продолжала стоять возле стола.
Ксения не вытерпела.
– Слушай, ты чего, нормального языка не понимаешь что ли? Сказано тебе было, исчезни отсюда, – сказала она вызывающим тоном и вытолкнула оторопевшую практикантку в коридор.
– Нахалка! Вошла без очереди, – заругался кто-то из женщин сидевших в коридоре, но Ксения тут же закрыла дверь, чтобы не мешали разговору.
– Зачем ты сюда пришла? – спросила Лилия Станиславовна, когда они остались вдвоем. И не упустила бросить испуганный взгляд на дверь. Не подслушал бы кто.
Ксения подошла, встала около стола, напротив Лилии Станиславовны, чтобы как следует видеть ее нахальные глаза, а по ним прочесть, что творится у той в душе. Пока лишь замечала одну неприязнь, которую Квинт и не пыталась скрывать.
– Ничего себе. Зачем я пришла? – в голосе Ксении звучало удивление, она не ожидала такой наглости. И Квинт поняла, что перегибает, сказала:
– Я всего лишь хотела сказать, что тебе не следовало вот так появляться здесь. Мы прекрасно могли поговорить вне стен этого кабинета.
Теперь, после всего что с ней случилось, Ксения к Лилии Станиславовне испытывала неприязнь и ничего более, и прежнего доверия между ними уже быть не могло, а потому разговор у них будет на равных.
– И что, мне все это время надо было торчать на улице и ждать, пока ты закончишь работу. – Называть Квинт на «вы» Ксения не стала, потому что не испытывала уважения к ней. Более того, врачиху она презирала как последнего человека, считая ее лицемеркой, от которой ничего хорошего ждать таким девчонкам как она не стоит. И как жаль, что поняла это Ксения не сразу.
Квинт уставилась на девушку настойчивым взглядом черных глаз.
– Девочка, да что ты могла понять? – сухо и как бы с насмешкой спросила она, но некоторая настороженность в голосе присутствовала. Ведь теперь эта девочка не такая белая овечка, какой была в самом начале их знакомства.
– А то и поняла, что ты тогда специально отговорила меня сделать аборт. Еще когда у меня был маленький срок. Что, не так? Помнишь, как ты говорила: подожди, Ксюша. Не торопись, – припомнила Ксения Лилии Станиславовне ее слова. – Тебе был нужен мой ребенок. Так ведь?
– Зато тебе он как раз был не нужен, – проговорила Лилия Станиславовна с издевкой в голосе, чтобы девчонка не зарывалась. Да и что она себе такое позволяет. И кто этой шлюшке дал право высказывать обвинения. Квинт чувствовала, что ее самолюбие даже очень задето. Терпеть всякие гадости от этой малолетки. Квинт не забыла, что Ксении нет еще восемнадцати лет.
– Ты можешь считать меня кем угодно, но я действительно хотела тебе помочь, – сказала она, хотя ее слова и не вызвали у Ксения доверия.
– Помочь? – казалось, сейчас Ксения разразится хохотом, и Лилия Станиславовна испуганно посмотрела на дверь. – Я не ослышалась? Меня нашли в карьере. Я едва не умерла. Это ты называешь помощью?
Видя, что их беседа переходит в скандал, который явно будет ни в ее пользу, Лилия Станиславовна попыталась успокоить Ксению, приложив к этому максимум усилий.
– Ксюша, поверь. К тому, что ты оказалась в карьере, я не имею никакого отношения. одыР
Ведь роды у тебя принимала Таисия… У нее недостаточно опыта… – Квинт как могла пыталась оправдаться перед Ксенией, лишь бы удалось уговорить ее уйти из кабинета и продолжить разговор на улице. Очередь в коридоре волнуется. Столько времени потрачено на болтовню. И разговаривая с Ксенией, Лилия Станиславовна проклинала Костика. Случилось то, чего она больше всего опасалась. «Ничего этому уроду доверить нельзя. Ведь уверял, что девчонка мертва», – припомнила она заверения Костика, на которые тот не скупился. И как оказалось, врал. Если он ее отвез в лес и закопал, то как ей удалось выбраться. Просто не понятно. Но время на подобные расспросы не было. Да и вряд ли Ксения будет столь откровенна с ней. Что было раньше, то прошло. Теперь судя по всему, они друг для друга враги. Об этом размышляла Квинт, пытаясь определить, чем закончится эта разборка. Одно успокаивало, пришла сюда девчонка одна без ментов. Это уже хорошо. Теперь неплохо бы ее успокоить, заболтать, а там глядишь и удастся договориться разойтись полюбовно. Но для начала не мешает выяснить, чего она хочет. Ну поскандалила, побрызгала тут слюной, ладно. Но ведь пришла она сюда явно не за этим.
