– Нет, товарищ старший лейтенант. Вы спросили, я ответил, а объяснительную или рапорт писать не буду.

Доронин задумался. А стоит ли раздувать дело? И так все ясно – деды наехали на молодых и неожиданно получили отпор.

– Ладно, Гольдин. А молодые у нас ничего, в обиду себя не дают, а, сержант?

– Если бы их еще кто трогал.

– Иди, приведи себя в порядок. И смотри Куделину на глаза не попадись. Не в твоих это интересах. Вообще-то, тебя на время лучше куда-нибудь отправить. Я подумаю.

В подавляющем большинстве случаи, связанные с нанесением физического оскорбления, становились предметом тщательного разбирательства внутри части. Выше, как правило, информацию не выносили. Но внутри разбирались досконально, раздавая «подарки» и правым и виноватым. Но на сей раз туалетную драку удалось замять. Гольдина отправили на полигон, ну а Ветрова положили в санчасть, через начмеда, с которым у Доронина сложились довольно хорошие отношения. Несмотря на то что в роте старослужащие пытались скрыть от молодых подробности ночного инцидента, слух по роте расползся быстро, и Колян с Костей стали пользоваться немалым авторитетом у всех, без исключения, солдат подразделения. Они этим не пользовались то ли оттого, что не знали, как это сделать, то ли от нежелания и неумения быть в центре внимания. Старослужащие больше не пытались задеть своевольных и отчаянных духов, а ребятам большего и не надо было. Николай, как появлялось свободное время, навещал Костю, принося ему письма и отправляя ответы. Без Кости Коляну было скучно, поэтому редкие часы свободного времени он проводил в санчасти. Разговор их сводился в основном к обсуждению проблем, со службой никак не связанных. Колян все больше задумывался о том, что будет делать после армии. Узнав, что Костя готовится по весне откосить от службы, Колян встревожился.

– Кость? Значит, ты через полгода слиняешь отсюда?

– Чуть позже.

– А я? Че мне здесь, одному париться?

– Ну почему одному? Остаются ребята, да и служить останется недолго.

– Может, мне в офицеры податься? Подать рапорт в училище какое? И тоже дернуть отсюда?

– У тебя же нет среднего образования.

– Вот, блин. Кто такие законы придумал? Зачем офицеру химия да физика там всякая? Зачем образование? Чтобы таким чуханом, как наш взводный, быть, ума много не надо.

– Положено. И зря ты так об образовании. Офицеру надо много знать.

– Ага! То-то у наших прапоров – ума палата, мозги так и лезут наружу. Иногда такое отчебучат, что без полбанки не поймешь.

– Прапорщики – это другое дело, Коль.

– Какая разница? Только что две звездочки на всю жизнь. Да и шут с ними, со звездами. Прапорщики на складах сидят, тачки имеют, а летеха наш, к примеру, че он-то имеет? Кроме пилюлей от ротного? Ничего. Клюнет с утра сотку и ходит туда-сюда потерянный, как Петруня наш деревенский. Ни понятия в нем, ни вида внешнего. Вон зам по техчасти, тот да – орел! Как рявкнет матом, так боксы трясутся. Вот это, я понимаю, командир. И скажи, чтобы так ругаться, надо институты заканчивать?

– Тебя тяжело, Коль, в чем-то убедить.

– А че убеждать-то? Ротный – человек, согласен. Друган его, сапер, тоже, видать, мужик правильный. А другие? Так, фуфло. Нет, может, и есть нормальные офицеры, не без этого, но и шакалов хватает. Особенно хомут тот, на хоря похожий, помнишь? Вот, в натуре, недоделок! Шинель на нем, как на чучеле, картавит – не поймешь, команду подать нормально не может. И смотрит, где что стянуть, так глазами и зыркает.

– Откуда ты взял про него?

– А мы в наряде по столовой с ним были, пока ты в санчасти отдыхаешь. Дрязгунов его фамилия. Он кусок мяса недоваренный прямо из котла вытянул. Представляешь? Тот с черпака сорвался, так он в котел руками. Ошпарился, но достал. Ну не хорь в погонах? За наряд раз пять домой нырял. То картошки прихватит, то лучку, порошка стирального и того рюкзак уволок. Ну не чмо?

Костя не знал, что на это сказать.

– Молчишь? Вот то-то. А ты говоришь – образование. Ты спроси у этого долбеня – сколько будет дважды два? Ведь «восемь» ответит, потому что четырех ему мало.

– Ладно, Коль, давай о другом?

– А че о другом? Ты скоро свинтишь, а мне тут до дембеля корячиться. Хотя и правда, хорош об этом скулить. Нечего вперед загадывать, в армии только одним днем живут. Прошел – и черт с ним.

* * *

Приближался Новый год. Праздник, несущий людям радость и надежду. Ожидание скорых, лучших перемен. Накануне Катюша предложила Доронину встретить наступающий год вместе, в ее семье. Александр был очень рад и тронут приглашением. Их отношения приобрели устойчивый характер. Все мысли Доронина, не касающиеся службы, были связаны непременно с Катюшей. Все, что бы он ни делал, косвенно было связано с любимой. Да, любимой, ибо иначе свои чувства Александр не расценивал. Готовились к новогоднему празднику и в части. Планировали накрыть в роте общий стол, закупив различных сладостей и лимонада. Украсили елку и взводные отсеки самодельными гирляндами. Казарма стала праздничной, нарядной, меняя к лучшему и настроение ее обитателей.

Доронин находился в канцелярии, когда к нему вошел посыльный по штабу с книгой нарядов.

– Товарищ старший лейтенант, вам расписаться нужно.

Сердце екнуло. Неужели наряд в новогоднюю ночь? Но праздничные наряды планируются на несколько дней, может, пронесет и его очередь выпадет на тридцатое или на второе число? Не пронесло. В книге четко обозначено: «31 декабря – дежурный по парку – ст. л-нт Доронин».

– Вот черт! Что же это такое?

Вы читаете Грозовые ворота
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату