их вот так, чтобы они надзирали за жизнью живых людей.
Очень многого здесь мы пока не знали и не понимали. Я почти злобно проткнула иглой кусок голубоватой чешуйчатой кожи, который выбрала, чтобы сшить из него плащ.
Как и кожа змеи, эта кожа не должна была пропускать воду. Такая одежда очень пригодилась бы нам для будущих вылазок, потому что теперь за пределами пещеры то и дело шел проливной дождь. Каждый день мы подходили к выходу из пещеры — двери в мир. Уже трижды нас встречал ливень. Однако дождь не удерживал Золана от его каждодневных походов. Правда, он надевал длинный широкий плащ из той самой кожи, с которой теперь работала я.
И вот Золан вошел в пещеру, шлепая по дну речки. Он с трудом сиял с плеч лямки мешка. К нему медленно подошел Древолаз и тут же сунул нос в горловину мешка.
— Леди Сабина! — поприветствовал меня Золан.
Я покачала головой. Мне казалось странным, что он до сих пор не научился различать нас. Однако он не предпринял ни единой попытки прикоснуться к сознанию каждой из нас. Вероятно, не имел желания узнать нас ближе.
— Она не так давно стирала простыни. Ты найдешь ее и Там у очага, они сушат белье.
— Значит, позже.
Золан сунул руку в мешок, вытащил что-то, завернутое в сетку, и отложил в сторону. Затем последовало что-то более крупное, обернутое большим листом. Древолаз понюхал лист и мурлыкнул.
— Потом, — пообещал зверю Золан, вытащил из мешка что-то вроде свернутого в рулон куска ткани и подошел ко мне. — Что скажешь? — спросил он с оттенком мальчишеской гордости.
Точно так говорил младший оруженосец моего отца в славный день Вильтсонской охоты, когда ему улыбнулась удача и он заколол копьем дикого кабана. Развернув тряпицу, Золан вынул то, что было в ней завернуто, поднял руку, и я увидела нечто, похожее на кружева.
В воздухе трепетало кружево, которого хватило бы на скатерть для большого стола. Я отложила в сторонку кожу, встала и подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть и пощупать странное кружево. Но как только я прикоснулась к нему, то тут же отдернула руку.
— Сеть… Это паутина!
Золан гордо кивнул.
— Такую большую, — с нескрываемым удовлетворением проговорил он, — редко можно отыскать!
Я посмотрела на его руки. Он держал квадратную сеть за уголки, но паутина не прилипала к его пальцам. Если это была ловчая сеть гигантского паука, то она должна была служить ловушкой, как любая паутина, и ее нити непременно должны были быть липкими, чтобы задерживать любое существо, попавшее в есть. Наверняка эту паутину сплела жуткая тварь, похожая на большой зеленый мешок, или кто-то еще из ее сородичей!
— Она что же, не липкая? — спросила я, указав на руки Золана. Но он начал сворачивать паутину в рулон — нет, паутина к его рукам не липла, не слипались нити и между собой.
— Нет, не липкая — после того, как завернешь ее на ночь в мокрые от дождя листья сорчти. Вот. Посмотри сама.
Он бросил мне сетчатый рулон.
Не слишком того желая, я поймала его и обнаружила, что паутина мягкая и нежная, как самые тонкие заморские фаллиганские кружева, которые привозили из порта Иски. Я встряхнула паутину и попыталась порвать одну из нитей. Нить не поддалась, волокна не растягивались.
Что бы отдали придворные дамы — и даже ее величество — за такую вуаль! Я, обожавшая новые ткани, была потрясена. На секунду я представила себе, как торговец на ярмарке показывает это кружево собравшейся возле его прилавка толпе.
— Что верно, то верно — из-за такого кружева может вспыхнуть новая война! — воскликнул Золан. Он вновь ответил на мою невысказанную мысль. — Мне случалось находить куски такой паутины, и я их сберегал, но еще ни разу мне не попадалась целая сеть. Такие ловушки в кронах деревьев сооружает горм — то существо, похожее на мешок, которое у вас на глазах погибло на берегу реки. Гормы способны ловить в свои сети существо величиной с Древолаза. Сети плетут самки, и в эти сети попадают и самцы, они значительно меньшего размера.
Я не стала спрашивать, зачем самкам ловить себе подобных, потому что, кажется, сама поняла. Некоторые из знакомых нам пауков поступали не лучшим образом: после спаривания самка поедала самца.
Бережно держа паутину, я положила ее рядом со своим шитьем и взяла в руки лоскут голубоватой чешуйчатой кожи.
— Это не паутина, не звериная шкура, не мех — как ты добыл эту кожу?
Золан вынимал из мешка еще какие-то свертки, но повернул голову и посмотрел на то, что я ему показала. Он выпрямился и устремил взгляд на чешуйчатый лоскут.
— Это кожа с брюха гарса — молодого. Гарс… — Он посмотрел на меня так, словно ему очень хотелось узнать, как я поведу себя, услышав то, что он скажет. — Гарс днем живет в воде, а по ночам охотится на берегу, у него есть лапы, чтобы передвигаться по земле. Взрослый гарс длиной вот с эту полку.
Золан указал на вырубленную в стене полку, где хранились припасы. И вправду в Потемках жили настоящие чудовища! Видимо, этого зверя Золан тоже убил. Или, как в случае с паутиной, он наткнулся на разодранное каким-то хищником мертвое тело гарса? Мне вдруг расхотелось возвращаться к шитью.
Золан подошел ко мне ближе.
— Это тоже гарс, — сказал он, взяв кусок похожей чешуйчатой кожи. Но только этот лоскут был не серебристо — голубой, а ярко-лиловый, похожий на цвет платья придворной дамы. — Эта кожа взята с более взрослого самца.
