Глава 3
Огонь в камине вспыхнул, и Дара посмотрела на открывшуюся дверь. Лаоклейн, войдя, как всегда, заполнил собой всю комнату.
Дара сидела, скрестив ноги, как ребенок, посередине огромной кровати, приглаживая щеткой свои роскошные волосы.
— Мой господин? — вопросительно произнесла она. Она чувствовала его напряжение, но Лаоклейн молчал и смотрел в окно. Дольше минуты она ждала, пока он заговорит и скажет то, с чем пришел и о чем она догадывалась. Наконец она поняла, что он не может начать.
— Ты считаешь, что наступило время отослать ее из Галлхиела ко двору?
Он повернулся:
— Она слишком молода для двора. Я подумал, может быть, отослать ее к Ниаллу и Анне на год или два.
— В Атдаир?
Собственно, это не было вопросом, и Лаоклейн не ответил. Он наблюдал за чувствами, промелькнувшими по лицу Дары. Более пятнадцати лет прошло с тех пор, как он покинул Атдаир вместе с Дарой, чтобы предотвратить пограничную войну. С того времени в Атдаире обосновался его брат, заботившийся о благополучии и процветании замка. Они с Дарой могли вернуться на границу, если бы хотели. Но они никогда не хотели.
Дара вздохнула, пока он молчал. Она не любила Атдаир, хотя именно там она впервые познакомилась и полюбила Лаоклейна.
Но именно там она содержалась как пленница его сводным братом, Руодом, похищенная из своего дома из Англии; в памяти ее свежи были воспоминания об убийстве ее брата. Нет, она не испытывала любви к Атдаиру, но Ниалл и Анна окажутся хорошими воспитателями для их дочери. Анна сможет научить ее многим вещам, которые помогут ей выжить при дворе в Шотландии.
— А она должна жить при дворе? — с отчаянием спросила Дара. — Я ведь не жила.
Лаоклейн улыбнулся ее словам:
— Нет, ты была похищена одним человеком, очаровала его брата, и он отвез тебя в дикую Шотландию, в замок, где не было роскоши, которой желала для тебя твоя семья. Ты хочешь этого для своей дочери?
— Да, если он сможет быть так же счастлива, как была я.
Смех прервал ее ответ.
— Да ты убьешь любого мужчину, который прикоснется к ней против ее воли, моя дорогая.
Она улыбнулась:
— А ты нет?
— Боюсь, я буду готов убить любого, кто прикоснется к ней, захочет она сама того или нет. Но однажды она должна будет выйти замуж, и тогда мы не сможем защищать ее. И она должна выйти замуж за человека благородного по рождению и такого же богатого, как она сама. Я не потерплю никого, кто хотел бы жениться на ней ради выгоды. — Решимость промелькнула на его лице. — Она должна быть при дворе, ведь это единственное место, где она может встретить такого человека.
— Но она еще так молода. Неужели мы не можем подождать год, один только год?
— Нет, Дара. Она молода и схватывает все на лету, но мне не нравится, чему она учится здесь, она делается своенравной, противоречит старшим. В ней нет покорности и уважения к тем, кто знает больше нее. Мы избаловали ее, Дара, и это нужно исправить. У Анны это хорошо получится.
Дара с сомнением улыбнулась:
— Боюсь, она никогда не станет такой прилежной, спокойной и кроткой, как Анна.
— Да я и не хочу, чтобы она усвоила только это. Она должна быть также и сильной, достаточно сильной, чтобы выстоять одной, когда это будет необходимо. Мы научили ее этому. Долина дала ей уверенность и осознание того, кто она есть. Теперь это нужно дополнить другими качествами, чему ее могут научить Ниалл и Анна.
— В Галлхиеле станет одиноко.
Сердце у Дары защемило при одной мысли об отъезде Риа. Она соскользнула с кровати и встала перед ним.
— Я бы хотела, чтобы у нас были еще дети, Лаоклейн.
— Я не чувствую недостатка в них, Дара. Я вполне доволен тем, что у меня есть ты и наша девочка.
Он знал, каким большим горем было это для нее. Она потеряла сына в ночь, когда Лесли и Каиристиона напали на Галлхиел. После рождения Риа у нее был еще один выкидыш, и Дара потом едва не умерла от лихорадки. После этого беременностей больше не наступало. Он не сожалел об этом. Он был напуган тем, что мог потерять Дару, и не имел желания снова рисковать.
Он нежно заключил ее в свои объятия:
— Риа вернется к нам, Дара. Это не навсегда.
— Она вернется не к нам, а в Галлхиел. Мне кажется, она любит его больше всего.
Но Дара была согласна подчиниться его решению и найти покой и удовлетворение в его объятиях.
Почувствовав, что она успокоилась, Лаоклейн не хотелось говорить о сыне Лесли, но он не мог допустить, чтобы она узнала это случайно, от других.
— Тот юноша, Гавин, что пришел из Аирдсгайнна, — сын Никейла.
Дара замерла, но ничего не сказала.
— Никейл завтра поедет туда, чтобы отвезти его во Францию.
— Лесли не отпустит его.
— У нее нет выбора.
Ее поразило, что по иронии судьбы она и Лесли теряют своих детей в один и тот же момент. Но она не чувствовала никакой симпатии к своему врагу, и когда на следующее утро она увидела отъезжающего Никейла, в ее сердце не промелькнуло сочувствия к Лесли из Аирдсгайнна.
***
До Аирдсгайнна можно было добраться двумя путями, по горной дороге, довольно труднопроходимой, или на лодке через озеро, которое подступало прямо к стенам замка. Никейл выбрал дорогу через горы, что позволило ему добраться совершенно незамеченным. В течение многих лет Лесли верила, что ее враги придут только из Галлхиела и только по озеру. Каждое утро она предупреждала стражников, чтобы они следили за озером и никому не позволяли добраться до берега.
Никейл приблизился к воротам и громко окликнул стражника.
Стражник, с удивлением глядя на него, заметил только, что он ехал верхом и вел вторую лошадь. Ни сообщников, ни оружия не было видно. Он не представлял собой угрозы для Аирдсгайнна и ему разрешили беспрепятственно войти.
Неряшливый мальчишка за монетку подхватил поводья обеих лошадей, и Никейл уверенно зашагал к большой двери замка. Он не обратил внимания на грозно смотревших людей, которые собрались вокруг него.
Гавин стоял один возле трещавшего в небольшом углублении огня. В Аирдсгайнне не было ни камина, ни длинного дубового стола. Грубые масляные лампы были потушены, и длинный зал был погружен во мрак.
Когда входная дверь открылась. Гавин оторвал взгляд от чаши, которую он держал. Если бы Лаоклей-ну Макамлейду какой-нибудь слуга отважился подать такую еду, тот просто запустил бы чашу в него. Юноша посмотрел на вошедшего с любопытством, но без страха. Возле входа находились стражники.
