куда был перенаправлен. Вскоре после этого произошли теракты 11 сентября.
…По просьбе делегатов от населения районов Чабан-Махи и Кара-Махи и по заверениям Хачалаева, Басаев с Хаттабом предпринимают поход на Дагестан с захватом селений и выдавливанием ментов. Как раз в преддверии этого Мовлади Удугов по своему телевидению ведет зомбирующую пропаганду об образовании Дагестано-Чеченского объединения и рождения государства, живущего по законам шариата. Делегации обеих республик выбирают Басаева своим имамом. Под давлением Удугова совершается явный перегиб в сторону принятия законов шариата вопреки светской власти. Масхадов уступает радикальному исламизму и соглашается на уступки, преобразуя светские госструктуры в институты мусульманского госустройства. Нынешний ярый «демократ» и друг Кадырова Ахмед Закаев получает портфель в «маджлисуль шуре», заменившей Совмин, и также горячо поддерживает новые веяния, чьи волны идут от Лубянки. — Это старая игра ЧК в хорошего-плохого следователя, и на ее пике воедино сливаются ультрарелигиозный исламист Удугов и западный демократ Закаев: их цель и заказчики исторически создаются в Кремле.
Вооружившись этой провокацией, Путин, будучи премьер-министром, бросил в Дагестан практически все роды российских войск и окружил самоопределившиеся районы, сровняв их с землей. Во время боевых действий, когда легко могли быть блокированы и взяты в кольцо отряды Басаева и Хаттаба, предусмотрительно были сняты с границы между Дагестаном и Чечней блокпосты и отведены оттуда российские силы. Несмотря на то, что все виды артиллерии и установки «Град» перепахивали землю районов, не оставляя ничего живого, а барражирующая авиация бомбила развалины, чтобы все стереть подчистую, и вертолеты гонялись даже за одним человеком, случайно кого-то завидев, будто за зайцем, — Хаттаб и Басаев спокойно вывели свои соединения практически без потерь, возвратившись в Чечню.
В это время Россия громогласно заявляла, празднуя победу, что провела блестящую операцию «по выдавливанию боевиков из Дагестана». Если бы дальнейшей целью было не разрастание войны и не перенос военных действий в Чечню, то оккупантам ничего не стоило уничтожить Хаттаба с Басаевым в голых дагестанских горах, где даже мышь видна на просторах: дагестанские горы тем и отличаются от чеченских, что там практически нет растительности.
Безусловно, Басаев и подчинявшийся ему Хаттаб были самыми выдающимися тактиками и стратегами Чеченского Сопротивления. Искусство воевать у Басаева было врожденным, и все самые яркие операции на Северным Кавказе были разработаны им и проведены под его руководством. Тем не менее, популистские заявления о взятии на себя ответственности за те теракты, к которым он не имел отношения («Норд-Ост», Беслан, взрывы в московском метро, убийство Ахмад- Хаджи Кадырова, — когда все это было проведено исключительно спецслужбами России), подмочило его репутацию. Басаев вынужден был брать на себя чужое в угоду радикальным мусульманским спонсорам, для вооружения своих бойцов, героически сражавшихся с оккупантами.
К слову, Рамзану Кадырову проще было объявить кровником Шамиля Басаева, чем своего хозяина Владимира Путина, хотя Кадырова-старшего отправили на тот свет именно после того, как он перед телекамерами указывал Путину, чтоб чеченскую нефть отдали в распоряжение лично ему, дабы он сам, Ахмад-Хаджи, мог бы ее реализовывать, платя налог в госказну. Но такие богатство и власть Россия не отдает добровольно.
10. Армянское радио на чеченский манер.
(Упоминаются: Суслов, Опряткин, Гайербеков, Боков, Инаркаевы, Вахаев, Ермолов, Гитлер).
В начале 70-х Армения и весь дружный Советский Союз праздновали знаменательную дату: юбилей Еревана. По истории получалось, что это старейший город на территории СССР, еще со времен Урарту. Празднования проходили с невиданной помпой по сценарию из Кремля, и делегации всех республик организованно выезжали с подарками. В то же время правительство не давало западным армянам безвозмездно вложить свои средства в пир во время чумы, хотя те, как всегда, порывались.
В празднованиях должна была принять участие и делегация Чечено- Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики, состоявшая из министров и секретарей обкома. Долго думали: с чем же им ехать в Армению? К обсуждению были привлечены ведущие ученые Чечено-Ингушетии, преимущественно историки. Чем армян удивить? Как подчеркнуть великую дружбу народов?
В Грозном проживала большая армянская диаспора, и посреди города расположился элитный район ее частных домовладений, называвшийся Бароновкой (в честь бывшего барона, построившего в Ялте «Ласточкино гнездо»). Стали думать: кто из армян наиболее знаменит и внес крупный вклад в историю Чечни?.. Никого не вспомнили выше докторов наук. Но один историк шепнул: «В Грозный немцы не сунулись, в Чечне они дошли только до Терека, а это порядка ста километров от города. На Сунжинском хребте располагались оборонительные линии ПВО (хотя фашисты старались не бомбить промысла: берегли чеченскую нефть — Адм. сайта). Так вот там были найдены человеческие останки!».
