вчерашним «не уходи».
— А я должна была лежать в кровати? — огрызнулась я.
Похоже, Женя не помнил ночи. Возможно, думал, что между нами что-то было. Или не думал, и именно поэтому недоумевал, чего это я? Слава богу, он задавал вопросы чисто риторически, не особо ожидая ответов. Обшаривал холодильник в поисках воды, шумно пил, скидывал рубашку по дороге в душ, шумела вода… Короче, утро миллионера совершенно ничем не отличалось от утра любого похмельного мужика.
Я же пыталась унять головную боль (коктейль, коктейль… хиппи лохматая!) и сообразить, что делать дальше. Самочувствие ужасное. Ситуацию усугублял слой вчерашней косметики (кто знает, тот поймет, как это омерзительно), привкус вчерашнего алкоголя (да что уж там — перегара!) и мятое вечернее платье в желтых разводах от шампанского.
Выйдя из душа, Женя посмотрел на меня более осмысленно и явно напряг мозг.
— Яся! — помогла ему я, окончательно убедившись, что от вчерашней «любви» остался только перегар. — Да, Жень, извини, я хотела вчера уехать, но я не представляю, сколько стоит такси до Канн, а ты спал, и я не знала… — Я осеклась, поймав на себе крайне недоуменный взгляд.
— Да отправлю я тебя в твои Канны … Чего ты нервная-то такая? Есть хочешь?
Нет ничего хуже, чем утро в вечернем платье
В коридоре мы встретились с Гришей (куда испарились блондинки, я так и не поняла). Про наше вчерашнее исчезновение он даже не заикнулся. Гриша был в сандалетах и пляжных шортах. Женя тоже. И немецкая пара, попавшаяся нам по дороге к лифту, тоже была одета по пляжному, как и положено всем нормальным людям утром на море. Поэтому пока мы ждали лифта, они рассматривали меня, как неведому зверушку… Я понимала, что на всем побережье сейчас нет ни одного нормального человека в вечернем наряде, кроме меня, и это было ужасно! Перед выходом я поснимала украшения, завязала волосы в пучок и умылась, но проклятое платье-то осталось и совершенно неуместно переливалось стразами Сваровски под утренним солнцем!
— Безумнее смотрелись бы, наверное, только бомжовские отрепья, — шипела я себе под нос.
— Ну что ты! Нормально выглядишь… — сочувственно улыбался Гриша.
— Гриша у нас добрый, он всегда старается успокоительно соврать, — смеялся Женя.
— Слушайте, я не могу на завтрак в таком виде, — совсем стушевалась я.
Женя посмотрел на меня с жалостью и, когда мы вышли в холл, подтолкнул к стеклянным дверям магазинчика с женской одеждой, сказав: «Выбери там себе чего-нибудь легкое, а я сейчас подойду». Так состоялся мой первый охотничий шопинг.
До сих пор по магазинам я ходила со своей личной кредиткой, поэтому привыкла смотреть на цены. Но в магазинчике вместо ценников была очаровательная девушка, говорящая на английском с хрустальным французским акцентом. Сначала я глянула на бриджи с маечкой — ничего особенного, но яркая вышивка мне понравилась.
— Сколько?
— Две.
— Сотни?
— Тысячи.
Две тысячи евро! Мамма миа! Простенький сарафанчик, тоже с вышивкой — полторы. Уже без вышивки — тысяча. И сладкие причитания:
— Это натуральная ткань! Хлопок!
У них этот хлопок что — со спины короля Монако состригают?!
Любовно взращенная во мне за эти дни охотница забито молчала. Одно дело, если бы я этот поход в магазин срежиссировала, хотя он мне был бы даром не нужен — тогда это эксперимент. Но тут я была загнана в угол и сама себе напоминала раненое животное. В таком состоянии думать о расследовании как-то не получалось… Женя застал меня с сарафанчиком в руках и безумным взглядом, устремленным на ряды вещей, из которых ни одна, похоже, не стоила меньше тысячи евро.
— Выбрала? Надевай, пойдем уже, — кивнул он.
— Может, мадемуазель и босоножки возьмет? Они из той же коллекции и очень сочетаются… — быстро сориентировалась продавщица, подскакивая к Жене с сандалеткой по цене компьютера.
— Тебе надо? — Вопрос был переадресован мне.
— Нет, — выдохнула я, — хватит и сарафана.
— Как хочешь, — Женя расплатился кредиткой, даже не спросив цену.
После совместного поглощения хлопьев, фруктового салата и кофе в ресторане меня усадили в такси.
Все это время подаренное мне вчера кольцо лежало в сумочке. Версия для совести: «Оно сваливается с пальца, боюсь потерять». На деле же, боюсь, все банальнее — я просто не хотела напоминать о нем протрезвевшему кавалеру. И все же в последний момент сработали предохранители…
— Жень, ты мне вчера кольцо подарил, помнишь? — я вытащила печатку.
— Ух ты, блин! Во нажрался! Слушай, это не просто кольцо. Это память очень важная. Ты, ради бога, прости. Отдай его мне, ладно? А я тебе новое куплю, честное слово!
— Конечно-конечно! — почему-то мне было ужасно стыдно.
Одновременно я чувствовала себя и плохой охотницей, и плохим человеком. Видимо, это и было то самое пограничное, переходное состояние, на котором и надо было бы остановиться, чтобы безболезненно завершить это расследование. Но я не остановилась…
Женя продиктовал номер своего телефона, прохладно чмокнул в щеку, и через час я уже была в Каннах, в своем номере, с трудом понимая, что со мной случилось прошлой ночью. И желая только одного — спать.
Как выгодно продать «искренние чувства»
Днем мы с Анжелкой встретились на пляже за бутылкой минералки. Услышав по телефону, что кто-то клялся мне в любви, она загорелась желанием узнать подробности. У нее же с тем подцепленным на открытии кадром была ночь любви, и теперь они уезжали в Монако к его приятелю на яхту отмечать закрытие сезона. Поэтому настроение у подружки было просто потрясающее.
Когда я рассказала свои приключения, Анжела хохотала, как обкуренная гиена:
— Ой, не могу! Она сарафан выпросила! Ой, держите меня! Тоже мне охотница!
— Да при чем тут этот сарафан, — совсем стушевалась я. — Я вообще ничего не собиралась с него тянуть, я переживала…
Про подаренное, но отданное кольцо я умолчала, потому что примерно представляла себе, как на эту деталь отреагирует подружка, а терять ее расположение не хотела. Она мне могла еще понадобиться.
— Может, ты и переживала, но прежде всего лопухнулась! — хмыкнула моя наставница. — Первая ночь «любви» здесь, как правило, и последняя. Причем вне зависимости от того, дала ты мужику или не дала. Распалять отказами можно тех, кому за шестьдесят. А твоему, говоришь, сороковник не так давно стукнул? Мальчик совсем. Такие два раза одну девочку не танцуют. Так что надо было еще вечером тащить его в ювелирный, типа: «Жениться? Да за ради бога! Обменяемся кольцами в знак любви неземной!» Ты что думаешь, зря, что ли, именно здесь, на Лазурном Берегу, круглосуточные ювелирные открыты? — стучала меня по лбу Анжелка.
— Во-первых, я думала, он говорит искренне…
— Тем более! Тогда это колечко было бы не последним.
