Чиновник шведского министерства иностранных дел Сёдерблом заявил, что Швеция не применит силу, если войска пройдут через ее территорию. В телеграмме Эркко содержалась информация, что британцы просили Норвегию назвать четыре порта для высадки войск. Швеция пока не предполагает действовать силой, но если Германия окажет на нее нажим, она начнет воевать. Еще там говорилось, что Швеция намеревается препятствовать движению войск, отказывая в подвижном составе своих железных дорог. Хольма сообщил телеграммой из Парижа, что норвежский министр иностранных дел Кохт собирается передать вопрос о транзите западных сил на решение стортинга и что негативное отношение Швеции не означает вооруженного сопротивления. В Париже оба ответа расцениваются как относительно благоприятные. Все ожидают официального обращения Финляндии.
Затем я попросил Вальдена, который разговаривал с полковником Ганевалем, доложить о военной стороне дела. По его мнению, предложенная помощь была недостаточной и не могла прибыть вовремя. Вальден также сообщил самые последние данные о положении на фронте. Позвонив по телефону в ставку, он узнал, что маршал болен (у него была высокая температура) и переутомлен. Он переговорил с генералом Айро, который сказал, что ситуация критическая. Противник занял несколько населенных пунктов на побережье Выборгского залива. В ставке надеялись, что прошлой ночью их удастся отбить, но операция потерпела неудачу. Вражеских войск на побережье пока не так много, но их численность может увеличиться. Линия фронта на Карельском перешейке не изменилась. Обстановка на фронте пока почти спокойная, за исключением района Пёллёккёлё. Действия противника здесь трудно понять. Это может быть ложной атакой, предпринятой с целью отвлечь наши силы от главного направления, но может быть и серьезным наступлением. Возможно, наши подразделения смогут удержать позиции, но нельзя утверждать это наверняка.
Затем трубку взял маршал и кратко сказал: «Любой может понять значение Выборгского залива и еще большее значение его западного побережья. Мы должны быть готовы к неприятным сюрпризам. Положение на льду Выборгского залива безвыходное, поскольку у нас не осталось никаких людских резервов». Относительно вспомогательных сил Запада маршал сразу заявил, что их слишком мало и прибудут они чересчур поздно.
Взяв слово после этого доклада, я сказал, что ситуация дает все основания для беспокойства. Положение на фронте критическое, весь выборгский сектор находится под угрозой. Следовательно, решение надо принимать сейчас. Мы совершили ошибку в прошлую пятницу, не отправив наш ответ в Москву. Теперь нам дают понять, что время истекло. Тем не менее я предложил утвердить принятие советских условий и поручить Эркко передать министру иностранных дел Швеции Гюнтеру наше заявление, которое было подготовлено в прошлую пятницу. Заявление следует передать, если из Москвы не будет ответа или он будет отрицательным. Тогда Эркко должен сказать Гюнтеру, что нас вынуждают принять решение, и на этом основании просить дать ответ в тот же день. Если Москва не согласится, нам придется призвать западную помощь. Она, скорее всего, будет запоздалой и недостаточной, и нашу армию могут сбросить в Ботнический залив, прежде чем эта помощь достигнет нас. Нам еще придется приложить усилия, чтобы обеспечить транзит по территории Скандинавии. Я выразил надежду, что мы больше не будем спорить по существу и примем, наконец, решение.
Это предложение поддержал премьер – министр Рюти. Он только хотел дополнить наш ответ формулировкой о прекращении военных действий. В то же время он поручил мне поддерживать контакт с французским и британским послами в Хельсинки и запросить через них подтверждение всех данных на случай военного вмешательства. Следует сообщить им, что мы ищем путей к миру, ждем ответа из Москвы на наше предложение. Если ответ будет неудовлетворительным, мы обратимся с формальной просьбой о помощи.
Ханнула настаивал на немедленном принятии западной помощи.
Ньюкканен высказал мнение, что советские условия можно принять только в случае поражения армии. Поэтому нужно продолжать войну и просить помощь Запада, даже если мы намерены начать переговоры о мире. В конце концов он присоединился к моей позиции, но с дополнением, предложенным премьер – министром.
