– Я этому не верю, – сказал он в растерянности. – Между вами ничего не было. Я бы знал об этом. Ты все это придумала, Пола. Ты была нездорова. Ты и сейчас нездорова.
– Так я и знала, что ты это скажешь. Ты такой же, как они. Ты против меня, все вы против меня. Кроме Грега.
– Не строй из себя дурочку, черт возьми! Кто это против тебя? Тебе надо показаться врачу, Пола. Я вижу, ты действительно больна. Утром я поговорю с Бастером. Он организует тебе консультацию у самого лучшего психоаналитика.
– Нет!
– Дорогая, тебе нужна помощь.
– Нет, мне нужен Грег. – Глаза у нее стали дикими, губы скривились, словно она была готова снова расхохотаться, а в голосе зазвучали истерические нотки. – Ты мне не веришь, не так ли? Ты все еще мне не веришь. Ты считаешь, что я выдумываю. Но это правда, Хьюго. Мы с ним любовники и уже очень давно. В первый раз он овладел мной в этой самой комнате. В тот вечер, когда ты был на обеде у своей матери по случаю ее дня рождения.
– Моей матери?
– Помнишь, ты пошел туда один? Мы собирались на вечеринку. За нами заехал Грег. И мы с ним занимались любовью. Здесь… – она хихикнула, – на этом ковре. Как раз там, где ты стоишь.
Хьюго остолбенел. Что-то в ее тоне и выражении лица подсказывало ему, что каким бы невероятным все это ни казалось, как бы ни была больна Пола, она говорила чистую правду. Однако он не мог и не хотел верить. Все было слишком чудовищным.
– Не лги мне, – заорал он.
– Я не лгу, Хьюго.
– Грег не стал бы… Я, конечно, знаю, что он бабник, но он не стал бы… Тем более здесь, в моем доме.
Она поджала губы, словно он, отказываясь верить ей, отрицал любовь к ней Грега.
– Если ты мне не веришь, я представлю тебе доказательство!
Она выскочила из комнаты, и он услышал, как застучали ее каблучки вверх по лестнице. Он стоял, не двигаясь, и только ерошил пальцами свои редеющие волосы. По его лицу струился пот, его подташнивало.
Прошло несколько минут, а Пола не возвращалась, и его охватила паника: кто знает, что еще она могла натворить в таком состоянии? Он рванул вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки. Из-под двери ее комнаты пробивалась полоска света. Он рывком распахнул дверь.
Пола, сняв с себя платье, теперь облачалась в вечерний туалет из зеленого шелка. Она с вызывающим видом взглянула на него, натягивая ткань на одно плечо и вслепую отыскивая на спине молнию.
– Смотри… видишь? – спросила она. И он увидел.
Платье замялось, кое-как брошенное Полой в тот вечер, но внимание привлекало не это, а разорванный шов. Пола торжествующе хихикнула.
– Я должна была в нем пойти на вечеринку. Тебе не пришло тогда в голову поинтересоваться, почему я переоделась? Ведь ты знал, что я любила это платье, но так и не спросил, почему я его не надела. Ну что же, теперь ты знаешь. Это потому, что Грег был нетерпелив. Он не мог ждать, пока я сниму платье. Я тоже не могла!
Казалось, в голове Хьюго разорвался снаряд, и сразу же нестерпимо заболели виски. Хьюго редко выходил из себя, но теперь из-за этой страшной боли он утратил контроль над собой.
– Сучка! – заорал он ей в лицо и увидел, как в глазах ее мелькнул страх. – Ах ты, проклятая сучка! Я боготворил тебя, Пола, я вознес тебя на пьедестал! Я готов был умереть за тебя! А ты… Боже, мне следовало бы убить тебя!
Она попятилась в ужасе. Разорванное платье соскользнуло с плеча. Она поддернула ткань, придерживая ее рукой.
– Тебя следовало бы убить! – повторил он. – Я, черт возьми, был с тобой слишком терпелив, мисс Снежная королева. Я не ложился с тобой в постель, думая, что ты боишься снова забеременеть, а ты все это время…
Его глаза сузились, взгляд стал колючим, а губы вспухли от прилива крови. Он содрал с нее платье, обнажив маленькие груди, стройное тело, длинные загорелые ноги. Она попыталась вырваться, но он поднял ее в воздух – ярость придала ему силу, которую он у себя и не подозревал, – и бросил ее на кровать, так что ее тело подпрыгнуло. Она всхлипывала, пытаясь отползти, но он снова схватил ее за руки, задрав их над ее головой так грубо, что вывихнул ей плечо.
– Хьюго… прошу тебя, пожалуйста. Ты делаешь мне больно.
Он и внимания не обратил на ее мольбы. Она уже была не его обожаемой женой, а рабыней, и его настойчивое желание теперь было вызвано не стремлением выразить любовь, а жаждой доказать свою власть, унизить, наказать. Он грубо овладел ею, не обращая внимания на то, как она, всхлипывая, сжалась от невыносимой боли в плече и в животе.
Все закончилось несколько мгновений спустя, хотя Поле показалось, что прошла целая вечность. Она свернулась калачиком, пытаясь прикрыть наготу руками.
– Я тебя ненавижу… ненавижу… как ты мог?
Он взглянул на нее сверху и на какое-то мгновение к нему вернулась его всепоглощающая любовь, а с ней и ужасные сожаления о том, что произошло. Но нанесенный ему удар был слишком силен, а предательство слишком жестоким. Даже этот совершенный без любви акт собственника не смог утолить причиненную ему боль.
