Спросил:
– Кто из вас старший по званию?
Один из пленных ответил:
– Я – сержант!
– Фамилия?
– Корадзе! Шота Корадзе!
– Должность!
– Командир 2-го отделения 1-го взвода 3-й роты 1-го батальона N-ской бригады.
– Во время штурма села вы находились в бронетранспортере, успевшем уйти из зоны боестолкновения?
– Да! Командир бросил нас!
– Какая задача ставилась вашему взводу?
– Не знаю!
Тимохин повысил голос:
– Ты, сержант, не может этого не знать. Как не можешь не знать и того, что по законам военного времени я вправе расстрелять тебя без суда и следствия! Так будешь говорить или мне пристрелить тебя?
– Я буду говорить! – испугался грузин.
– Вопрос задан – отвечай!
– Наш взвод входил в состав ударной группировки, которая должна была, пройдя село, захватить плацдарм на окраине Цхинвала. Плацдарм для действия отдельного пехотного батальона.
– Батальона вашей бригады?
– Танкового батальона. Отдельного танкового батальона.
– Откуда должен был пойти батальон?
– Со стороны Эргнети!
– Какие силы грузинской армии еще могут появиться в районе села?
Сержант грузинской армии взглянул на руины, что остались от небольшого и живописного села. Вздохнул:
– Теперь уже никакие. Бронетехнике и автомобилям здесь не пройти. Скорей всего, войска пойдут через пост российских миротворцев.
– Уничтоженный вами пост российских миротворцев.
– Господин, извините, не знаю вашего звания, но поймите, мы выполняли приказ своего командования.
Тимохин вновь поправил сержанта:
– Заметь, Корадзе, преступный приказ!
– Оценивать действия начальства – не наше дело.
– Конечно, ваше дело – убивать! Беззащитных мирных жителей.
– В Южной Осетии и Абхазии окопались экстремисты, которые не дают нам спокойно жить!
– Ну да, как же я не учел того, что осетины и абхазы все поголовно, включая грудных детей, бандиты, а вы, грузины, стражи порядка. Вот только тебе и твоим подельникам придется отвечать за то, что натворили. И по законам Южной Осетии. Не думаю, что они будут милосердны к убийцам и насильникам, даже если те облачены в военную форму.
Александр подозвал Багоева:
– Забери этих вояк и держи пока при себе. Ситуация может измениться в любую минуту, и тогда они пригодятся. И никакого самосуда. Эти грузины сами сдались в плен и пользуются правами военнопленного.
– А жаль!
– Что тебе жаль?
– Жаль, что они пользуются неприкосновенностью!
– Вы ополченцы, а не бандиты, каковыми вас представляет грузинскому народу Сардикашвили. Отправь их в лагерь укрытия беженцев, но держи под охраной, не допускай контакта грузин с местным населением.
Багоев козырнул:
– Есть, товарищ подполковник.
– Кстати, ты связывался с Давидом?
– Да! До отхода сюда!
– Что в овраге?
– Все нормально. Вот только Худаеву не смогли заставить сидеть на месте.
– Что значит не смогли заставить сидеть на месте?
– Она ушла на одну из высот, откуда наблюдала бой. Но вернулась!
– До чего же самовольная дама. Настоящая местная Жанна д’Арк! Так, оставляешь здесь группу Аслана, остальным отход в овраг!
– Понял!
– Давай! Отход… – Тимохин взглянул на часы, удивился. – Ого! Уже 12.20. Быстро же пролетело время, так, значит, начало отхода основных сил в 12.30!
– Понял, командир!
– Выполняй! Да, одного из ополченцев отправь на восточную высоту, там была моя позиция, и с нее через оптику хорошо просматривается прилегающая к селу местность. Благо, и дым понемногу рассеивается. Работай, Тимур!
В 12.30 группы «Орион» и «Алтай» начали отход в овраг.
Вскоре бойцы спецназа и командир отряда ополченцев, конвоировавший несущих тело погибшего осетинского юноши, вошли в балку. Их встретил Давид.
Доложил, что в лагере беженцев все в порядке, пожаловался на поведение Беллы Худаевой:
– Ну ничего не смогли с ней сделать. Как кошка забралась на вершину и сидела там, пока шел бой. И я не мог послать бойцов снять ее оттуда.
– Мне известно об этом.
Давид увидел грузин, положивших тело парня на дно оврага, спросил хрипло:
– Кого?
– Тамерлана Кулова, – ответил Багоев.
– Как?
– Бросился на бронетранспортер с гранатами.
– Да-да, он всегда был отчаянным парнем.
– Ты сообщи о смерти Тамерлана его родителям, пусть заберут. И решай, здесь похоронить или на кладбище, когда вернемся на пепелище, оставшееся от нашего села!
– Сообщу!
Командир группы ополченцев кивнул на пленных:
– А с этими что будем делать? Судить по нашим законам?
– Нет! Пока держать при себе, отдельно от людей и под охраной. Потом… потом не знаю. Наверное, их заберут в Цхинвал, когда выбьем грузин.
– Тогда лучше их сейчас спрятать. А то родственников Тамерлана сдержать будет трудно.
– Прячь, скрывай, что хочешь делай, но пленных никто не должен и пальцем тронуть. Это приказ подполковника!
– Понял! Спрячу на позициях! Так вернее.
Тимохин присел на валун, закурил. Шепель принес кейс со спутниковой станцией, которая подавала сигнал вызова.
Тимохин включил станцию. Шепель удалился.
– Живой? – раздался в трубке голос Феофанова.
– Да пока еще живой!
– Мне сообщили, в селе сильный бой был.