Итог обсуждения подвел президент. Все члены кабинета министров, кроме Ханнула, считали, что мы должны избрать курс на заключение мира: если он потерпит неудачу, мы направим наш призыв о помощи Западу. Я очень сожалел, что наш запрос не ушел в Москву в предыдущую пятницу.
В 11.30 я позвонил в Стокгольм министру иностранных дел Гюнтеру, который пытался связаться со мной в ходе заседания кабинета министров. Вместе с министром был и Эркко.
Гюнтер. Только что поступил ответ из Москвы. Ассарссон позвонил Молотову. Молотов настаивает на передаче Советскому Союзу Виипури (Выборга) и Сортавалы. Советское правительство согласно ждать ответ Финляндии еще несколько дней. Но Молотов высказал мысль, что, возможно, для них будет выгоднее вести переговоры и подписать соглашение с Куусиненом. Если условия советского правительства не будут немедленно приняты, то требования будут увеличены и Советский Союз заключит окончательное соглашение с Куусиненом.
Гюнтер также сообщил, что Англия и Франция запросили у шведского правительства право на транзит через его территорию и получили окончательный отрицательный ответ.
Таннер. Нам дали понять противоположное. Отказ якобы будет сделан исключительно как проформа.
Гюнтер. Откуда у вас такие сведения? Кабинет министров единогласно выступил против транзита.
Таннер. Из различных источников сообщают, что образ мыслей в Скандинавии начинает меняться и у членов кабинета министров есть различные мнения.
Гюнтер подверг жесткой критике активность Запада: «Весь план совершенно несерьезен. Мы не оставим им ни одного рельса в наших портах и на наших путях».
Таннер. Мне не хочется углубляться в эту тему. Разобраться в плане и оценить его – дело наших военных.
Гюнтер. Приняло ли финское правительство решение в отношении предложения Москвы?
Таннер. Приняло. Могу вам сказать, что мы принимаем условия Москвы. Многие детали еще неясны, но их можно уточнить во время переговоров. Мы предлагаем на время переговоров прекратить военные действия. Эркко передаст вам мой ответ в письменном виде. Не могли бы вы передать Эркко текст ответа Москвы, чтобы у нас была полная ясность на будущее?
Гюнтер обещал мне сделать это, после чего трубку взял Эркко.
Я попросил его внести в наш ответ некоторые изменения, из которых предложение о прекращении военных действий было самым важным. При передаче ответа он должен сделать следующее заявление Гюнтеру: «В эту последнюю минуту мы делаем все от нас зависящее, чтобы спасти положение ценой великой жертвы. Я буду признателен вам, если вы сегодня же сообщите мне, является ли это решением вопроса».
Эркко записал эту формулировку и сразу направился в посольство, чтобы составить документ.
В течение дня от него поступило несколько телеграмм. Финский ответ был передан советскому послу в 11.55 по шведскому времени. Советский Союз согласился подождать несколько дней до окончательного принятия условий, но Красная армия будет двигаться вперед. Требования ужесточатся, если мы промедлим с ответом. Если они не будут приняты в ближайшие дни, то Советский Союз заключит соглашение с Куусиненом.
Вечером позвонил президент Каллио и поинтересовался последними новостями. Я сказал, что Москва дала нам несколько дней на размышление, и зачитал полученный ответ. Вместо того чтобы поблагодарить за известия, президент пробурчал: «Вот негодяи, требуют Сортавалу, хотя еще не подошли к ней!»
В четыре часа дня в министерстве появился Магни, покидающий страну, чтобы представить своего преемника – Карра де Во. Я объяснил им, что мы надеемся прежде всего на заключение мира и ожидаем решающего ответа из Москвы. Если он будет отрицательным, то мы обратимся к Западу за помощью. Магни был не слишком доволен этим заявлением. Он надеялся, что решение вопроса будет достигнуто до его отъезда.
В 16.30 позвонил Веркер. Он сказал, что доложил Галифаксу о том, что решение в Хельсинки будет
