офицеров обезображенными и обезглавленными. Даже готов приплатить за это. Но учти, акция должна пройти строго в установленное время. Так что если хочешь заработать больше хрустящих зеленых бумажек, поторопи наемников Капрала!
Мурза сказал:
– Все будет сделано, как ты пожелаешь, босс!
– Хорошо! Жди колонну! К ужину она должна вернуться в часть. Должна, по плану неверных! Но не по нашему плану! У меня все. До связи после окончания акции!
– До связи, босс!
Наемник, слышавший лишь то, что говорил в трубу Башаев, поинтересовался:
– Что нового сообщил наш драгоценный и щедрый босс?
– Крот доложил, русские успокоились.
– Я ж тебе говорил?
Но главарь банды вдруг вспылил:
– Что говорил? Что ты говорил? – Но быстро взял себя в руки: – Извини, Капрал, сорвался. Шамиль, конечно, опытный воин, человек уважаемый в исламском мире, чуть ли не личный друг самого Халифа, но все же где Шамиль сейчас, а где мы! Босс может оценивать обстановку только по докладам. Нашим и Крота. Я же чувствую опасность, находясь непосредственно в засаде. И уверен, русские играют с нами!
Наемник вздохнул:
– Эх, Мурза, не пойму я тебя! Шамиль же… хотя действительно, где он, а где мы, так ты что-то хотел сказать, указывая на кустарник?
– Да! Мне раньше приходилось бывать в этих местах, так вот, полоса растительности обрамляет щель, по которой раньше можно было скрытно уйти в овраг, а из него в «зеленку». Весь отряд не спустился бы, а вот двое могли уйти. Но прошло время, и я не знаю, что сейчас представляет собой этот спуск. Поэтому прошу, по-тихому пройди по нему.
Чех подозрительно посмотрел на Мурзу:
– Ты допускаешь вариант оставления своих подчиненных, если завяжется бой?
– А ты предпочитаешь подохнуть вместе с ними среди этих проклятых камней?
Капрал отвел взгляд. Он не хотел умирать ни при каких обстоятельствах. И готов ради собственной жизни пожертвовать жизнями всех своих подчиненных. Кто они для него? Рабочая скотина. Отработает свое – и в отстой! А Ранеку нужны деньги. Много денег, чтобы открыть в Братиславе собственный салон красоты, где его окружали бы длинноногие шлюхи-манекенщицы, где он получил бы признание и имел хороший доход, дававший возможность исполнить любой каприз чеха. Для этого он, бывший офицер чешской армии, и подался в наемники. А не для того, чтобы умереть в Чечне. Поэтому ответил:
– Хорошо, Мурза, я проверю спуск!
Башаев проинструктировал наемника:
– Только смотри, чтобы уже отсюда наш отход не был замечен ни с тыла, ни с флангов, с ближайших позиций. Выбери такой путь, который обеспечил бы нам быстрый и незаметный отход.
Ранек кивнул:
– Я понял тебя, Мурза!
Чех ушел. Вернулся он через полтора часа, в 15.45. Доложил:
– Порядок, Мурза, дожди углубили дно и сделали его ступенчатым. Спуститься можно быстро и незаметно. Даже если не было бы кустов.
– А подойти к щели?
– Без проблем! Надо только держаться скалы, не выходя на склон. Метров двадцать – яма, после нее, в двух метрах, канава, тоже достаточно глубокая. Выходит прямо в трещину!
– Как овраг?
– Лучше на дно не спускаться, а идти по правому склону. Так можно уйти в чащу леса.
– Хорошо! Значит, если при начале штурма колонны появляются дополнительные силы русских или «вертушки», тут же уходим!
Наемник спросил:
– Так мне забыть о позициях внизу?
Башаев усмехнулся:
– Ну, если хочешь поиграть со смертью, можешь спуститься к ним. А потом пробиваться обратно. Но я тебя ждать не буду!
– Понятно, что не будешь, хотя внимание уделишь. В виде выстрела из винтовки. Зачем тебе свидетель собственного бегства, который может направить за тобой преследование?
– Все ты понимаешь, Капрал, а вот вопросы почему-то иногда глупые задаешь.
– Но надо как-то разнообразить эту дикую жизнь. Как вообще вы, чеченцы, можете жить здесь? Извини, но не цивилизованный вы народ!
Башаев тяжело посмотрел на наемника, проговорив:
– Будем считать, я не слышал твоих слов.
