— Не заставляешь, а кричишь на весь барак. Может, я спать хочу.
Ина вздохнула и улыбнулась.
— Наш друг хочет спать. — Сказала Ина. — И он имеет на это право. И поэтому я закончу свою речь. Если же кто-то хочет поговорить об этом еще, я приглашаю всех в нашу часть барака.
Крыльвы прошли к себе и через несколько минут рядом собралось около двух десятков человек.
— Черт возьми. — Проговорил кто-то, лежа на кровати. — Я тоже хочу спать и я имею на это право.
— Ты здорово все понял. — Сказала ему Ина. — А раз ты понял, ты должен понять и то что мы имеем право говорить, находясь на своем месте. А если ты хочешь поспать, ты вполне можешь взять свои вещи и перейти в другое место.
— А я не хочу в другое место. Я хочу спать здесь.
— Пожалуйста. Спи. Но здесь рядом проходит граница наших интересов с вашими. И, извини, законы физики нельзя переписать. Если ты рядом с границей, то ты не можешь отгородиться от звуков, которые долетают к тебе из другого государства. — Ина развела руками и вокруг раздался смех.
— Может вы сами перейдете в другое место? — спросил человек.
— Мы можем перейти, но там тоже есть люди, которые хотят спать. Кроме того там нет наших владений, потому мы останемся здесь.
К Ине подошел какой-то человек.
— Не надоело трещать? — Спросил он. — Если не заткнешься, я тебе такую свободу покажу, что сразу поймешь, кто здесь хозяин.
Ина заморгала глазами и повернулась к Флирку.
— Флирк, чего это он там сказал? — Спросила она.
— Он предупреждает, что нарушит нашу границу, если мы будем продолжать говорить.
— Ну, если так, пусть попробует рискнуть здоровьем. — Ответила Ина.
— Сейчас ты поплатишься своим здоровьем! — Загремел громила и схватил Ину за одежду.
В следующую секунду он вскрикнул и отлетел от нее, получив удар в коленом в живот.
— Я предупреждаю тебя. — Сказала Ина. — Полезешь драться, так накостыляю, на всю жизнь запомнишь. Хан-Сиу-Ли просто ребенок передо мной. — Упоминание о Хан-Сиу-Ли вмиг остудило нападавшего. Он что-то заворчал и пошел к себе.
— Ты действительно знаешь борьбу Хан-Сиу-Ли? — Спросили Ину.
— Самую малость. — Ответила Ина. — Но я имею полное право блефовать, если мне это нужно.
Вокруг вновь раздался смех. Ина села на свои нары и вновь начала свой разговор. Теперь она объясняла все более подробно. Ее спрашивали, спрашивали и она отвечала. Она объясняла что такое справедливость и что значит быть справедливым к своему противнику.
— Быть справедливым к противнику, значит уважать его. — Сказала Ина. — Вы должны знать, что любой человек имеет такие же права, как и вы, и вы обязаны уважать его права, так же как он обязан уважать ваши права. Если он их не уважает, то вы в первую очередь должны ему это объяснить. Если он это поймет, он больше не станет нарушать ваших прав и ваш конфликт закончится. В этом случае справедливость требует что бы вы не считали противника виновным если он не знал ваших прав. В ином случае, если вы все объяснили противнику, и он не желает с вами считаться, вступают в действие иные силы. Одной из таких сил является закон. Исполнение закона это главное в том что бы не нарушать прав других людей. И здесь существует грань между справедливостью и несправедливостью. Закон может быть справедлив, может быть несправедлив. Если закон несправедлив, его надо менять. Как менять, это другой вопрос, который мы пока опустим. Есть ситуации, в которых нет законов. Их нет не потому что кто-то их не придумал, а потому что каждый человек должен знать их с детства и эти законы никто не записывает на бумаге. Это законы чести, достоинства, морали. Писаные и неписаные законы переплетаются друг с другом и их выполнение является главным залогом справедливости, если писаные законы действительно справедливы.
