— Проклятый извечный вопрос о смысле жизни — улыбнулся Гарев.
— А может наш мир просто вроде парка развлечений или виртуальной игры, где души могут попробовать телесных наслаждений, получить удовольствие от эмоций, обуревающих наши оболочки в суете этого аттракциона — предположил Вершинин — Есть и такая гипотеза. Хотя через неё получается, что добро и зло между людьми — надуманные условности.
— Внимание, сейчас опять затронули тему добра и зла — прищурился Никольский — Нарываешься на лекцию о критериях добра и зла в разных философских системах?
— Относительно всё это — сказал Сотнич — Как-то спросили одного обитателя горного варварского селения что такое добро и зло, так он ответил: 'Добро — когда я угоняю овец у соседа, зло — когда сосед угоняет овец у меня'.
— Примитивное и субъективистское понимание — Гарев скривился как от зубной боли — А я у одного писателя-фантаста читал такую трактовку: добро — всё что ведет к усложнению, к развитию, зло — всё что ведет к упрощению.
— Спорная формулировка — сказал Никольский.
'С моими подопечными не соскучишься' — подумал Дон Кихот — 'И я с ними тоже превращаюсь в какого-то философа. Надо же, увлеклись спором и совсем забыли, что за нашими головами куча народу охотится. Эх, завтра, если даже всё пройдет гладко, предстоит бросок через Выжигатель'.
При этой мысли Дон Кихот вновь ощутил смесь лёгкого страха и трепетного ожидания неизвестности. 'Выжигатель мозга', кишащий мутантами Рыжий лес, лабиринты смертельных аномалий, а за ними — неизвестность.
Вытащив из кармана упаковку армейских антирадиационных таблеток, Дон Кихот проглотил одну, запив скверным кофе из термоса. Эти таблетки торговцы Зоны скупали целыми ящиками у предприимчивых вояк на блок-постах. Хотя эффективность этого средства была не слишком большой, лишь на какой-то процент снижая суточную дозу облучения, все сталкеры активно запасались этим антидотом — медленно сдохнуть от лучевой болезни мало кому улыбалось.
'Я мечтаю найти Монолит, но я даже не знаю, что у него попросить' — повторял себе сталкер — 'Наверное мне простой найти его — самоцель. Может он сам исполнит какое-то моё желание, о котором я даже не догадываюсь — легенды говорят, что и такое бывает, когда человек сам не знает, чего хочет. А может я просто хочу показать всем, на что способен? Не знаю, наверное всё же нет — я ведь не афишировал свою идею'
'Что же, смысл моей жизни в Зоне — найти Монолит, ведь так?' — думал Дон Кихот — 'Я же не гонюсь за хабаром, как остальные её обитатели. Лазить по опасным радиоактивным помойкам, в надежде скопить средств, чтоб можно было закупить хорошее снаряжение и попытаться прорваться к Монолиту — это смысл жизни? Но это мечта, цель, она достойная на мой взгляд — потому что интересная, потому что даёт жизни ощущение смысла. В чём смысл жизни? Эх, вечный камень преткновения человечества, лучшие умы не ответили на этот вопрос. Мне тогда тоже не резон зазнаваться и считать себя умнее тысячелетий истории человечества. Я нахожусь в Зоне, чтобы найти Монолит, и этим всё сказано'.
'А в чём была бы цель моей жизни, не приди я в Зону?' — продолжал размышлять сталкер — 'Если бы я по-прежнему вёл тихую жизнь клерка в офисе? Эх, тоскливо и серо. Каждое утро чуть свет вставать, и невыспавшимся переться в опостылевший офис, весь день заниматься скучной неинтересной работой, и вечером усталый, словно не за компьютером сидел а мешки таскал, плетёшься домой, чтобы поужинать и тупо посмотреть в телевизор, прежде чем склонит в сон. И так каждый день. А редкие выходные — их посвящаешь разной бытовухе, на которую нет времени в рабочие дни. Какие ещё развлечения? Книги? Компьютерные игры? Собеседники по Интернету? Посиделки с друзьями? Так, лишь суррогат, способ маленько снять утомление. Серое унылое существование. Офисный овощ. И никуда из этого круга не деться — жить на что-то надо. Хотя я сумел вырваться, сделав этот самоубийственный с точки зрения былых друзей-товарищей шаг. Здесь Зона. Здесь смертельный риск. Здесь неизбежный вред для здоровья. Здесь некомфортно. Но здесь что-то меня держит, что-то что даёт мне ощущение того что я живу. Не знаю, что это, не могу выразить словами. Может адреналин от постоянной опасности, может главная для меня цель — добраться до Монолита. Не знаю'.
