решимостью народа нашей страны. В это время в Хельсинки находился швейцарский полковник Анри Валлотон, бывший спикер парламента Швейцарии. Мы пригласили его на этот ужин, и в своей речи он передал нам наилучшие пожелания от экс – президента Швейцарии Мотта и от швейцарской армии. Он отметил сходство судеб Финляндии и Швейцарии, сделав особый упор на воле нашей страны к защите своей независимости.
У. Ситрин тщательно вел дневник поездки. Каждый вечер он обстоятельно заносил в свой дневник события текущего дня. Когда он вернулся на родину, эти записи стали материалом для его книги. Она вышла уже в феврале под заглавием «Мой финский дневник», в ней подробно, день за днем, были изложены его наблюдения и впечатления, даже заметки о жилищных условиях трудящихся и ставки их заработной платы. Я не могу удержаться от искушения привести один рассказ из этой книги, в котором фигурирую и я.
Во время обеда в гостиничном ресторане кто – то из финнов стал подтрунивать надо мной, рассказав, что в СССР меня называют «белогвардейцем». Затем в рассказе появляется другой финн, который сказал: «Сейчас вы являетесь гостями «товарища» Таннера, но вечером, во время ужина, будете гостями «белого» министра иностранных дел». Все рассмеялись этой шутке, на которую я ответил: «Не белого, а бело – голубого!» Это был правильный ответ, потому что белый и голубой цвета нашего национального флага.
Наши британские гости и полковник Валлотон уехали на фронт в сопровождении Эеро Вуори и Алексея Аалтонена. Там они получили возможность воочию увидеть ураган войны; во фронтовой полосе с ними встретился маршал Маннергейм.
Нужно упомянуть, что полковник Валлотон также опубликовал воспоминания об этой поездке под названием «Finlande 1940: Ce que j'ai vu et entendu»[21]. Многие журналисты выпустили в свет книги о финской войне; некоторые из них были хорошо иллюстрированы. Кое – кто из авторов прислал мне свои книги. Выдающийся датский журналист Петер де Хеммер Гудме выпустил в свет целых две книги: первую в декабре 1939 года под названием «Финляндия, Восточный вал на севере», а вторую – «Народ Финляндии в сражении» в 1940 году. Все книги, о которых я упомянул, были написаны в духе большого сочувствия к финскому народу.
Но были книги и другого рода. В январе 1940 года Д.Н. Притт, в то время член британского парламента, выпустил весьма недружественную нам книгу под названием «Стоит ли расширять войну?». В ней он полностью принял советскую версию начала войны и выступил против участия Англии в ней. Позднее Притт стал членом коммунистической партии. Другая книга о финской войне, полная злобной фальши, увидела свет в 1942 году. Она была состряпана В.П. и Зельдой Каут, очевидно мужем и женой. Книга называлась «Советско – финская кампания». Буквально по каждому аспекту войны она излагала взгляды советской стороны, утверждая, что на всем протяжении войны ставка финского главнокомандования выдавала ложную информацию. По мнению авторов, сводки ставки принимались за истинные только потому, что корреспондентам не позволялось бывать на фронте. Можно ли себе представить, чтобы иностранным корреспондентам было позволено посещать фронт на стороне Красной армии?
В качестве свидетельства той точки зрения на финские дела, которую излагают авторы последней книги, я процитирую небольшой отрывок из нее, в котором идет речь о правительстве Куусинена:
«Говоря по существу, отношения советского правительства с правительством, созданным в Териоки, ярко иллюстрирует уважительное отношение Советского Союза к независимости Финляндии. Нет сомнения, что в период формирования правительства в Териоки существовала надежда на то, что оно может получить широкую народную поддержку в деле свержения буржуазного правительства и военно – фашистской клики, которые были истинными правителями Финляндии. Это не удалось выполнить; нет смысла спорить о причинах, шюцкор и фашисты были слишком сильны, или массы финского народа оказались не готовы принять искреннее социалистическое правительство; фактом остается то, что правительство в Териоки не смогло обрести власть над всей Финляндией.
