дела, которые выполняют армия и полиция. Это дела с нарушителями законов и Фонд Мира не вмешивается в эти дела. И это не отказ от мира, потому что в деле мира необходимо согласие обоих сторон. В отношениях с котиками это согласие есть. Кто-то может сказать, что котики не издали ни одного закона в пользу мира, но позвольте напомнить, что Фонд Мира начинал свои действия, когда и у теннеров не было ни одного такого закона. Котики согласны с нами. Согласны не законами, а согласны своими действиями. А законы это дело поправимое. Для того что бы был мир не обязательно это написать в законе. Это надо делать. А будут дела, будут и законы. Сейчас я призываю всех кто вышел на улицы, всех кто пришел к своим мэрам, к армейским базам, к Правительственным учреждениям, вернуться домой. Вам не нужно выходить на улицы и доказывать мои слова. Все уже доказано. Правительство делает все возможное для мира. Армия так же помогает нам. Кто-то может сказать, что армия ничего не делает для нас. Он не прав, друзья. Армия делает для нас одно самое большое дело. И это дело в том и состоит, что она ничего не делает. Подумайте о том что я говорила. Действия армии это действия силой. А в нашем деле эта сила не нужна. Она нужна в другом и сила армии направлена именно туда. Армия помогает нам. Она помогает нам, когда нам нужна помощь. И армия не раз помогала Фонду Мира. Эта помощь почти невидима. Многие просто не знают, сколько раз военный флот теннеров приходил на помощь судам Фонда Мира. Нет. Армия помогала нам не в защите от котиков. Нам эта защита не требуется, потому что котики желают мира. Армия помогала нам в сложных ситуациях стихийных бедствий. Я призываю всех уважать свою армию. Мы обязаны помогать своей армии. Мы обязаны крепить ее мощь и силу. Не для того что бы воевать, а для того что бы защищать мир. Вы спросите, от кого? Ведь у нас сейчас мир с котиками. Я просто не хочу говорить что может случиться. Лучше всего, если ничего не случится. Но такого не бывает. Приходят бури и наводнения, наступают холода и возникают лесные пожары. Всегда в подобных случаях первыми в бой со стихией вступает армия. Ни для кого не секрет, что еще есть те, кто берет в руки оружие и начинает войну. Армия необходима для того, что бы у таких бандитов не было желания это делать. Я не зря сказала о бандитах. Именно бандитах. И этими бандитами вовсе не обязательно оказываются котики. Сейчас я хочу всем сказать о том что произошло сегодня. Сегодня днем под Шерхом-Портом произошел бой между бандитами и армией. Я не знаю из-за чего он произошел. Я отправилась туда и попыталась остановить бой. Мой вертолет завис над зоной боя и нашей армии было достаточно увидеть знак Фонда Мира, что бы прекратить огонь. Бандиты же не остановились. Они продолжали стрелять и сбили вертолет. Сбили не глядя на знак мира. Эти бандиты были пойманы. Я осталась жива, потому что была в другом вертолете и управляла первым с помощью дистанционного блока. Я не знаю, кем были эти бандиты. Но моих глаз было вполне достаточно для того что бы определить, что это были теннеры. Вот для того и нужна армия, что бы обуздать подобных бандитов. А для этого наша армия должна быть сильной. И нет никакой беды, если армия кажется слишком сильной. Нет никакой беды, если кажется, что оружие нашей армии настолько мощное, что его нельзя применять в условиях мира. Никто не знает что произойдет в будущем. Никто не знает, какие силы могут обрушиться на Ливию. Так пусть наша армия будет сильной. Пусть она будет такой, что враг не посмеет сунуть к нам свой нос. И пусть она станет гарантом того, что все наши враги, прошлые и настоящие, поняв нашу силу, изменят свое отношение к нам. Пусть она станет гарантией того, что они станут для нас друзьями. И первыми нашими друзьями должны быть наши братья, живушие за океаном. Пусть они еще не осознали того что произошло у нас, но это придет. Придет не сразу, но со временем. Они так же как и мы хотят мира. Они хотят жить и растить своих детей. Они хотят быть спокойными за свое будущее. Они хотят быть уверенными в своих детях. Они хотят всего того же что и мы. А теперь настало время расстаться. Я не прощаюсь с вами. Мы еще не раз встретимся в эфире радио и телестанций. До встречи, друзья. И мир всем.
Ина покинула телестудию и почти ничего не сказав теннерам улетела с телестанции. Она вернулась домой и улеглась, решив немного отдохнуть.
Через полчаса зазвонил телефон и Ина подошла к видео. Перед ней был Президент. Он молча смотрел на нее несколько секунд с экрана.
— Вы ничего не хотите сказать? — спросил он.
— Да боже ш мой! — воскликнула Ина. — Что случилось?
— Вас слушают все. Я не знаю что говорить.
— Может, мне исчезнуть на время? — спросила Ина.
— Шутите? Все Правительство сидело и слушало вас. Я поражен. Вы находите такие слова, что никто не может устоять. Военный Министр сказал, что вам нужно командовать всей армией.
— Вы же знаете, что я не могу этого. — ответила Ина.
— У нас начинают возникать сомнения о том что вы какой-то там пришелец, а не теннер.