'Для чего мы всё же существуем?' — вновь задал себе вопрос Дон Кихот — 'Всю жизнь к чему-то стремимся, куда-то бегаем, суетимся и нервничаем из-за каких-то комариных целей. Сперва учишься читать и писать, ходишь в школу, потом учишься работать, будь то ПТУ или элитный ВУЗ, потом работаешь, бегая как бельчонок в колесе, чтоб кормить себя и семью и так всю оставшуюся жизнь, пока не сдохнешь от старости и не будешь выброшен как изношенный шарик от подшипника. Между делом успеваешь наплодить себе подобных, которые обречены на тот же цикл. В чём смысл? Воспроизводство ради воспроизводства? Кто попроще, те просто живут, не задумываясь о цели существования — вкалывают, чтоб заработать еды и вещей, потом с чувством выполненного долга потребляют заработанное — о нет, нисколько не осуждаю, просто констатирую факт. Кто имеет более тонкую душевную организацию — пытаются найти какой-то смысл во всё этом или какую-то цель перед собой ставят. Кто-то ударяется в творчество, кто-то в спорт, кто-то в науку или философию. Вот и я — перечитал неимоверную массу всяческих книг — в какой-то непонятной надежде апгрейдить себя в самому непонятно каких параметрах, с той же целью был и спорт, и потуги на литературном поприще. Эх, как говорил доктор Фауст — 'но замечаю что при всём был и остался дураком'. Зачем работать над собой, зачем самосовершенствоваться, если тебя в итоге всё равно ждёт смерть? Кто-то скажет о том что плодами твоих трудов воспользуются другие, но мне-то с этого какая уже будет радость?'
В памяти всплыли чьи-то слова: 'Ты лишь случайная комбинация генов. Однажды твой организм остановится от износа и распадётся на атомы. Поэтому спеши как можно сильнее насладиться благами, которые даёт современный прогресс. Смысл твоей жизни — по большому счёту получение удовольствия от потребления'.
'Наверное Никольский верно говорит, что нас побуждают жить природные инстинкты, само наше тело с его постоянными потребностями, ощущениями — продолжал думать Дон Кихот — 'А разум — ему по большому счёту всё равно, жив он или нет. Но неужто человек, эта уникальная машина для познавания законов вселенной, как однажды выразился Гарев, существует чтоб получать удовольствие от удовлетворения потребностей организма, словно амёба какая? Наверное всё-таки должен быть какой-то более высокий смысл существования? А может быть правы древние мистики, утверждающие, что наша жизнь — отборочный тест богов, призванный выявить достойный материал для каких-то их неведомых нам целей? А все проблемы, трудности и опасности, которым мы подвергаемся в этой жизни — лишь способы усовершенствовать себя через их преодоление или достойное их решение? Не знаю, но такая точка зрения мне не кажется лишённой основания — все эти древние мифы про ад и рай, про небесные чертоги для воинов и праведников… Какой-то автор, отстаивавший эту позицию, писал, что всякий раз как преодолеваешь слабость, идёшь на риск, ты улучшаешь качество своей души для богов. Хех, если так, то я свой материал в Зоне изрядно улучшил — сколько раз приходилось идти навстречу смерти'.
Вытянувшись на рваном матрасе, Дон Кихот завернулся получше в потёртое армейское одеяло и провалился в сон.
Покушение
Дон Кихот проснулся с ощущением смутной тревоги. Он сам не мог объяснить, что так резко вырвало его из забытья, то ли обостренное чувство опасности, не раз спасавшее ему жизнь в Зоне, то ли еле слышный шорох крадущихся шагов в коридоре за дверью. Сонливость улетучилась мгновенно, Дон Кихот быстро и бесшумно вскочил с топчана, толкнув спящего Сотнича.
— Кажется у нас гости — шепнул сталкер.
Сотнич кивнул, поднимаясь, толчками быстро разбудил Никольского и Вершинина, опережая вопросы приложил палец к губам. Гарев уже был на ногах и стоял справа от двери. К левой стороне призраком скользнул Сотнич, на ходу извлекая нож из потаённого кармана.
'Неужели полезут?' — нервно размышлял Дон Кихот, кляня себя за то что не сообразил припрятать
