– Я – Высота, слушаю вас, Восторженный.
– Воздушная разведка доложила, что крупных сил в районе ущелья не обнаружено. Замечены отдельные незначительные группы, но такого количества, о котором докладывали вы, не обнаружено. Вот так, Высота.
– Следовательно, ждать нам нечего и неоткуда. Я имею в виду подмогу.
– Пока да. Сам я ничего сделать не могу.
– Я понимаю.
– Вы духом-то не падайте, если что, одни не останетесь.
– Хотелось бы верить.
– А ты верь! Заставь верить и себя, и подчиненных. Колонна «БМП» будет у вас завтра, ближе к полудню.
– Ясно.
– Тогда до связи.
– До связи.
Зашел Егоров.
– Как дела?
– Да никак. Разведка прошла впустую, засекли там несколько разрозненных малочисленных групп. Больших сил не обнаружили.
– Да? Ну что ж. Не обнаружили, значит, не обнаружили. Сань? Давай выпьем? Ну их всех к чертовой бабушке! И боевиков, и Восторженного, и тех, кто выше. Ребят помянем.
– Сегодня, думаешь, ничего больше не произойдет?
– Ничего я не думаю. Будь что будет. По мнению вышестоящего командования, мы паникуем. Пригнать бы сюда весь Главный штаб, посмотрел бы я тогда, как они себя повели бы. Да черт с ними – наливай.
Доронин разлил по сто граммов спирта, молча выпили. Закурили. Говорить ни о чем не хотелось.
– В общем, я у себя. Будет нужда – зови. – Егоров встал и вышел из блиндажа.
За остаток дня на самом деле ничего не произошло. Распределив людей на несение службы, Доронин уединился в своем командно-наблюдательном пункте.
Раннее утро разбудил грохот многочисленных дальних взрывов и внезапно открывшейся стрельбы. Доронин вскочил со своей лежанки и выбежал из блиндажа. Определился он быстро, шквальный огонь велся в ущелье. Доронин бросился к связисту, который уже вызывал Беркута:
– Беркут, я – Первый, Беркут, ответь.
Связь молчала.
– Беркут, Беркут, – продолжал вызывать Александр.
Наконец бойцы горной огневой точки ответили. Сквозь грохот длинных пулеметных очередей Доронин услышал:
– Первый! Я – Беркут. В нашем секторе противник, силы большие. Вступили в бой. По нам также ведется огонь. Как поняли, Первый?
– Понял, Беркут, держитесь сколько можете. Только выбив весь боезапас, отходите по скале, вас прикроют.
– Понял. Конец связи.
Доронин метнулся к «ТАИ», который непрерывно сигналил.
– Доронин на проводе.
– Это Егоров. С Беркутом связался? У них, по-моему, жарко.
– Да, там бой.
– Значит, пошли на прорыв? Вот тебе и результаты разведки, мать их! Сообщи Восторженному и привет им там передай от незначительных, разрозненных групп противника. Я к тебе.
– Давай.
Доронин вызвал штаб батальона. Подполковник Галкин как будто ждал связи. Да так оно и было. Он верил офицерам, находящимся у Косых Ворот, но воздушная разведка предопределила решение, принятое командованием. Он в душе ждал неприятного, но надеялся, что пронесет. Не пронесло.
– Восторженный на связи.
– Восторженный, я – Высота. Противник предпринял первую попытку прорыва. Силы его точно не определены. Горная огневая точка встретила врага огнем. В ущелье идет бой. Плотность огня большая. Отстреляв боекомплект, пост с точки уйдет согласно плану. Возможен выход противника из прохода. Принимаем меры к отражению нападения. У меня пока все.
– Я понял, Высота. Обо всех изменениях в обстановке докладывать немедленно. Конец связи.
Галкин, получив известие о начавшихся активных боевых действиях в районе Косых Ворот, немедленно связался с вышестоящим штабом. Ответил оперативный дежурный. Комбат потребовал генерала, который, как ни странно, через какое-то время вышел на связь:
– Терек на связи. Что у тебя, Восторженный? – Подполковник Галкин объяснил ситуацию, на что получил
