С заместителем разговаривал Камагин. Зуев стоял рядом. Услыхав, что Топольский отсутствует, лейтенант спросил шепотом:
– А немой Гаврин на месте?
Охранник, крупный, плечистый мужчина, подозрительно покосился на него.
Камагин с трубкой в руке отвернулся, чтобы Зуев не мешал.
– Вас как звать-величать? – веселым тоном спросил капитан у заместителя, выполнявшего в отсутствие Топольского функции главного врача лечебницы.
– Николай Петрович Зябликов, – ответил из трубки тот же металлический голос.
Камагин усмехнулся. Уж очень смешной показалась фамилия заместителя. Он припомнил эту маленькую, скромную птичку.
Хорошо, что Зябликов не видел этой усмешки, а то бы наверняка обиделся. Судя по голосу, он был человеком весьма серьезным.
– Зверь, а не человек. Если что не так, разнесет в пух и прах, – подтвердил охранник.
Камагин подумал, что неплохо бы, если бы этот серьезный человек помог им взять Гаврина.
– Вот что, уважаемый Николай Петрович, – голос капитана зазвучал серьезно, и человек с фамилией Зябликов напрягся, ожидая, что скажет ему оперативник.
– Я старший инспектор уголовного розыска капитан Камагин. Мы приехали к вам по срочному делу. Раз вы в отсутствие Топольского здесь самый главный, дайте указание охране немедленно пропустить нас на территорию.
С полминуты Зябликов обмозговывал, как поступить. Все-таки уголовный розыск. По пустякам не приедут. И конфликтовать с этими ментами себе дороже. Наконец он сказал:
– Хорошо. Только без машины.
– Договорились, – согласился Камагин и, положив трубку на стол охранника, тихонько сказал Зуеву. – Ты наручники захватил?
Зуев сунул руку в карман пиджака. Но наручников там не было.
– Забыл, Николаич.
Камагин посмотрел на него, как на младенца.
– Эх ты. Я же тебе говорил, возьми.
– Из башки вылетело. Поспешил… Оружие взял, а наручники забыл, – оправдывался лейтенант. Не сказал, что приловчился ими открывать бутылки с пивом и потому всегда держал наручники в столе. В спешке, когда брал из сейфа пистолет, забыл достать из стола наручники.
– Куда идти, знаете? – полюбопытствовал охранник, заглянув в удостоверения сыщиков.
– Найдем, – ответил ему за обоих лейтенант и пошел за Камагиным.
– Идем сразу в кабинет к Зябликову, – сказал капитан, направляясь к административному зданию.
Заместитель главврача Зябликов оказался человеком невысокого роста со строгой физиономией. Он поздоровался за руку с обоими сыщиками и без всяких любезностей спросил:
– Слушаю вас. Только хочу сразу предупредить. Есть целый ряд вопросов, которые я не уполномочен решать без Александра Ивановича. Особенно по финансовой части, – строго подытожил он.
Камагин протопал к столу и, удобно рассевшись на мягком стуле, ответил:
– Ну наш-то вопрос пустяковый. Его можно решить и без Александра Ивановича.
Зябликов явно обрадовался, по крайней мере, лицо его стало не таким строгим.
– Тогда ладно. Выкладывайте, – предложил он и сел в свое кресло напротив Камагина.
– А чего тут выкладывать? Дело пустяковое, я же сказал. Пригласите сюда вашего кочегара, – сказал Камагин, поигрывая карандашом, взятым со стола Зябликова.
Заместителю показалось, что он ослышался.
– Кочегара Гаврина? – переспросил он.
Этот грязнуля никогда не внушал доверия заместителю главного врача. Непонятно: почему Топольский оказывает ему такое внимание?
И эту грязную свинью опера требуют привести в его кабинет!
Зябликов поморщился, стараясь не выказывать свою неприязнь к кочегару. Прошел к двери и бросил в коридор:
– Алла, пригласите, пожалуйста, ко мне Гаврина.
Видно, эту Аллу тоже несказанно удивило распоряжение Зябликова.
– Нашего кочегара? – переспросила она.
– Да, Аллочка. Тут… – но договорить заместитель не смог. Зуев своей пятерней прикрыл ему рот.
– Хорошо, Николай Петрович, – послышалось из коридора.
Лейтенант Зуев прикрыл дверь и извинился за хамский поступок перед заместителем главврача.
– Ну, знаете, молодой человек, у вас и манеры… – Он замолчал, потом с обидой сказал: – Могли бы сразу предупредить. А не грязной рукой… Это в конце концов негигиенично! – Зябликов достал из ящика тумбочки марлевую салфетку и тщательно отер губы.
Как показалось заместителю главного врача, оба опера как-то сразу напряглись. А молодой нахал встал возле двери, запустив руку в карман.
– Что это все значит? Может, объясните? – потребовал Зябликов, начиная понимать, что сейчас тут должно произойти нечто необыкновенное.
– Сядьте! – резко сказал Камагин.
И заместитель послушно плюхнулся в кресло.
– Вот так. И сидите спокойно.
Зябликов молчал и строго смотрел на капитана, словно собирался его за что-то отчитать, как своего подчиненного.
Тогда Камагин попросил его вежливо:
– Николай Петрович, сделайте лицо помягче. Ну что вы нахмурились, побледнели?
Зябликов хмыкнул, но ответить ничего не успел.
Дверь открылась, и в кабинет вошла пышногрудая толстушка Аллочка.
За ней стоял тот, за кем приехали Камагин с Зуевым, – невысокого роста коренастый человек с воспаленными глазами и вымазанным сажей лицом. Он цепким, внимательным взглядом осмотрел кабинет, едва переступив его порог.
Никогда Зябликов не приглашал его. Сидит за столом с окаменевшим лицом. И этот мент опять тут. В прошлый раз Гаврин видел его. Тогда Топольский успокоил, сказал, что разыскивают они того парня. И Гаврин пожалел, что Топольский не дал отрезать парню голову, побоялся сиденье в машине кровью испачкать.
Но где же второй мент? Тогда их было двое. Обязательно должен быть и второй. Они, суки, в одиночку не ходят на дело. Обязательно должна быть подстраховка, как на войне в Чечне. Гаврин это помнил, стал искать взглядом и второго. Весь напрягся, сжался, точно пружина, покосился на щель, где дверные петли.
Так и есть. Вот она, подстраховка! Грубо работаете, братцы.
Второй мент стоит за дверью. Значит, ждали его. Жаль, ножа не захватил с собой. Покромсал бы обоих в капусту. А теперь надо убегать.
Гаврюша оскалился. Резкий шаг назад.
Мент, сидящий за столом, вскочил.
Ударом левой ноги Гаврюша швырнул на него толстушку.
Оба с грохотом растянулись на полу. Толстушка сверху. Неуклюжая. Испугалась. Со страху никак не слезет с мента.
Гаврюше сделалось даже смешно, какие они неподготовленные.
Потом сильный удар по двери. Прижал второго мента дверью к стене. И, прежде чем убежать, успел заметить, как скорчился от боли тот, за дверью.
Знайте, суки, бывшего спецназовца! Его голыми руками не возьмешь.
Гаврин выскочил в коридор, пулей пролетел по лестнице, спустился на первый этаж. А за ним уже