Любое империалистическое государство в подобной ситуации, имея перед собой покоренную страну, какой стала Финляндия перед Советским государством, просто изгнало бы буржуазное центральное правительство Финляндии и навязало бы стране то правительство, которое оно признало несколько месяцев тому назад…
Советское правительство, напротив, заявило, что форма государственного правления в Финляндии есть дело самих финнов, и после консультации советского правительства и правительства в Териоки последнее согласилось на самороспуск.
Глава 8
Путь к Стокгольму
Как мы согласовали, я отправился в Стокгольм 4 февраля в 13.00. Из Хельсинки я выехал на автомобиле в сопровождении двух полицейских; в машине были белые маскхалаты и ручной пулемет на случай авианалетов. В районе Сало нас застиг сигнал воздушной тревоги, и в городе мы увидели несколько горящих домов. Мы не стали останавливаться и не подчинились даже указанию полицейского, регулирующего дорожное движение, а направились по шоссе в Турку. Весь день Турку бомбили; около 30 бомбардировщиков сбросили свой смертоносный груз над городом. В различных кварталах города были видны еще не потушенные пожары. Проезжая по городу, мы видели разрушения, причиненные предыдущими бомбардировками. Эти бомбардировки нанесли изрядный ущерб, но все же не такой, как об этом говорили в Хельсинки. До аэропорта Турку мы добрались около 16.00 и узнали, что наш самолет вылетит из Стокгольма только в 17.00, так что обратный рейс на Стокгольм состоится ближе к 19.00. Пока мы сидели в зале ожидания, служащие аэропорта сказали нам, что это уже тридцать пятый воздушный налет на город.
Когда мы взлетали, поле аэродрома было освещено считанные минуты, чтобы пилот видел взлетно – посадочную полосу.
Полет до Стокгольма проходил в полной темноте, все самолетные огни были выключены. В известном смысле это было приключение: не было видно даже соседей по салону самолета, не говоря о земле под нами. Перелет прошел без инцидентов, и мы прибыли в Стокгольм строго по расписанию. Огни Стокгольма приветствовали нас уже издалека, посадка прошла благополучно.
Эркко приехал в аэропорт, чтобы встретить меня. Он забронировал для меня номер в тихой гостинице «Плаза», где я поселился инкогнито. Весь вечер мы проговорили с ним и госпожой Вуолийоки в моем номере, обсуждая предстоящее нам дело. Дама – драматург подробно рассказала нам о своих встречах с мадам Коллонтай, которая считала, что наш ответ нельзя использовать в качестве основы для дальнейшего обсуждения. В наши предложения не был включен вопрос о базе у входа в Финский залив, поэтому мадам Коллонтай ограничилась отправкой в Москву только информационного сообщения. Дело затормозилось, и мадам Коллонтай сочла важным мой приезд в Стокгольм. В Москве одобрили ее инициативу.
Госпожа Вуолийоки выступала горячей сторонницей заключения мира, но советовала сделать уступку по вопросу о базе. Она полагала, что Сталин был готов пожертвовать многим, чтобы получить туда доступ.
Мы решили, что на следующее утро я должен встретиться с министром Гюнтером, а после этого отправиться к мадам Коллонтай. Поэтому на следующее утро 5 декабря я пришел в старый дворец «Кронпринц». Гюнтер, с которым я никогда не встречался, дружески приветствовал меня. Я сказал, что рад познакомиться с моим шведским коллегой, и сообщил ему о том, что хочу увидеться с советским послом в Швеции. Никаких возражений не последовало.
Затем мы обменялись мнениями о возможности мира. Он согласился со мной, что полуостров Ханко стал трудным вопросом для обеих сторон.
Я задал ему несколько вопросов.
Таннер. Желает ли Швеция, чтобы мы заключили мир?
Гюнтер. Швеция надеется на это. Ведь мы практически партнеры в этом вопросе.
Таннер. Если переговоры о мире состоятся и вопрос о базе при входе в Финский залив станет решающим, будет ли Швеция испытывать опасения, если такая база будет предоставлена?
Гюнтер. Думаю, что нет.
Таннер. Если переговоры состоятся, хочет ли Швеция стать посредником?
Гюнтер. Мы готовы помогать любым образом, в том числе можем быть
