– Не беспокойтесь, здесь в замке я не стану им пользоваться, – заверил он ее. – Не хочу навлекать на вас опасность, в окрестностях могут оказаться приборы-пеленгаторы.
– Но где же тогда вы станете им пользоваться? – спросила Кэтрин.
– Несколько мест у меня уже намечено. – Пол не стал говорить ей о фермере, который предложил воспользоваться его стогом, и о конторе станционного смотрителя, – чем меньше она знает, тем лучше. И дело не в том, что он не доверял ей: когда люди не знают чего-то, то этого из них и не выпытать.
– Меня беспокоит Кристиан, – заметила она. – Может быть, я и ошибаюсь, но, мне кажется, он относится к вам с некоторым подозрением. Пожалуйста, будьте осторожны.
– Хорошо. За меня не беспокойтесь. Подумайте о себе. Воспринимайте меня только как воспитателя Ги. Если вы будете проявлять беспокойство, это заметят.
– Вы думаете, я веду себя подозрительно? – нервно спросила она.
– Нет. Вы держитесь великолепно. – Пол улыбнулся и как-то по-особенному посмотрел на нее. Общее дело соединило их на какое-то мгновение. Ее сердце громко забилось. Потом он от нее резко отвернулся, как будто тоже что-то почувствовал и решил положить этому конец.
– Нам следует отработать детали нашей версии. Что вы им сказали обо мне?
– Ничего, кроме того, о чем мы договорились.
– Даже мужу?
– Даже ему. Мы с Шарлем… теперь много не разговариваем.
Тон ее голоса моментально выдал ухудшение их семейных отношений.
– Он – глупый человек, – прямо отрезал он.
– Нет… нет, он не глупый… – К своему удивлению Кэтрин стала защищать мужа. – Он просто придерживается семейной традиции – делает то, что считает лучшим для семьи.
– Мне не стоило так говорить о нем. – Пол не стал объяснять, что имел в виду совсем не коллаборационизм Шарля, а то, что тот каким-то образом потерял любовь такой женщины, как Кэтрин. Ему не только не следовало говорить так, но не надо было даже думать об этом. Одно из главных правил СОЕ – не впутывать в дела эмоции. Как бы его ни влекло к Кэтрин – а он должен сознаться, его влечет к ней – она была для него закрыта.
– Я расскажу вам подробнее о жизни и привычках Пола Кертиса, – сказал он хрипловато. – Слушайте внимательно. Жизненно важно, чтобы наши версии совпадали.
– Знаю. Говорите – я слушаю.
Пока он говорил, она стояла возле двери, прислонившись ухом к приоткрытой щели и прислушиваясь к любому звуку или шороху в проходе, чтобы сразу знать, если кто-то приблизится. Когда он закончил, Кэтрин кивнула.
– Хорошо. Думаю, я все запомнила.
– Надеюсь. А теперь вам лучше уйти, чтобы не подумали, что вы слишком много проводите у меня времени. Где сейчас Ги?
– Бриджит повела его на прогулку. Когда они возвратятся, я приведу его сюда и познакомлю вас.
– Хорошо. Еще одна вещь. Этот приемник работает? – Пол показал на ящичек в углу комнаты.
– Должен работать. Если только не вынули батарейки. Почему вы спрашиваете?
– Иногда мне надо слушать радио, чтобы принимать послания. Слушать Лондон запрещается. Поэтому я был бы признателен, если бы каждый вечер в районе семи часов здесь никого бы не было в пределах слышимости. Сумеете ли вы сделать это?
– Постараюсь. – Она открыла дверь, чтобы уйти, потом притворила ее опять. – Все будет в порядке, не правда ли?
– Надеюсь. – Его лицо было серьезным. Ее охватила паника! Что она натворила?
– Что вы хотите этим сказать – надеюсь?
– Кэтрин, вы так же хорошо знаете, как и я, что в этом деле не существует никаких гарантий. Мы занялись опасным делом. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь вас от несчастья, но задание я выполнить обязан.
– Но вы обещали! Вы сказали… – Неожиданно она рассердилась.
– Я сказал, что проявлю осторожность. Это самое большее, что я могу сделать. Но подумайте об альтернативе. Если мы так или иначе не покончим с немцами, то ничего, что мы ценим в западном мире, не будет стоить и ломаной спички. Вот такие дела.
– Я думала об этом. Но мне вдруг стали понятны взгляды Шарля. По крайней мере, нам надо остаться в живых!
– А как же со всеми невинными людьми, которые уже погибли?
– Пока что я не знаю лично никого, кто погиб, – правда.
– Вам повезло. – Он тут же вспомнил Гери и малютку Беатрис, и эти воспоминания окрасили горечью его голос.
– А как же Гийом и Луиза, Селестина, Ги? Прежде всего Ги?
Он взял ее за руки.
– Вы делаете это ради Ги. Запомните это.
