– Идем обратно! Кажется, я знаю, как нам сделать Халима!
