– Ладно! Девятого так девятого. Подтверди Темирзаю отправку груза в назначенное им время.
– Слушаюсь!
– С Умаром связаться удалось?
– Нет. Пока нет... Но я вот что подумал. У разведки в Пакистане наверняка имеется обширная агентурная сеть.
– Ну и что?
– С Умаром от моего имени может связаться в Пакистане любой агент.
– А станет ли твой зять говорить с любым агентом?
– Тому достаточно передать просьбу связаться со мной. И вопрос его содействия вам будет решен.
– Я понял. У тебя все?
– Так точно!
– Передай трубку офицеру. Серов? Продолжайте усиленно контролировать Кардопольского. Он ни на секунду не должен выпадать из поля вашего зрения. Даже когда занимается любовью. Ясно?
– Так точно, товарищ генерал!
– Будут новости, звони. Все!
Феофанов бросил трубку на рычаги аппарата.
– Твою мать! Слышал, Тимохин?
– Конечно, слышал.
– И что скажешь?
– А что сказать? Необходимо сообщить Крофт, дабы она не была подвергнута пыткам, чтобы не упрямилась и начала давать показания Темирзаю. Какую именно информацию сливать, решать ей, но Крофт должна протянуть до девятого числа.
– Значит, установление контакта между ней и Шепелем теперь становится крайне необходимым?
– Получается, так... С Шепелем я сам переговорю. Миша найдет способ войти в контакт с Крофт.
– Даже если ее постоянно держат под охраной в подвале усадьбы Чаранди?
– Это вряд ли. Но посмотрим... Шепель, если надо, и в подвал проберется, минуя охрану.
– Ладно, с Шепелем – твои дела. Сейчас пообедаем и выезжаем в Воробьево.
– Работаем с «чистого листа»?
– Что ты имеешь в виду?
– Кардопольский не общался с командиром экипажа?
– Нет. Это могло спугнуть майора.
– Надеюсь, мы поедем в Воробьево не на вашем шикарном «Мерседесе», который соберет вокруг себя местных жителей?
– Сейчас, Саша, и на селе ничем никого особо не удивишь. Но поедем в Воробьево не на «Мерседесе», а на обычной «Волге».
– Лучше еще что-нибудь проще.
– Что именно?
– Я бы посоветовал обычную «Ниву».
– «Ниву»? Хорошо, поедем на «Ниве».
– И вдвоем.
– Согласен! За рулем ты.
– Ну, не вы же...
Феофанов вызвал Ларинова:
– Вася! Обед на две персоны, и подготовить «Ниву» к выезду.
– С водителем?
– Нет. Без водителя и без сопровождения, но с полным баком бензина.
...В 16-30 белая «Нива» остановилась у сельского магазина. Тимохин вышел из машины, прошел в местный мини-маркет, купил сигарет и бутылку минеральной воды. Вернулся. Заняв место водителя, спросил Феофанова:
– Дальше куда, Сергей Леонидович?
– Прямо до церкви, там вправо пойдет спуск к реке. У старой пристани остановишься.
– У пристани? – удивился Тимохин.
– Да. Наш майор, по сообщению наблюдателей, вышел порыбачить. И обустроился недалеко от пристани, в кустах. Самое место и для рыбной ловли, и для серьезного разговора.
Александр остановил «Ниву» у самой воды – точнее, у трапа, ведущего на пристань. По идее, здесь должно было быть много ребятишек – место для купания лучше не придумаешь, – но сегодня прохладно, не до водных процедур. Оттого на пристани никого не было, а обрыв скрывал «Ниву» от глаз сельчан. Офицеры прошли до кустарника, отступавшего от воды на метр песчаной полосы. Удочку увидели издали. Подошли к рыбаку с тыла. Тот сидел на складном стуле, рядом сумка со всевозможными снастями; слева кол, к нему привязан садок, наполовину погруженный в реку.
– Добрый вечер, Матвей Викторович.
Рыбак резко обернулся. Это был плечистый мужчина лет тридцати восьми—сорока с хитрыми, узкими глазками.
– Добрый, – ответил он. – С кем имею честь?
Феофанов представился. Горбун заметно побледнел.
– Как рыбалка, майор?
– Да я недавно пришел... вот, только закинул удочку... а, извините, вы тоже сюда на отдых приехали?
– У вас клюет, Матвей Викторович!
Горбун вытащил плотвичку размером с ладонь. Отцепив, бросил ее в садок, отложил удочку, поднялся:
– Вы ко мне?
– Точно так! И не будем попусту тратить время. Нам известно о ваших с господином Кардопольским делах. О нелегальных полетах в Пакистан, о переправке талибам вооружения, в частности секретных переносных зенитно-ракетных комплексов. Нам, Матвей Викторович, известно все о вашей преступной деятельности.
– Вы... вы приехали арестовать меня?
– Если вы не согласитесь помочь нам в одном деле, связанном с вашей профессиональной деятельностью и делами господина Кардопольского. Предупреждаю сразу: отвечать за последнее вам придется в любом случае, как и Кардопольскому, Аладьеву, Рашидову и всем тем, кто участвовал в незаконной продаже оружия. А вот какое наказание вам будет определено судом военного трибунала, зависит всецело от вас. Откажетесь от сотрудничества – получите на полную катушку, лет этак двадцать строгого режима. Согласитесь – суд учтет данное обстоятельство, и в зависимости от того, насколько эффективным будет наше сотрудничество, вам дадут лет пять, не исключено, что условно. Ведь вы вынуждены были выполнять приказы вышестоящего командования и не знать, что именно перевозите за кордон. Если вы сомневаетесь в том, что мы знаем все о ваших деяниях в составе преступной группы, возглавляемой Кардопольским и Аладьевым, то позвоните генералу. Он все доходчиво вам объяснит.
Горбун опустился на стул, сжал голову обеими руками:
– Я знал, что все это плохо кончится. Знал! Но деньги... Мне нужны были деньги! Я не мог отказаться, согласившись на первый полет, я...
– Горбун! – прервал летчика Феофанов. – У меня нет никакого желания подтирать вам сопли. Раньше надо было думать о будущем, когда вам только предложили продать за бабки Родину и честь офицера. Сейчас ныть бесполезно. Мне нужен конкретный ответ на конкретно поставленный вопрос.
– Да, да, конечно, я готов к сотрудничеству и сделаю для вас все что угодно!
– Не для нас, Горбун, а во искупление прежних грехов и решения собственной участи.
– Но вы вправду обещаете, что приговор будет условным?
– Я не исключаю этого.
– Что я должен делать?
– Ничего особенного. Послезавтра, как положено, по истечении срока отпуска вернуться в часть. На
