Гензель не наблюдал за границей, он был с Гретель, просто вдруг почувствовал удар, на несколько мгновений выбивший из него дух. И понял, что его магия рассеяна, словно банальный туман.
Гензель увидел издалека, кто направлялся к его убежищу. Он ждал как минимум старых магов из Ковена, но оказалось, что это всего лишь Мишель, один-одинешенек. Непонятно, куда подевались его друзья, но поблизости их точно не было. Значит, сбежали. Трусливые ночные шавки.
Мишель, видно, обезумел от горя. Очухавшись после столкновения с дубом, он опять летел навстречу своей смерти. Ведь не может быть, чтобы он не понимал: Гензель раздавит его, как мошку. Во время драки в покоях Князя Москвы Гензелю пришлось поддаться заносчивому мальчишке, но теперь-то уж он использует всю свою силу и сделает то, чего не довершил Князь, — выпьет Мишеля до донышка, превратит ею в высохшую мумию, которая рассыплется в прах, как только взойдет солнце.
Гензель снова отбросил наглеца небрежным жестом, впечатал его тело в землю и, сжав руку в кулак, почувствовал пальцами пульсирующую энергию Мишеля. Пить ее было легко, хотя Мишель и сопротивлялся, как всегда яростно сражаясь за жизнь. Стиснув зубы, хитровский воришка даже поднялся с колен и медленно пошел к колдуну, все еще надеясь достать его. Каждый шаг давался ему с превеликим трудом, но он шел и шел. Колдун сильнее сжал пальцы.
Гретель выглянула на крыльцо, узнать, что происходит, и Гензель велел было сестре вернуться в дом, но передумал. Здесь ей ничто не угрожает. Пусть посмотрит, как он уничтожит их врага, это приятное зрелище…
А потом произошло неожиданное.
Из ниоткуда вдруг раздался выстрел, и в грудь Гензеля ударила пуля, сбила с ног, заставила ослабить концентрацию. Пуля была серебряной, и боль обожгла вампира адским огнем. Гензель закричал и повернул поток силы вспять, внутрь собственного тела, чтобы поскорее выдавить этот обжигающий кусочек серебра… И тут прямо перед ним, из ничего, из воздуха, из ночного мрака проявился призрачный силуэт, затуманился, обрел человеческие черты, стремительно налился плотностью, цветом и весом; мгновенье — и вот перед лежащим Гензелем уже стоит принц Филипп Орлеанский, материальный и осязаемый, и в его руке матово отсвечивает пистолет.
Филипп смотрел на Гензеля, яростно скаля зубы, а глаза его горели радостью и азартом. Как только они встретились взглядами, Филипп нанес ментальный удар, вломившись со всей доступной ему силой в разум колдуна и пытаясь сокрушить его. Если бы не пуля в груди, Гензель в один миг вышвырнул бы принца из своего сознания и ответным ударом превратил бы его мозг в труху, но сейчас он мог лишь закрыться, защититься от вторжения.
Но и Филипп не мог с ним справиться, даже сейчас, даже с раненым. Он понимал, что Гензеля нужно добить, и как можно быстрее. Принц глянул в сторону — как там Мишель. Тот с трудом оправлялся от удара, Гензель успел высосать из него много сил. Мишель держался на ногах, но его шатало из стороны в сторону, и в сильно косящих от слабости глазах его застыла растерянность.
Гретель, испустив почти звериный крик, бросилась на Филиппа, но ей помешал Лоррен — он успел подкрасться сзади и схватил ее за волосы. Голова Гретель откинулась назад; шевалье одним стремительным ударом перерезал ее открывшееся горло, почти отделив голову от тела, и с удовольствием подставил лицо под струю крови.
Боль своя и боль сестры придали Гензелю силы… Забыв о пуле в груди, он одним махом вышвырнул Филиппа из своего сознания — принц как подкошениый рухнул на землю — и кинулся к Гретель, но тут Мишель, собрав остатки энергии, прыгнул ему на спину, повалил в траву и тоже полоснул ножом по горлу.