Останки там действительно вполне могли оказаться, но скорей всего — заключенных, которых Суслов, в то время первый секретарь Ставропольского края, вывел из тюрем своего региона под конвоем… Часть заключенных была расстреляна на хребте, так как существовал строгий приказ — не сдавать их врагу и при малейшей угрозе ликвидировать.
Ухватились за эту идею: «А почему бы нам не привезти в Армению останки неизвестного армянина, который доблестно защищал город Грозный от фашистских захватчиков?».
Останки с помпой упаковали в гроб, отдали в воздух салют, выстрелив трижды, как положено, и повезли в Армению хоронить, захватив также «достопримечательности» Чечено- Ингушетии: лучшие коньяки заводов, многолетней выдержки — лет по пятьдесят, — так называемый обкомовский спецзаказ, а также колбасы с Аргунского мясокомбината, изделия мастеров народных промыслов, которые подготовили кинжалы черненого серебра, инкрустированные золотом, шикарные блюда с чеканкой, домотканные ковры, и прочее. По приказу обкома партии было собрано все, на что горазда республика.
И поехали они в Ереван. Передали. Захоронили. Провели положенный срок — и вернулась комиссия в Грозный. Как и принято, армянская сторона выказала ответные знаки благодарности всем гостям, и чеченской делегации также. Были переданы коробки розового цвета, перевязанные шелковыми лентами с бантиками. Министры везли их домой, подарки были продуманы по-армянски и вручались по рейтингу — соответствующего размера для каждого из делегатов. Самая большая коробка предназначалась первому секретарю обкома партии ЧИАССР Опряткину. Она была размером с хороший импортный телевизор. Поменьше, как в сказке о Машеньке и трех медведях, — председателю Совмина ЧИАССР Гайербекову. Председатель Верховного Совета ЧИАССР Боков получил подарок примерно того же размера. Затем шла плеяда министров, величина коробок которых зависела от их личной значимости на армянский нетрезвый взгляд. Так, министру бытового обслуживания Инаркаеву, у которого дома можно было лицезреть все эти дары перед раздачей, досталась довольно внушительная… А министр здравохранения получил почему-то поменьше; что-то дали, совсем смешное на вид, и министру культуры…
Сын Инаркаева Зелимхан, тогда еще школьник, в доме отца которого хранились коробки до вручения адресатам, не пересилил любопытства. Одну коробку он приотрыл и вытащил из нее блок сигарет, состоявший из пяти наборных пачек, а не из десяти, как обычно. Армянские сигареты всегда ценились, Зелимхан показал их и в школе, куда пришел он заметно поддатый, предварительно уже хлебнув с полрюмки подарочного коньяка: не мог же он устоять перед видом хрустального графина. По такому поводу занятия были отменены учениками, и команда их пятерых юных повес направилась в дом Инаркаева.
Рассказывает очевидец: «Все коробки выстроились согласно размеру. В этом же подъезде жил дядя Зелимхана, тоже министр, Вахаев. Из его коробки Зелим достал сигареты, и мы выпили по рюмки коньяку из Вахаевского графина и принялись обсуждать социалистическое неравноправие: все должны быть равны, так почему же первому секретарю предназначена такая большая коробка?!
Разговор перешел к останкам неизвестного армянина. А как узнали, что он армянин? Или кости были соленые, как у крещеных?..
И решили мы всех уравнять. Отжимая углы запломбированных коробок, мы из крупных выбрали на свой детский вкус излишки подарков — и у нас был большой школьный пир. А лишнее серебро мы отнесли в ювелирный магазин, где у нас, дураков, перекупщицы его отхватили с руками. Вот такая была уравниловка».
Но самый главный из ответных армянских подарков был воспринят чеченцами как издевка. В центре города между двумя проспектами, ко всем известному центральному Аракеловскому гастроному армянские строители привезли и там воздвигли питьевой фонтанчик с надписью: «Грозному — от Еревана». И все бы ничего, но фонтанчик был сделан такой вышины, что любой желавший напиться должен был встать непременно, что называется, раком. Хуже всех было женщинам. Пересудов по этому поводу гуляло достаточно. Однажды ночью какой-то джигит, не выдержав армянского глумления и намеков, подъехал на грузовике, накинул стальной трос и стал вовсю газовать, стараясь вырвать фонтан из земли. Трос врезался в камень, но фонтан не сдвигался. Подоспевший наряд милиции отконвоировал удальца в райотдел.
Фонтан били и ломом, и даже пытались взорвать, но только надпись со временем забили, не загасив струю дружбы братских народов.
В одном квартале от фонтанчика находился и памятник Ермолову, проведшему первый широкий геноцид в Чечне, и бюст регулярно взрывали. Все тогда знали: если в городе взрыв — то это скидывают Ермолова.