– Ксюшенька, поверь моим чувствам. Честное слово, мне очень жаль, что так получилось. Я не одну ночь проплакала когда узнала… – начала Квинт врать, но получилось настолько неубедительно, что Ксения покачала головой.
– Чтобы прочувствовать это, надо очутиться в том самом карьере, – сказала она так, как будто всю эту тяжкую участь придумала для нее именно Лилия Станиславовна. И произнесено это была таким тоном, что Квинт сразу замолчала. Права девчонка, она врач и должна была предусмотреть всё.
Слушая обвинения в свой адрес, Квинт едва сдерживала ущемленное самолюбие. Как смеет эта девчонка разговаривать с ней таким тоном. Сама виновата. Нечего было залетать, тогда бы и не забеременела. А теперь качает тут права. А Лилии Станиславовне приходится выслушивать обвинения.
Придав голосу побольше доверительности, Квинт постаралась скрыть раздражение, спросила:
– Скажи пожалуйста, зачем ты сюда пришла? – Сейчас Квинт ненавидела эту девушку, хотя всем своим видом старалась не показать этого. Сколько их таких молодых шлюх приходят к ней, просят о помощи. И Лилия Станиславовна не отказывает, помогает. Но никто из них никогда не посмел разговаривать с ней так грубо, как Ксения.
Лилия Станиславовна всем своим видом давала понять, что она готова выполнить любую просьбу или пожелание Ксении. И если девушка хочет восстановить между ними добрые отношения, то она только за.
– Там у тебя в доме осталась моя одежда, – напомнила Ксения.
Квинт молчала, пытаясь припомнить, где могут быть шмотки этой ненормальной. У себя дома она их не видела. Вспомнила, Костик говорил, что выбросил их по дороге, после того, как отвез Ксению в лес. Теперь надо было как-то выкручиваться из положения.
– Понимаешь… Твоя одежда… – начала Квинт и замялась, но понимая, что выхода нет и приходится признаваться, сказала: – Одним словом Костик выбросил ее.
– Что? Выбросил? – Ксения не хотела верить услышанному. Хотя старое поношенное пальто было и не жалко. Но ведь в нем остались деньги.
– Там в кармане лежали доллары и мой паспорт, – сказала Ксения.
Лилия Станиславовна смутилась. К пропавшим деньгам не имела отношения, но уже догадалась, кто имел. Это Костик. Наверняка перед тем как выбросить одежду, он обшарил карманы и ничего не сказал про деньги и паспорт. Хотя такое в его стиле.
– Знаешь, не переживай сильно. Деньги я тебе верну. А вот с паспортом не знаю как быть. У меня его нет. Но если мы с тобой договоримся, я постараюсь помочь тебе и с этим, – пообещала Лилия Станиславовна.
Ксения не сомневалась в изворотливости Лилии Станиславовны. Из любой ситуации вывернется, причем, с выгодой для себя. Вот и сейчас, норовит всё обернуть так, как надо ей.
– Я пришла сюда не договариваться, – сказала она, давая понять, что компромисса теперь между ними быть не может.
– Тогда зачем? – настороженно спросила Квинт.
Ксения усмехнулась. Неужели врачиха тупая и до сих пор не поняла самого главного или же прикидывается, ее за дурочку считает. И она незамедлительно решила расставить все точки, сказав:
– Требовать. Свои деньги. Паспорт. И ребенка…
Услышав это Лилия Станиславовна подскочила со стула.
– Требовать ребенка?.. Ксюша?! Но ведь ты же согласилась оставить его у меня.
– Дура была. Мой грех. Не понимала многого. А после того, как чуть не умерла, я на все взглянула другими глазами. И хочу кое-что в своей жизни исправить.
– Была дура, – задумчиво повторила Лилия Станиславовна и спросила: – А сейчас ты, значит,
