с подтаивающим снегом на комьях земли. Потом плавно затормозил у края дороги.
Когда мы выбрались из машины и встали на относительно сухое место, Алекс сказал:
— Вован, не хочу больше ходить вокруг да около. Скоро над нами будет суд. Ты понимаешь, что мы не желаем очутиться за решеткой. Даже на самый короткий срок. Тем более за какую-то детскую шалость. Я согласен: да, мы сглупили. Да, сваляли дурака. Но что ж теперь нам до конца дней за это расплачиваться?
— Некоторым иногда приходится расплачиваться и за меньшие прегрешения, — заметил я. И отошел подальше он наполненной жидкой грязью автомобильной колеи.
— Возможно, что и так. Но мы не собираемся относиться к их числу, — буркнул Фролик.
— Точно, не собираемся, — подтвердил его приятель. — С дирекцией твоего бутика мы договорились. Они не имеют к нам претензий. С нашим следователем, в принципе, тоже. Он готов все замять. Слово осталось только за тобой.
— За ним мы к тебе и приехали, — произнес Фролик и мастерски высморкался на дорогу. Я всегда мечтал научиться сморкаться подобным образом. Надо будет как-нибудь потренироваться.
— Существует три варианта, — продолжал Алекс. — Первый. Мы даем тебе деньги, и ты пишешь такое же заявление, как дирекция бутика. Что не имеешь к нам претензий. Короче, даем тебе отступного.
— И сколько? — поинтересовался я.
— Восемьсот баксов. Не находишь, что это нормальная цена за листок бумаги. Правда, изначально у нас была тысяча. Но у нас возникли непредвиденные расходы. Второй вариант. Это — если ты откажешься писать заявление. Мы платим следователю, и он обставляет дело так, что во всем произошедшем оказываешься виноват ты один. Типа того, что ты, будучи нетрезвым, сам пристал к нам, обычным покупателям. Нецензурно выражался, размахивал кулаками. Ну и случайно свалился с лестницы. Отличный вариант. Но у него есть минус. Следователь требует чересчур много.
— Жадный, собака, — заметил Фролик.
— Погоди, не встревай. Как он тебе, Вован? Нравится? — спросил Алекс.
— Не отвлекайся, — попросил я. — Обрисовывай варианты дальше.
— С удовольствием. Стало быть, вариант третий. На тот же случай, что и второй. Но к нему, признаться, нам бы не хотелось прибегать.
— Мы ж не душегубы, — вставил Фролик.
— Вот именно, — кивнул Алекс. — Но, возможно, ими станем. Заплатим какому-нибудь местному бомжу за твое физическое устранение. Те же восемьсот баксов — и дело в шляпе.
— Нет пострадавшего, нет судебного разбирательства, — добавил Фролик.
Теперь настала пора задуматься мне. Я прошелся около их серебристого джипа. Закурил сигарету и посмотрел на видневшиеся вдали уродливые очертания мусорного полигона.
— И что ты нам ответишь? — спросил Алекс, поигрывая в руках зажигалкой. — Но, учти, мы не настаиваем ни на одном из вариантов. Мы за свободу выбора.
— Я не возьму в толк, зачем вам понадобились эти варианты? При умелом адвокате вы много не получите. Скорее всего, отделаетесь условным сроком.
— Натурально, что условным, — подтвердил Алекс. — Но, ты прикинь, зачем нам вообще судимость? Это ж пятно на всю жизнь. Итак, Вован, что ты выбираешь?
— Ладно, обсудим все ваши варианты. От первого я сразу отказываюсь. Как я могу писать заявление, что не имею к вам претензий? Я же их имею.
— Ясно, что имеешь. Но чтоб ты их не имел, мы даем тебе деньги, — напомнил Алекс.
— Спасибо. Я ценю вашу щедрость. Но они мне ни к чему, — ответил я. — Чувство испытанного унижения в бутике, время, проведенное на больничной койке, и полученная инвалидность стоят, по-моему, дороже, чем восемьсот долларов.
— Ну, смотри, — протянул Алекс.
— Я смотрю и вижу, что нужно перейти ко второму варианту, — сказал я. — Задумано, действительно, неплохо. Но вы посчитали сумму, в какую в итоге он вам выльется? Кроме следователя, вам придется заплатить еще свидетелям. Потом, не факт, что адвокату удастся свалить всю вину на меня. Как ни крути, а я — пострадавший. О чем у меня имеется медицинская справка.
— Попытка, не пытка, — буркнул Фролик.
— Попытайтесь, конечно. Если есть охота и лишние деньги. Ну а о третьем вашем варианте мне и говорить не хочется. Он какой-то детский. Полагаете, что заплатите первому встречному бродяге — и все будет шито-крыто? Ничего подобного! Нет, разумеется, ваши доллары он возьмет. Еще и поблагодарит. Но ровным счетом ничего не сделает. Зачем ему напрягаться? Зачем кого-то там убивать? Зачем, собственно? Но зато у него появится отличная возможность вас шантажировать до конца дней.
— Кое в чем ты, Вован, прав, — подумав, сказал Алекс. — С бомжами лучше не связываться. Со следователями и адвокатами — тоже. Но, как я понял, ты желаешь получить сумму крупнее. Давай обсудим.