— А я все время чувствую себя не такой как все. — ответила Ина. — Особенно, когда возникают подобные ситуации, как сегодня. В теннерах есть что-то такое, чего я не понимаю.
— Что?
— Вы сказали, что меня все слушают. Вот я и не понимаю этого.
— Вы хотите, что бы вас не слушали?
— Я хочу что бы меня слушали, но окажись я где-то в другом месте, на другой планете, у других существ, меня так не слушали бы. Поэтому я и говорю, что в теннерах есть что-то такое, чего я не понимаю.
— По моему, что-то такое есть у вас.
Ина усмехнулась.
— У меня такого действительно много. Но я знаю что есть у меня из того чего нет у вас. А вот вы сами не знаете что есть такое у вас, чего нет у меня. Вот это нечто и есть загадка для меня. И, думаю, что я ее никогда не решу.
— Почему?
— Потому что для этого надо родиться теннером.
— Скажите, почему вы всегда употребляете это слово? Вы же знаете, что теннеры не рождаются, я вылупляются.
— Ну, в конечном итоге, они рождаются.
— Да. И в ваших речах это слово звучит совсем не так. Даже моя жена стала заявлять мне, что у нас родилась дочь.
— Я вас поздравляю. — сказала Ина.
— Вы знаете, что слово рождаться обычно употреблялось к теплокровным?
— Я это могу понять.
— А то что оно считалось чуть ли не оскорблением?
— Действительно? — удивилась Ина. — Я об этом даже не подумала.
— И вы это перевернули. Наверно, тогда, когда говорили о том как родились ваши дети.
— Я об этом когда-то говорила? — удивилась Ина.
— Вы сказали, что они родились, а не вылупились.
— Ну так это так и было. Они родились, а не вылупились.
— Вы же сейчас теннер.
— А тогда я была сама собой. И они были такими же как я, а теннерами стали позже. Тогда, когда мы решили пойти жить в город.
— А почему в своих выступлениях вы всегда говорите от своего имени, как от теннера? Вы не говорите, что вы прилетели из космоса.
— Так проще. Да и не дело мне кичиться тем что я откуда-то прилетела. Я хочу, что бы тенеры считали меня своей. К тому же, дело мира с котиками это дело теннеров и котиков. И примешивать к нему инопланетян незачем.
— Вы не хотите что бы наш мир считался заслугой инопланетянина?
— Двадцать лет я живу на Ливии. Какой я, к черту, инопланетянин? Здесь родились мои дети. Я хочу, что бы их родная планета жила в мире. Вот и все.
— Вы хотите остаться здесь навсегда?
— Нет. Мы улетим. У меня тоже есть родная планета и мои дети должны ее узнать. Но прежде чем улететь, они должны вырасти. Детям нечего делать в космосе.
— Они же уже взрослые.
— Для меня они все еще дети. Кроме того, они еще многому должны научиться. А после мне еще надо будет найти возможность улететь. Я ведь не могу просто расправить крылья и прыгнуть в космос.
— У вас нет космического корабля?
— У нас есть только небольшой челнок. Он может летать к соседним звездам, но нам надо попать так далеко, что он не подходит.
— Вы прилетели так издалека?
— На столько, что миллион лет кажется пустяком. Моя галактика находится в пятнадцати миллионах лет отсюда.
— И как же вы сюда попали?
— Судьба занесла. Нас было пятеро. Трое погибли, осталась только я, да еще один мой родственничек. Он здесь не показывается.
— Он на другой планете?
— Нет. Он в заторможенном состоянии. Я сделала это потому что ему было тяжело пережить смерть своей возлюбленной. Он проснется только когда мы вернемся домой.
— И он такой же сильный, как вы?
— Нет. Он умеет только ныть. Это был его первый космический полет. Мы попали в переделку и нас вынесло в эту галактику.
— Что же это за переделка, если вас так далеко унесло?
— Ох, лучше и не вспоминать. Знаете, на одной нашей планете есть такая птица. Называется страус. Если ее кто-то пугает, она зарывает свою голову в песок и ждет.
— Чего? — удивился теннер.
— Ждет, что опасность пройдет мимо.
— А какой смысл?
— В том все и дело, что никакого. Смысл только в том, что страус сам не видит этой опасности.
— Ну так он точно погибнет.
— Вот именно. Я хочу сказать, что Ливия живет сейчас примерно так же как этот страус. Вы не видите опасности, которая исходит из космоса. Ее может не быть много лет. Даже много сотен лет. Но она может прийти в любой момент.
— Мы это знаем. Но сейчас у нас нет средств что бы… — теннер не договорил.
— Вы потратили их на войну с котиками. — сказала Ина. — Вот это и есть главная причина, почему ваша война должна быть закончена раз и навсегда.
— Вы хотите сказать, что нам что-то сильно угрожает сейчас?
— Я хочу сказать, что эта угроза реальна. Я не говорю, что сейчас кто-то усиленно готовится напасть на Ливию. Я говорю о том, что вам надо жить в мире, что бы в случае подобного нападения вы смогли отразить атаку.
— Просто непостижимо. Как вы можете так думать? Вы за мир и одновременно…
— Я за мир и одновременно за то что бы было кому этот мир защитить.
— Вы знаете, что мы готовимся к запуску космического корабля с тем двигателем, который описан в ваших документах?
— Нет, но вам лучше этого не делать.
