Слова Кейта отрезвили Рорабека.
'Вот что, значит привыкнуть к золоту, – подумал он. – Клейтон по-своему понимает золото – так, как я еще не научился…'
– Ты рассказал о золоте Депю?
Рорабек подбросил ветку в костер и посмотрел на Кейта. Кейт пожал плечами, медленно ответил:
– Нет! Депю должен был вернуться ко мне не за золотом.
– Депю не вернулся.
– Депю есть Депю.
– За десять месяцев мы смертельно возненавидели– Депю. Я только и ждал случая, чтобы безнаказанно расквитаться с ним. И такой случай представился.
Кейт перевернул фольгу с мясом, подбросил в костер веток:
– Странно, что ты вдруг вспомнил об этом.
– Ничего удивительного, Клейтон! Ты, я… Мы оба однажды расстались с Депю.
– Интересно, что вы с ним сделали?
– Мы поймали Депю вечером, после развода, и я направил ему в лицо струю огнетушителя. Эффект потрясающий! Депю упал. Затем мы били его минут пять. Остервенело…
– Что потом?
– Расследования не было. Депю попал в госпиталь, а 'Дельту' на следующий день отправили в Латинскую Америку.
– Я думаю, ты мне расскажешь и об этом.
– Конечно, Клейтон! Только сначала золото! Откуда ты узнал про золотую речку?– спросил Рорабек Кейта.– Ведь чтобы найти ее самому – это одно попадание на миллион.
– Мне показал ее вождь племени орианов, которому я подарил жизнь. Да, Джон! Индеец так себя оценил и был прав, черт возьми!
– А что с ним было потом?
– Потом? Потом я отправил его учиться в Аргентину.
– А где он сейчас?
– В Соединенных Штатах.
– Я тебе не верю.
– Тогда можешь считать это одной из моих фантазий.
Полдня они шли молча – попался очень тяжелый участок, Рорабек слышал, как Кейт остервенело рубит лианы. Затем они сели на влажную землю, и ветеран, потный, усталый, спросил Рорабека:
– Ты говорил, Латинская Америка…
– Ах, это… В 'Дельте' осталось тогда только десять человек. Остальных мы зарыли в землю. Мы думали, завтра экзамен. А взамен нас посадили в самолеты и сказали, что полетим в Боливию.
– В Боливию?
– Летим час, два… Три часа летим. Солнце опустилось в море – мы проводили день и встретили ночь. Пилот ориентируется по приборам. Вдруг правый мотор заглох. Мы в ужасе. Пилот планирует с включенными фарами. Под нами – сплошная сельва. Нам повезло, что это был ас! Он посадил машину на крохотный пятачок. Затем штурман сверился с картой. Я видел, как у него побелели губы… Мы приземлились на землю сандинистов… Залегли в оцеплении, а пилот принялся чинить мотор. Он очень спешил. Сказал, надо скорее сматываться отсюда.
Далее Рорабек рассказал следующее. …Сандинисты взяли их на рассвете. Специальный отряд по борьбе с коммандос выскочил из зарослей, и Джон, связанный по рукам и ногам, жестоко избитый, оказался в кузове военного грузовика.
Грузовик остановился во дворе какой-то казармы. Здесь пленников развязали и вытолкали из кузова.
Подбежал фотограф, защелкал затвором своего 'Кодака'. Сандинисты охотно фотографировались вместе с пленными.
Последних построили на плацу, приказав стоять по стойке 'смирно', затем офицер пересчитал их, тыкая каждому пальцем в грудь. Он замер перед шеренгой, широко расставив ноги, засунув руки под ремень, и заорал:
– Гринго! Сволочи! Вас взяли в плен бойцы отряда специального назначения Сандинистской народной армии. Вы наши враги, а врагов надо убивать! – офицер глубоко глотнул воздуха. – Крысы! Каждый день вы лезете через границу республики, сжигаете наши дома, убиваете активистов… Запомните! Пощады вам не будет! Рано или поздно мы все-таки убьем вас всех.
После очередного избиения Рорабека повели на третий этаж казармы, где в одном из кабинетов его встретил приятно улыбающийся плотный брюнет среднего возраста.
– Ай-яй-яй! – сокрушенно покачал он своей кучерявой головой. – Как они вас. И ведь ничего не поделаешь. Выходцы из деревни, пролетариат. Я даже начальству не могу пожаловаться. К сожалению, я следователь старого типа. Служил в юридическом отделе еще при свергнутом диктаторе… – Он показал рукой на стул. – Что же мы стоим? Прошу садиться!
Рорабек отреагировал только на жест, единственное, что мог понять человек, не знающий языка. В