Ина закончила свой урок, а на следуюший день он был продолжен. Кто-то рассказал об этом в других бараках и послушать Ину пришли люди из других бараков, а потом они стали приглашать ее к себе.
Вместо Ины туда стали ходить Флирк, Гретта, Нира и Фоли. Они учили людей. Учили добру и справедливости. Они объясняли, что все о чем они говорят надо передавать другим людям. В лагере появилось не мало людей, которые воспринимали учение крыльвов так как надо и Ина проводила с ними отдельные занятия, укрепляя их знания и рассказывая как надо убеждать людей в своей правоте.
— Главное, что вы должны запомнить. Вы говорите с людьми, учите их, но вы делаете это не насильно. Если кто-то не хочет учиться, пусть не учится. Придет время и он поймет, что был не прав. Не поймет и черт с ним. У него есть право, как и у всех других людей выбирать учиться или нет. Учите тех кто хочет учиться и тогда это будет получаться лучше. Споры во время учебы не должны вас смущать. Каждый человек имеет свое мнение и вы должны его уважать. И уважая его мнение вы говорите свое. В споре рождается истина. Может так случиться, что в чем-то и я окажусь не права. Если вы видите это, не бойтесь говорить. Возможно, окажется так что это видимая неправота окажется правдой и я объясню ее вам. А возможно и так, что я пойму что была не права и приму вашу тпчку зрения. Может оказаться и так, что мы не сойдемся на одном мнении. Это не беда. Я каждый раз напоминаю, что у каждого человека есть право иметь свою точку зрения. Убеждая его в чем-то другом вы не нарушаете этого его права, а учите его своей точке зрения..
Заняти я были резко оборваны вмешательством лагерного управления. Сначала пятерку крыльвов посадили в отдельную камеру в административном корпусе, а затем отправили в другой лагерь.
И как же ошиблись начальники лагерей, когда крыльвы оказались в огромном лагере самых настоящих закоренелых воров и убийц. В первый же день намечавшаяся разборка с новичками переросла в урок справедливости, который начала Ина. Ее слова заставили людей слушать и через несколько часов в бараке где говорили крыльвы было не протолкнуться.
— Я знаю. — говорила Ина. — Вы пошли на преступления не от хорошей жизни. Вас обманывали до революции и вас вновь обманули после. И этот обман произошел не потому что в правительстве сидят злые люди, а потому что они не знают что такое настоящая справедливость. Они родились и выросли в несправедливом обществе и они не могли научиться справедливости. Им было негде ей учиться. И потому я сейчас говорю с вами. Я хочу, что бы вы научились справедливости. Не для того что бы ругать правительство и требовать освобождения, а для того что бы вы знали что такое справедливость и могли защищать себя по справедливости…
Вновь начались уроки. Появившиеся недоброжелатели натолкнулись на стену большинства заключенных, желавших слушать крыльвов.
— Сегодня я хочу обсудить другую тему. — Сказала Ина. — Тему совершенных и несовершенных преступлений. Что справедливо, а что нет? Справедливо ли украсть то что украли у вас? Справедливо ли убить за убийство? Я отвечаю вам. Воровство всегда несправедливо, но надо понимать, что не все можно считать воровством. Вы пришли в лес, собрали дрова, вернулись домой и к вам нагрянула полиция, которая объявила что вы украли дрова. Если вы утащили их из под носа у дровосека, это обвинение справедливо. Если же вы собрали валявшиеся на земле сухие палки, то это обвинение несправедливо. В решении вопроса «А было ли воровство?» нужно руководствоваться приципами здравого смысла и справедливости. Во многих случаях закон определяет что является воровством, а что нет. И здесь вопрос справедливости сводится к вопросу «А справедлив ли закон?». Что делать, если закон не справедлив? В этом случае надо менять закон. И вновь возникает вопрос как менять закон. Я уже говорила об этом и не буду сейчас повторяться. Ситуация с убийством чем-то похожа на только что описаную, но здесь есть один однозначный ответ. Убийство человека всегда является злом. И здесь вопрос может стоять только так: «Как избежать убийства». Не редко возникают ситуации, когда приходится убивать. Приходится для того что бы защитить свою жизнь. Если вы убили кого-то, кто пытался убить вас, то это не преступление. Это самозащита и справедливый закон обязан признавать право каждого человека на самозащиту…
Люди слушали, слушали, слушали. Вопросов почти не было. В этом лагере в большинстве сидели те, кто получил свое накзание справедливо.