Колдун захлебнулся кровью, но рана его не была смертельной, он мог бы залечить ее, исцелиться, если бы опрокинул Мишеля и отобрал у него последние крохи силы… Однако он не думал о себе, а мутнеющим взором смотрел, как безумно хохочущий Лоррен поднимает к небу отсеченную голову сестры. Тело, некогда принадлежавшее Ане, не рассыпалось в прах, но начало быстро ссыхаться, на глазах превращаясь в мумифицированный труп.
Гензель смотрел на тело сестры с ужасом, и отчаянием, и безысходностью, и отрешенностью, он уже не сопротивлялся, он позволил Мишелю ударить себя по затылку и перевернуть на спину, он позволил врагу вцепился зубами в свое горло и глотать свою кровь. Мишель сделал несколько больших глотков, а потом еще раз всадил нож в шею Гензеля, перерубая позвонки и сухожилия.
5
Все было кончено.
Не пострадавший в драке Лоррен отшвырнул голову девушки и бросился к беспомощно подергивающемуся на земле Филиппу. Шевалье помнил фразу фэйри о том, что демоны, готовые разорвать душу принца, уже совсем рядом, и это сильно его беспокоило. Выглядел принц жалким и несчастным. Лоррен вытер платком кровь, текущую из его носа.
— У меня вытекает мозг? — застонал Филипп.
— Не думаю, что там есть, чему вытекать, — хрипло пробурчал Лоррен. — Какого черта вы мерились с ним
— Я хотел попробовать, — жалобно протянул Филипп, — проникнуть в суть его мощи. Понять…
— И как, удалось? — грустно осведомился Лоррен и плюхнулся на траву рядом с принцем.
— Почти…
Тело Гензеля превратилось в прах, осыпав Мишеля трухой. Тот тяжело поднялся на ноги, стряхнул с себя потрескавшиеся желтые кости, рассыпающиеся в пыль от малейшего прикосновения.
— Он едва не убил нас.
— И убил бы, если бы не завеса, которой скрыла нас фея, — ответил Лоррен. — Мы смогли подобраться к нему незаметно, он этого не ожидал. Есть вещи посильнее всех колдунов прошлого и настоящего…
Мишель подкрепил силы, напившись крови колдуна, но Филипп был совсем плох и не смог бы добраться до гостиницы, пока не наступил рассвет… Впрочем, времени и так не оставалось.
Они решили переждать день в логове ведьмы.
Домик был маленьким, в нем была всего одна комнатушка, загроможденная грубо сколоченной мебелью и старинной утварью. Новыми были только два неразобранных чемодана. В подполе отыскалось ветхое меховое одеяло. Лоррен уложил Филиппа, и тот еще до наступления рассвета моментально погрузился в сон. Мишель рухнул рядом и тоже уснул.
Лоррен же решил, что успеет осмотреть дом, прежде чем взойдет солнце, и поднялся наверх.
В покосившемся шкафу, под небрежно сваленной одеждой, шевалье обнаружил несколько пачек денег и увесистый мешочек с драгоценностями; все это он без раздумий сунул за пазуху. Больше ничего ценного в доме не отыскалось. В подполе, правда, стоял здоровенный сундук, набитый древними книгами, но Лоррен не стал заглядывать в них, это ему было неинтересно; следующей ночью книгами наверняка займется Филипп.
6
Гензель позаботился о том, чтобы обеспечить себя и сестру питанием хотя бы на первое время. Подобно той самой ведьме из сказки, которая откармливала неудачливых путников, он держал в землянке неподалеку двоих до смерти измученных и чудовищно грязных туристов. От них уже неоднократно кормились, но туристы были еще живы и даже пригодны к употреблению. Лоррен обнаружил их следующей ночью и сразу же привел одного чуть живому от слабости Филиппу. Тот был слишком голоден, чтобы церемониться, и в несколько глотков выпил всю кровь добычи. Лоррен и Мишель разделили между собой