— Вовсе нет, не желаю.
— Что же тогда?
— Существует четвертый вариант. Он бы меня вполне устроил.
— Что за вариант? — спросил Алекс.
— Самый простой и примитивный. К тебе, собственно, претензий я не имею. Поэтому, прошу, не вмешивайся.
Я занял позицию удобнее и сильно, с разворота, ударил кулаком в подбородок Фролика, стоящего слева от Алекса. Ударил так же неожиданно, как некогда и он меня в бутике бейсбольной битой по голове. Потом еще несколько раз по лицу. Никакой злости я к нему сейчас не испытывал. Он был мне чуть ли не безразличен. Долги, однако, следовало возвращать.
Фролик не защищался и не уклонялся от моих ударов. Он лишь, согнувшись, пятился назад. Продолжать бить человека, который не оказывает сопротивления, было некрасиво и неинтересно. Наверное, даже подло. Поэтому я прекратил это занятие. И стал, переводя дыхание, потирать разбитые в кровь костяшки пальцев.
— Все, точка. Теперь я к вам больше не имею никаких претензий, — сказал я.
Алекс молча пожал плечами.
— Где писать заявление? — спросил я.
— Ты успокоился?
— Да.
Помедлив, Алекс открыл дверь джипа и кивнул на переднее сиденье.
— Вован, оказывается, ты мстительный мужик, — заметил он, садясь на место водителя.
— Извини, какой есть, — буркнул я. — А чего вы хотели? Бесплатную путевку в санаторий? За то, что ограбили магазин и спустили меня с лестницы? Потом, вместо того, чтобы попросить прощение, приехали сюда меня пугать. Найдут они, мол, бомжа для моего физического устранения. Скажи спасибо, что тебе самому не досталось.
— Спасибо, — поблагодарил Алекс. — Но ты хотя бы предупредил в начале.
— Что за метаморфоза с тобой произошла? Вы меня не предупреждали. Око за око, зуб за зуб. Как завещал нам пророк Моисей.
— Ты что еврей?
— От еврея слышу, — парировал я.
— Если бы ты, Вован, не застал меня врасплох, то я бы тебе показал, — подал голос с заднего сиденья Фролик, осторожно прикладывая носовой платок к своему лицу.
— Это я бы переломал тебе тогда в бутике все ребра, если бы ты не застал меня врасплох.
— Гадина, — прошипел он.
— Охладись, Фролик! Это по твоей вине мы вляпались в эту историю! Все покоя тебе нет! Вован, не обращай на него внимания, — сказал Алекс. Достал, обернувшись, дипломат, лежащий сзади на сиденье, вынул из него чистый лист бумаги и вместе с шариковой ручкой протянул мне.
— На чье имя писать? — поинтересовался я.
— На имя этого… Как, черт, его?.. Ну, на имя начальника милиции, — поразмыслив, ответил он и принялся диктовать текст заявления.
Прежде чем отдать ему исписанный текс, я попросил мне дать сто долларов.
— Гоните, гоните, — поторопил я.
— Ты и наглец, — отреагировал Фролик.
— Но мне казалось, что твой четвертый вариант исключает деньги, — напомнил Алекс.
— Верно, исключает. Но мой четвертый вариант здесь не причем. Эта сотня за мое потраченное время. Я обещал любимой женщине, что приду домой через десять минут. А не через два с лишним часа, как сейчас. Поэтому я должен подарками загладить перед ней свою вину.
— Ладно, мы не обеднеем. Но давай-ка я быстрее отвезу тебя домой. Пока у твоей мадам не разыгрался аппетит на подарки, — произнес Алекс, включая зажигание.
Глава восьмая
Я давно понял, жизнь сложна ровно настолько, насколько ты сам ее себе усложняешь. Усложняешь в собственном воображении. И по мере сил старался этого не делать. Что получалось, к сожалению, далеко не всегда.
Можно сказать, что у нас с Татьяной был медовый месяц.
За это время узнаешь друг о друге много нового и интересного. Например, вскоре выяснилось, что хозяйка из моей избранницы никакая. Точнее, она не любила заниматься домашним хозяйством. Просто оно ее не волновало — это была не ее стихия.
Иногда, правда, Татьяну обуревала неуемная страсть к наведению чистоты и порядка. Тогда она, предварительно выкурив подряд две сигареты, надевала передник и принималась за уборку. Всего в течение нескольких минут ей удавалось перевернуть квартиру буквально кверху дном. Но ее порыв также внезапно затухал, как и возникал. Она уставала и отправлялась отдыхать на кресло перед телевизором. Завершать начатую уборку приходилось обычно мне.
Не обладала Татьяна и кулинарными способностями. Предпочитала готовить блюда простые и незатейливые. Они же, как известно, были самыми здоровыми для организма. Если, конечно, не подгорали или не переваривались.
Но я и не рассчитывал найти в ее лице домработницу и повариху.
Словом, не стоило все усложнять. В своем воображении — тем более.
Раза два к нам заходил сосед Марек, одетый в парадный костюм, сохранившийся, вероятно, со времен работы заведующим на свиноферме. Он был непривычно чисто выбрит. И от него пахло одеколоном, а не как всегда — сивухой.