На заводе «Красный молот» отлили штук двадцать бюстов: не успевали один взрывать, как через несколько часов стоял новый. А затем, чтобы было не подобраться, там поставили круглосуточный пост милиции, охранявший честь генерала. Затем уже по решению властей были замазаны частично его фашистские изречения… Полезно их привести — в назидание потомкам и для того, чтобы каждый представил, каково было чеченцам жить под оккупантами, ежедневно читая на чугунной стене перед памятником: «Я не успокоюсь, пока хоть один чеченец останется живой… Нет подлее народа под солнцем… Где бы я ни был, я помню, что я россиянин». Это было, как если б на Красной площади увековечили Гитлера.
Памятник был обнесен колючей проволокой с сигнализацией, но его продолжали взрывать.
11. Оппозиция.
(Упоминаются: Маша Новикова, Каспаров, Буковский, Лимонов, Иванов, Шендерович, Поткин, Жириновский, Литвиненко, Политковская, Вячеслав Измайлов, Светлана Ганнушкина, Орлов, Темишев, Дудаев, Масхадов, Закаев, Тутаков, Бешаев, Сараляпов, Идигов, Елена Боннэр, Валерия Новодворская, Боровой, Елена Маглеванная, Сергей Юшенков, Ленин-Сталин- Путин-Медведев, Кадыров).
Под конец 2008-го года Маша Новикова демонстрировала в Амстердаме свой фильм о Каспарове. «Герой» был на премьере, и можно было фиксировать все его реакции на происходящее. Рядом с ним перешептывались его молодая жена и антипатичный политик Денис, всячески рекламируемый Каспаровым. О последнем интеллигенция всегда была высокого мнения: шахматы — и близкая дружба с Буковским (по словам Владимира). После фильма все изменилось. Зачем режиссеру понадобилось делать антипиар? — спросили мы Машу. Из тысяч лиц отупевшего быдла, на экране — лишь два интеллигентных: Шендеровича и еще какого-то писателя… Сам Каспаров — в окружении Лимонова, пробегающего Иванова и палачей — выглядит чудовищным продуктом страны и эпохи. Мы же никогда, и четверть века назад, не сомневались, что писатель Лимонов — фашист?.. Сколько демпрессы выходило на эту тему! А, узнав в тюрьме про катастрофу 11 сентября, когда еще так долго под завалами мучились раненые, Лимонов сказал, что его эта новость о взрывах «привела в ликование». Отец Лимонова был офицером НКВД. Кто знал Эдичку в юности, утверждал, что он был трусливым маменькиным сынком. Психически неустойчив, трижды пытался покончить собой. Одураченные им нацболы, рискуя жизнью, шли против власти, — наверняка среди этих детей есть самоотверженные, бескорыстные, но все это теряет смысл при таком руководстве.
Лидеры «Марша несогласных», как правило, являются старыми агентами спецслужб — Поткин, Лимонов и прочие. Их движения — своего рода тоталитарные секты, представляющие собой партию одного человека, подобно ЛДПР — партии старого кадрового сотрудника спецслужб Жириновского. Они с их движениями и созданы Лубянкой с целью выполнить роль предохранительного клапана на кипящем котле народного недовольства, потихоньку стравливая (спуская пары) и разворачивая массовый гнев в нужном Кремлю направлении.
За день до годовщины гибели Литвиненко, Каспаров не вспомнил на сцене и Александра, в чем ему возразили. Ответил: «Мои ребята в Москве проводят акции, а сам я как-то не подумал, забыл, что ли…».
Чечню в фильме Новиковой вспоминают единожды — да и то отрицательно. Странный фильм: вызывает стойкое отвращение к России и ее жителям. Обо всем этом мы спросили режиссера, ответила она подробно, и вот отрывки:
«Ну почему же я не отвечу? Я сознательно не делала ни рекламы, ни антирекламы. Потому что мне хотелось чтобы люди увидели, как мне кажется, реальную картину современной оппозиции в России. Не знаю, что уж вас там так оттолкнуло от русского народа, я например, когда снимала демонстрации, была в восторге от этих мужественных людей, и съемки фильма, а также и общение со многими персонажами, помогли мне «реабилитировать» для моего сознания мою страну, к которой у меня болезненное отношение с 2000 года, когда я впервые попала на чеченскую войну, столкнулась с потерявшими всяческий человеческий образ спецназовцами, с офицерами ФСБ, пытавшимися внушать мне слово Кремля, а потом, возвратясь в Россию, столкнувшись с одураченным, оглупевшим русским народом, жестоким по отношению к чеченскому народу, высокомерным и в общем-то просто глупым. Поэтому, познакомившись в 2003 году с Анной Политковской, я узнала в ней свою тоску по общению, свое одиночество, которое уже тогда у меня укоренилось, бывая в России. Знакомство тогда же с Вячеславом