«Агитация» вновь была замечена. Крыльвам было сделано предупреждение, а затем Ину вызвал начальник лагеря.
— Если вы не прекратите, мы будем вынуждены… — заговорил он.
— Расстрелять нас? — спокойным голосом спросила Ина.
— Да вы!.. — закричал человек.
— Простите, я все понимаю. — сказала Ина. — Но давайте судить по справедливости. Разве в лагере стало больше нарушений? Нет, не стало. Разве я учу людей бунту? Нет, не учу. Разве плохо то что я их чему-то учу? Нет, это не плохо.
— Прекратить! Что вы себе позволяете?! — закричал начальник.
— Я чем-то вас оскорбила? — спросила Ина. — Если да, то я прошу прощения. Вы вызвали меня, что бы поговорить и я тоже хочу поговорить с вами.
— Вам не удастся запудрить мне мозги своими глупостями!
— Да? — удивилась Ина. — Значит мой призыв избегать совершения преступлений глуп?
— Какой еще к черту призыв?!
— Вам разве не говорили о чем я говорю с людьми? Я объясняю им, что нельзя убивать и воровать.
— Это шутка? Они же вас прикончили бы в первый день, если бы вы это говорили.
— Возможно, я не сказала это прямо, но я говорю именно это. Я призываю людей к ненасилию. Я объясняю им что нужно делать, что бы не совершать преступлений.
— Вы что, изображаете из себя миссию?
— Давайте сделаем очень просто. — сказала Ина. — Вы соберете своих людей, охранников, командиров, всех кто пожелает слушать что я скажу и я сама расскажу вам что я говорю людям. Я клянусь своей жизнью, что попала в тюрьму не за то что говорю людям.
— А за что вы попали в тюрьму?
— Мы поругались с полицейским. Он был чем-то недоволен, а я требовала справедливости.
— Какой еще справедливости? За это не сажают в тюрьмы.
— Увы, но в этом вы не правы, как ни печально это признавать. Вся проблема в том, что многие люди не понимают что такое настоящая справедливость.
— Как это не понимают?
— Просто не понимают. Ведь все кому больше двух с половиной лет родились до революции, когда в стране правила несправедливость. Люди жили при несправедливых законах и не знали что такое настоящая справедливость. Многие не знали что это такое и не знают сейчас. Не знают, потому что им никто это не объяснял.
— И вы всем это объясняете. — с сарказмом проговорил начальник.
— Да. — ответила Ина. — Я объясняю это так как вижу сама. И многие меня поддерживают.
— И все кто вас поддерживает является преступником.
— Нет. — ответила Ина. — Я сделала вам свое предложение и я не вижу ничего ненормального в том что вы послушаете какую-то заключенную. Как вы сказали, мне не удастся запудрить вам мозги. И я это признаю. Признаю, потому что я не собираюсь никому пудрить мозги.
— Это ваша агитация.
— Разве агитация является запрещенной? — спросила Ина. — До революции ею пользовались все члены Комитета Спасения.
— А теперь она не нужна.
— Почему? Разве мало людей, которым надо объяснять что такое хорошо, а что такое плохо? В одном этом лагере их несколько тысяч.
— И вы хотите это объснять охранникам лагеря?
