нельзя было понять и по темным глазам и спокойному выражению лица человека, который правил Шотландией. Но это не имело значения. Ответы Гавина будут такими же, потому что они правдивы.
Наконец разговор коснулся момента возвращения в Шотландию.
— Ты доволен своим возвращением?
— Да, — честно ответил Гавин, — хотя эта часть Шотландии не воспринимается мною как дом.
— Возможно, это потому, что ты никогда не жил вдоль границы. Как говорят, если хоть раз побываешь здесь, то сердце остается на границе навсегда, хотя тело может странствовать.
Гавин подумал о Лаоклейне Макамлейде и засомневался в сказанном.
— Может быть, но то же самое можно сказать и о Северной Шотландии.
— Может статься, что твое собственное владение поможет тебе пустить корни в этой части Шотландии. — Голос регента был вкрадчивым.
— Может, и так, — Гавин был осторожен. Этот человек что-то хочет от него. И ему придется подождать и посмотреть, что это будет.
Внезапно регент изменил тему разговора:
— Тебе, без сомнения, известно, что было организовано много заговоров, чтобы похитить маленького короля из Шотландии?
— Я слышал, что король Англии Генрих предпринимал такую попытку. — Гавин был осторожен и не упомянул мать Джеймса: Маргарита Тюдор недавно вернулась из Англии, где она много раз подготавливала заговоры с помощью своего брата, Генриха VIII, и своего мужа, графа Ангуса, чтобы похитить сына. Хотя было хорошо известно, что с Маргариты ни на минуту не спускали глаз, Гавин был не настолько глуп, чтобы высказывать какие-то обвинения против нее.
— Более чем одна попытка, — мягко признал Олбани. — Более чем одна. — Казалось, он на какой-то миг потерялся в своих мыслях. — Мы не сомневаемся, что будут и другие попытки, но мы подготовились.
Гавин не сомневался в этом.
— Шотландия должна сделать это.
— Это было бы легче, однако, если бы границы были надежно защищены.
Понимание разговора неожиданно лишило Гавина дара речи. Треск пламени в камине походил на рев; регент ждал ответа.
— А разве они не надежны? — спросил наконец Гавин.
Олбани пожал плечами, он выглядел больше раздраженным, чем беспокойным.
— Они достаточно надежны, но не нерушимы. Всегда находятся те, кто любит плести интриги против короны. Особенно те, у кого есть связи с Англией.
Гавин снова замолчал. Регент сам откроет цель своего разговора.
— Есть очень маленькое владение возле Ланарка. Нам известно, что его хозяин не возражает против английского правления в Шотландии.
— Его связи?
— Его сын женат на наследнице из Англии.
— И далее, — Гавин говорил тихо, понимая теперь, куда клонился разговор.
— И, — ответил Олбани, — этого хозяина надо убрать, и как можно скорее. — Он помолчал. — Легенды о тебе достигли и нашего слуха.
— Легенды лишь иногда основываются на правде.
Олбани изучающе взглянул на волевое лицо молодого человека, слишком суровое для его возраста.
— Мне кажется, в том, что я о тебе слышал, большая доля правды. — Многое ему рассказал герцог Шанон. — Джеймс нуждается в преданных защитниках.
— Я не собираюсь быть наемником. — Гавин даже не подумал, что это может прозвучать слишком резко. Он не был богат, но все же его денег было достаточно для достижения его целей. Он не имел желания обидеть регента или своего короля, но и не собирался рисковать всем ради нескольких лишних слитков золота.
— Даже если ценой за это будет приграничный замок? И признательность короны? — Последнее было произнесено с мягким ударением.
Гавин ответил на первое предложение.
— Как смотритель замка? — Его не впечатляла эта идея.
— Как хозяин, — вкрадчиво ответил Олбани.
От неожиданности Гавин на некоторое время потерял дар речи, но мозг его напряженно работал. Мысли быстро мелькали в голове, просчитывая, какие возможности открывались перед ним для овладения Галлхиелом.
— У меня недостаточно людей. Понадобится время, чтобы набрать их.
— Они будут предоставлены тебе.
— Но почему? — Вопрос относился не только к предложению о людях.
Олбани не ответил, а сказал:
— Если ты проиграешь, от тебя откажутся.
В какое-то мгновение Гавин подумал, не было ли все это предательством, затем отбросил эту мысль. По некоторым причинам он был им нужен.
— Король знает об этом? — Гавин задал вопрос по двум причинам. Он хотел знать ответ и хотел также, чтобы Олбани знал, что его верность относится к короне.
Олбани позволил себе небольшую улыбку:
— Да. Это была его идея.
— Захватить замок силой, не прибегая к королевской власти?
— Посылая тебя, — поправил Олбани, — у меня еще кое-кто был на примете.
— Но почему? — Гавин снова повторил свой вопрос. — Почему из всей Шотландии выбрали меня?
На этот раз Олбани ответил:
— Потому что мы не сомневаемся в твоей верности Шотландии, но если ты будешь действовать как германский Беринхард, то Англия может обратиться к тебе.
— А это желательно? — Голос Гавина прозвучав очень тихо.
Олбани кивнул:
— Шотландия тогда будет иметь союзника в английском вражеском стане. — Его бровь угрожающе приподнялась. — Король Шотландии должен быть защищен любой ценой.
— Да. — Гавин размышлял, что он знал и что важно было не упустить.
— Вы хотите сказать, что я должен представлять для них интерес, если они обратятся ко мне?
— Конечно.
— А что, если они не сочтут меня подходящим?
— Что ж, тогда ты получишь выгодное владение и будешь пользоваться милостями короны, а Шотландия будет иметь крепкую границу. Никто из нас не будет в проигрыше, если ты не проиграешь.
— Я не проиграю. — Гавин посчитал очень выгодным иметь свой собственный замок, место, где можно будет тайно держать Риа, пока они не поженятся и у нее не родится ребенок.
Олбани откинулся на спинку своего кресла.
— Я не беспокоюсь за это. — У него была еще одна информация, и он выложил ее довольно откровенно: — Леди Беатрис…
Гавин замер в ожидании.
— Она — женщина Маргариты Тюдор.
Гавин расслабился, понимая этот тонкий намек.
— Это совершенно неважно.
Олбани улыбнулся.
***