Бросив этот лоскут, он потянулся за другим.
— Погоди-ка! — вдруг воскликнул он и сел на корточки. — Ты такая мастерица, так, может, ты сумеешь найти применение и для еще одного сокровища!
С этими словами Золан ушел от меня и направился в другой конец пещеры, но, поравнявшись с очагом, стал ощупывать стену. Что он делал руками, я видела не слишком ясно. И тут он вытащил из стены камень, за которым оказалось отверстие. Из него Золан извлек какой-то предмет, завернутый в темные листья. Вещь была большая, и обращался с ней Золан намного бережнее, чем с паутиной.
Старательно поддерживая сверток, чтобы его края не волочились по полу, Золан подошел ко мне и развернул его. Я взглянула… и была зачарована увиденным. Так меня не могли зачаровать даже самые прекрасные заморские шелка.
На поверхности ткани играли краски — местами приглушенные, местами поразительно яркие. Я опустилась на колени и пробежалась кончиками пальцев по нежной, необычно окрашенной поверхности ткани. Не кожа, не перья, не чешуйки… Это больше походило на тонкий мех с коротким пушистым ворсом. Главным цветом был лиловато-серый — краска неба перед грозой. На этом фоне отливали металлическим блеском серебристые пятна, похожие на глазки. Поверхность ткани хотелось гладить и гладить. Не отрывая руку, я устремила на Золана вопросительный взгляд.
— Это часть крыла квиллиана, — ответил он. — На него можно охотиться только ночью.
Что бы ни представлял собой неведомый квиллиан, я понимала, что это не птица, потому что ткань крыла не была похожа на перья. Еще одно гигантское насекомое?
Повелитель Потемок подарил мне подлинные чудеса. Я сразу же начала соображать, как лучше использовать каждую из диковинок в шитье. Но чуть позже настал черед дивиться Сабине, которой Золан принес семена, цветы, корни, куски древесной смолы и прочие дары здешнего леса. Он рассказывал о том, от какого растения взяты те или иные семена и цветы и для чего они годятся. Сабина внимательно слушала, мы с Там — тоже.
— Этот цветок ты называешь болотной лилией, — проговорила Бина, рассматривая широкие, белые с зелеными прожилками лепестки помятого цветка, лежащего у нее на ладони.
— Да. Намочи пальцы и возьми лепесток вот так.
Золан сжал в пальцах основание лепестка и оторвал его.
Затем он обмакнул лепесток в миску Древолаза, зажал в ладонях и стал тереть их друг о друга. Вскоре появилась пена и распространился приятный аромат. Что-то вроде мыла! Мне уже не терпелось как можно скорее им воспользоваться.
Золан старался обучать и развлекать нас. Чем больше мы сможем узнать, тем лучше, думала я. Я хорошо понимала: ему удалось зачаровать Бину и Силлу тем, что более всего соответствовало дару каждой из них.
Но не крылась ли за этими любезными подношениями какая-то горечь? Он говорил о том, что поведет нас на поиски выхода. Конечно, дождь служил оправданием для отсрочки исполнения обещания. Не намеревался ли Золан — либо тот, кто стоял за ним, — я была уверена, что какая-то сила за ним стоит, — убаюкать нас таким образом, чтобы мы смирились со своей участью хотя бы на время?
Мне вспомнился сон, от которого я пробудила вскрикивающую Силлу. За несколько мгновений я привела ее в чувство, и в эти мгновения я разделила с ней ее страхи. Та пещера, полная костей потревоженных мертвецов, — наверняка она находилась где-то у стены обрыва. Какой-то народ, вероятно, был оскорблен тем, что там случилось, ибо к смерти подобает относиться с торжественным почтением.
Не разбойники ли, подобные Маклану, в поисках сокровищ сотворили эту мерзость, приняв урны с прахом за сосуды с драгоценностями? Так это было или нет, но получалось, что мы с сестрами — из рода осквернителей. Заложницы или заблудшие овечки — на этот вопрос нам предстояло ответить в будущем.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дождь наконец прекратился, но к этому времени речка, бегущая через пещеру, переполнилась и выплеснулась за берега. Мы побрели по дну. Холодная вода доходила нам до колен, а местами и до пояса. Спасала одежда из чешуйчатой кожи, не пропускающая воду. Заплечные мешки, которыми нас снабдил Золан, были сшиты из того же материала. В мешках лежали припасы, назначение которых Золан объяснил нам, когда собирал свой мешок.
Мы вышли из пещеры и увидели, как и раньше, бледный солнечный свет. Воздух пропитался влагой, чувствовались странные запахи. Древолаз все еще немного прихрамывал, но наотрез отказался остаться в пещере.
По дну речки мы шли недолго, а затем наш проводник свернул налево и, упираясь в землю посохом, взобрался вверх по берегу. Вода стояла высоко, над ней торчали верхушки прибрежных тростников.
Я привыкла к нелегким переходам, поскольку порой исполняла роль оруженосца отца. Глядя вперед, я не видела ни единой бреши в зеленой стене леса. Во влажном воздухе вокруг нас порхали насекомые — не такие чудища, каких нам довелось увидеть раньше, но все же они были гораздо крупнее тех, что были нам знакомы по Верхнему миру. Однако мы намазали кожу и волосы настоями трав, которые дал нам Золан, и насекомые хоть и подлетали к нам, но не присасывались и не кусали.
Золан снова воспользовался посохом и отодвинул в сторону плотный занавес переплетающихся лиан. Открылась узкая тропинка, уходящая в глубь леса. Мы пошли по ней друг за другом.
Древолаз замыкал нашу процессию, он шел за мной. Я оказалась в роли арьергарда. Глядя по сторонам и прислушиваясь, я старалась запоминать все, что может оказаться важным.
