раз одной из манекенщиц должна была быть Пола – он и мысли не допускал о том, чтобы оставить ее дома, а ей не терпелось как можно лучше узнать Америку, хотя он и предупреждал, что у них будет мало времени, чтобы любоваться красивыми видами – демонстрация моделей в одном городе практически ничем не отличалась от подобного мероприятия в другом – приезд, подготовка моделей к показу, демонстрация, продажа, укладка багажа и снова в путь, причем все это в замкнутом пространстве почти одинаковых универмагов. Хьюго по опыту знал, как изматывает подобное турне. Когда оно закончится, думал он, Пола будет рада вернуться к спокойной жизни. А если нет, ну что ж, тогда ему придется спокойно, но твердо объяснить ей, что если она хочет и в будущем с той же безудержной расточительностью сорить его деньгами, то должна быть готова позволить ему рано ложиться спать, чтобы иметь возможность творить на свежую голову.
Итак, в целом Хьюго был более чем доволен своим новым образом жизни. А судя по тому, как она тихонько напевала про себя, готовясь выйти с ним в демонстрационный зал, Пола тоже была счастлива.
Медовый месяц продолжался ровно полгода. Хьюго с помощью своего излюбленного приема прятать голову в песок удавалось игнорировать первые раскаты грома, предупреждающие о приближении бури, но однажды утром, в начале июня, он уже не смог их не заметить.
Он сидел в своем офисе, с головой погрузившись в работу, когда раздался стук в дверь и к нему заглянул Лэдди Митчел.
Лэдди Митчел был помощником Хьюго и работал с ним с тех самых пор, как к Хьюго пришла известность, и он уже не мог обойтись без помощника при создании своей коллекции. Подобно многим модельерам, Лэдди был гомосексуалистом, но, в отличие от большинства, он не афишировал этого. Во многих отношениях он был похож скорее на подтянутого студента колледжа, чем на непутевого модельера, в своих шотландских свитерах и белых брюках яхтсмена он также выглядел до смешного молодым. Только с близкого расстояния становились заметны глубокие морщины на загорелом лице и седина в коротко остриженных каштановых волосах. Только тогда можно было догадаться, что он значительно старше, чем кажется, и что ему уже далеко за тридцать, а возможно, и ближе к сорока.
У Лэдди было все, что Хьюго мог бы пожелать для своего помощника. Он был трудолюбив и надежен и, что важнее всего, так приспособил и направил свой талант, что он, как в зеркале, отражал талант самого Хьюго. Хьюго мог спокойно поручить Лэдди доработать эскиз или выбрать ткань, твердо зная, что все будет выполнено в соответствии с его собственным стилем и что готовая вещь будет подлинным творением Хьюго Варны, даже в глазах опытного ценителя. Но, несмотря на его несомненный талант, Лэдди во всех отношениях устраивала роль помощника. Казалось, его никогда не волновало, что его имя не стоит – и никогда не будет стоять – на фирменном ярлыке; никогда не обижало, что его собственные идеи должны подчиняться стилю Хьюго Варны. По правде говоря, ему не хватало уверенности в своих силах и стремления к самостоятельности – он предпочитал, чтобы кто-то другой получал и аплодисменты, и резкую критику, был вполне доволен своим жалованьем и предоставлял другим преодолевать финансовые трудности.
– Можно поговорить с тобой, Хьюго? – спросил Лэдди.
– Конечно. Входи, – сказал Хьюго, немного встревоженный серьезным выражением лица помощника. – Присаживайся, Лэдди.
Лэдди сел, снова вскочил и беспокойно зашагал взад-вперед по комнате. И тут страх, преследующий в ночных кошмарах каждого модельера, овладел Хьюго.
– Надеюсь, с нашими новыми моделями ничего не случилось? Неужели их украли? – спросил он.
Лэдди удивился.
– Нет. С чего ты взял?
– Тогда в чем дело? Ради Бога, парень, стоило на тебя взглянуть, как я тут же понял, что что-то произошло.
– Не знаю, как это сказать, – начал Лэдди, – но сотрудники взбудоражены.
– Взбудоражены? Только не говори, что они требуют повышения зарплаты. Бог свидетель, я и так плачу им больше, чем любой другой модельер в Нью-Йорке, чтобы быть уверенным, что у меня работают самые лучшие.
– Нет, дело не в деньгах, – Лэдди смущенно заерзал на стуле, – Дело в Поле. Она их выводит из равновесия.
Хьюго нахмурил брови.
– Выводит из равновесия? Кого? Каким образом?
– Это началось с манекенщиц. Я сначала не обратил особого внимания. Подумал, что они просто почувствовали себя обделенными – Пола и в турне и во всех крупных шоу участвовала…
– А что они думали? – прервал его Хьюго. – Как-никак она моя жена, естественно, я ее беру с собой.
– Это еще не все, – продолжал Лэдди печально. – Она к ним придирается. Ты сам знаешь, Хьюго, американские манекенщицы – профессионалки мирового класса. И они этим гордятся. Девушки обиделись, когда вдруг явилась какая-то англичанка и начала командовать ими.
– Обычная женская неприязнь! – отрезал Хьюго. – Они действительно профессионалки, я с тобой согласен. В противном случае они у меня бы не работали. Но они при этом чертовски чувствительны. Большинство из них принимают таблетки, чтобы уменьшить аппетит и всегда быть в форме. Слава Богу, у Полы нет проблем с весом! Из-за этого они и нервничают. Способны обижаться из-за всяких пустяков – уж нам-то с тобой это хорошо известно!
– Мне кажется, в данном случае у них есть основания, – упрямо продолжал Лэдди, – Дело не только в манекенщицах. Пола, кажется, командует всеми в мастерских, критикует, вносит изменения. Несколько раз она даже на меня наезжала. Народ не знает, как на это реагировать. Они привыкли получать указания от тебя, от меня и от Моры Хемингуэй. (Мора возглавляла отдел продаж; эта немолодая дама с подкрашенными седыми волосами тоже работала с Хьюго с незапамятных времен.) Они не привыкли, чтобы ими помыкала какая-то манекенщица. Но поскольку она твоя жена, на нее трудно не обращать внимания. Поверь мне, Хьюго, если ты не примешь мер, они просто взбунтуются. Хьюго дрожал от ярости.
– Хорошо, Лэдди, я все понял. Ты совершенно прав: Пола моя жена, и я хочу, чтобы к ней относились с уважением, хотя, мне кажется, что вначале чувства обиды не избежать, особенно среди тех, кто давно у меня работает. Но меня удивляет, что ты принимаешь в этом участие. Не ожидал, что ты придешь ко мне и
