отдать. А он ее предал, и теперь она осталась одна… совсем одна, и никому нет дела, жива она или умерла. Больше того, Мария была убеждена, что Грег пытался ее убить, чтобы она ему не помешала и как-нибудь не нарушила его планы. Об этом нетрудно догадаться. За долгие годы она узнала, на что он способен. Разве она не подозревала все эти годы, что смерть Полы Варны – его рук дело? Правда, Пола была безмозглой сучкой и получила по заслугам. Мария давно уже не верит, что Грег Мартин пошел на преступление ради нее, только для того, чтобы быть с ней, что он любил ее так же сильно, как она его. Теперь-то она понимала, что все было не так. Когда ему было нужно, Грег окружал ее таким вниманием, против которого было трудно устоять. А теперь, когда она стала старой и некрасивой, он хочет избавиться от нее – сменить ее на новую модель, как он это делал со своими гоночными машинами, – но при этом хотел еще заполучить ее деньги, которые позволяли ему все эти годы делать все, что заблагорассудится.
Мария снова наполнила стакан. Пусть Бог его покарает! Пусть Бог покарает их всех! Горячая итальянская кровь вскипала в ее жилах, и она жаждала мести, которую итальянцы называют вендеттой. Если ей доведется увидеть его еще раз, она его убьет – за все, что он сделал с ней и что еще мог сделать.
«Моя жизнь кончена, – думала она. – С каким наслаждением я заберу его с собой!»
Бутылка опустела. Мария с ворчанием швырнула ее в корзинку для бумаг, сбросила с ног туфли и растянулась на низкой софе. Комната слегка кружилась, все вокруг то расплывалось, то вновь обретало отчетливые контуры, и когда она закрыла глаза, то сразу же почувствовала тошноту. Но она продолжала лежать с закрытыми глазами и через несколько минут забылась тяжелым сном.
Мария не поняла, что ее разбудило, но была уверена, что сквозь сон услышала какой-то звук, потому что внезапно проснулась с онемевшими руками и ногами. Звуки роскошного голоса Паваротти еще наполняли комнату. Она лежала, не двигаясь и прислушиваясь. Ничего. И вдруг, когда она была готова задремать снова, звук повторился – почти над самой ее головой скрипнула половица.
Сна как не бывало, Мария даже сразу же протрезвела. В доме кто-то был! Она уверена! В каждом доме есть свои привычные скрипы и шорохи, а она провела в одиночестве в этом доме достаточно много времени, чтобы различать каждый из них. Мария поднялась с софы. Сердце ее учащенно билось. Она подошла к телефону и сняла трубку, чтобы позвонить в полицию, но остановилась. Ей не поверят. Этот проклятый Роберт Гаскойн подумает, что она опять что-то выдумывает или что ей померещилось. Может быть, и так. Сейчас в доме снова стояла тишина, даже Паваротти закончил свою последнюю арию. А если она вызовет полицейскую патрульную машину с сиреной, и полицейские ничего не обнаружат, она снова будет выглядеть круглой дурой.
Мария положила трубку на место и направилась к секретеру. Она отперла ключом маленький потайной ящик. Внутри лежала ее надежда – небольшой, но убойный пистолет с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями. Много лет назад она привезла его из Италии, спрятав под нижним бельем. О его существовании не знал никто, даже Грег, тогда как она чувствовала себя в большей безопасности, зная, что у нее есть оружие. Ее толстая трясущаяся рука сжала маленькую рукоятку. Если кто-то забрался в дом, ему не поздоровится. В ее нынешнем настроении она была готова на что угодно.
Крадучись, она пересекла комнату и открыла дверь. В холле не было ни души, а входная дверь по- прежнему была плотно закрыта. Мария начала подниматься по лестнице. Ее босые ноги бесшумно переступали по толстому ковру.
На верхней лестничной площадке она остановилась, переводя дыхание. Из-под двери в бывшую комнату Грега пробивалась полоска света. Пальцы Марии стиснули пистолет. Она подошла к двери и распахнула ее. У нее перехватило дыхание: Грег!
Он стоял, склонившись над своим секретером, и рылся в ящиках. Услыхав ее голос, он вскинул испуганные глаза, и прядь волос упала ему на лоб. Потом на его порочном, но все еще красивом лице расплылась ленивая улыбка.
– Ну и ну! Вот так неожиданность, – произнес он насмешливо. – Я-то думал, что в это время ты видишь третий сон, дорогая.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она хрипло. Он извлек из ящика какой-то документ, сложил его и с вызывающим видом сунул в карман.
– Я здесь кое-что забыл. Если помнишь, я уезжал в спешке. Не беспокойся, я уже ухожу. Я нашел то, за чем приходил.
Он сделал шаг в ее сторону, и она угрожающе подняла пистолет.
– Стой, ни с места!
Грег онемел от удивления. На какое-то мгновение Мария испытала головокружительное чувство власти. Потом он рассмеялся.
– Что это за игрушка?
– Пистолет, – сказала она. – И это отнюдь не игрушка. Так что стой на месте, Грег, или, предупреждаю, я им воспользуюсь.
Он снова засмеялся, правда, немного нервным смехом.
– Да ведь ты не сумеешь. Ты пьяна, Мария.
– Я не пьяна. Не настолько пьяна, чтобы не застрелить тебя, если ты меня тронешь.
– Да я не собираюсь этого делать! Зачем бы, черт возьми, мне понадобилось тебя трогать?
– Ты и раньше пытался убить меня, – сказала она вызывающе. – Не отрицай.
– Ну, сейчас я тебя убивать не собираюсь. Во-первых, потому, что все деньги, которые мне были нужны, находятся в полной сохранности на счету в одном южноамериканском банке, а во-вторых, я не делаю грязную работу своими руками. Ради Бога, дай мне пройти. Не можешь же ты держать меня здесь целую ночь.
Грег снова двинулся к ней и снова она вскинула пистолет, целясь ему прямо в грудь. Он видел, как дрожат ее руки. В таком состоянии она могла сделать что угодно.
– Ну хорошо, хорошо, – сказал он примирительно. – Что ты от меня хочешь?
Тяжело дыша, Мария глядела прямо ему в лицо. Что она хотела? Она и сама как следует не знала. Она больше не хотела его – в этом, по крайней мере, она была уверена, хотя при виде Грега что-то странно
