И все равно, что успел замерзнуть, пока добежал из своей комнатушки до главного входа. Все равно, что просторный особняк, реквизированный у банкира Вишняка, выстужен и согревается дыханием людей, жадно превращая его в струйки пара.
Везде кружат красные ангелы революции! Годовщина Великого Октября! Праздник! И Витебск встретит его достойно!
Конечно, училища, по сути, еще нет, штат не сформирован, ученики не набраны. Но стоит только заняться хлопотами – на подготовку торжеств времени совсем не останется.
«Сначала отметим годовщину революции. А все остальное – после», – решил Мойша. И, поприветствовав секретаря, товарища Итигина, сидевшего в приемной, как нахохлившийся воробей, прошел в свой кабинет.
Его пустота ничуть не смущала Мойшу. Прошло время пышности, дворцов…
– А это идея, – пробормотал он и, потирая озябшие руки, сел на хлипкий стул, пододвинул к себе лист бумаги.
Через час перед ним уже лежал набросок. «Война дворцам», – написал художник внизу работы и оценивающе на нее посмотрел.
Парящий в воздухе комиссар, такой сильный, что целый особняк уместился в его руках, вот-вот готов был выбросить этот дом и все прошлое вместе с его несправедливостью.
Новая жизнь надвигалась, как стремительная лавина. Мойша явственно слышал ее зов, и радостный цокот копыт, и треск разлетающихся обломков.
– Товарищ Шагал, обедать будете?
Он с досадой посмотрел на просунувшего в дверной проем голову секретаря и покачал головой.
Какой обед, когда скачет над Витебском трубач и будит всех от сна своей звонкой трубой! На нем красная гимнастерка и красные шаровары. А конь его – зеленого цвета.
– Вы скажете, не бывает зеленых коней? – пробормотал Мойша, подписывая набросок: «Трубач». – А я скажу, что теперь все возможно. Зеленые лошади, счастливые и свободные люди, справедливость!
К вечеру он уже четко знал, как будет выглядеть Витебск в годовщину революции. Семь триумфальных арок появятся на центральных улицах города. Триста пятьдесят красочных панно украсят дома, витрины, площади. И даже трамваи.
Искусство выйдет на улицу. Революция делалась для того, чтобы дать людям все. Даже то, что веками было недоступно. И каждый горожанин сможет приобщиться к празднику, Великому Октябрю, и живописи.
Неожиданно обнаружив перед своим носом стакан чая, Мойша погрел о него озябшие пальцы и сделал глоток.
– Да, задумано многое, – пробормотал он, – но кто выполнит? Впрочем, справимся. Сделаем по моим эскизам. Но потом… Потом всенепременно надо заняться людьми. Да, приглашу Пэна. Он мой учитель. Пусть станет руководителем мастерской. Позову и Авигдора Меклера. Приятель торчит в какой-то конторе, нечего ему там делать. Но главное! Главное не в этом! Надо, чтобы в Витебск приехали лучшие преподаватели. Из Петрограда и Москвы!
Он позвал Итигина, показал наброски.
– Холстов нет вообще, – с горечью заметил секретарь, услышав про планы по изготовлению больших панно. – И красок тоже. Дрова на исходе. Крупа закончилась, картошка.
Мойша заверил:
– Будем искать. Сейчас продиктую сто и один приказ. И по холстам, и по дровам, и по продуктам.
Ему мучительно хотелось продолжить наброски. Но Сегал вдруг понял: отныне он уже не может думать только о творчестве. Надо искать краски и картошку. Без этого работа училища будет парализована.
Но в душе все равно закипала радость. «Справлюсь, – думал новоиспеченный директор, наблюдая за тем, как секретарь вставляет в печатную машинку лист желтоватой бумаги. – Со всем обязательно справлюсь…»
Тело Антонины Сергеевой следователь Владимир Седов опознал мгновенно, еще до того, как санитар отдернул дырявую застиранную простыню. Худощавая фигура, тонкие запястья, светло-русые волосы.
И все равно очень хотелось ошибиться.
Не вышло.
Лицо женщины, уже покрытое слоем грима, было спокойным и умиротворенным. Проступающая сквозь тональный крем ссадина на виске заставила следователя горько вздохнуть. Да, Сергеева явно утаила от него часть важной информации. Не рассказала всей правды, не сообщила о подозрениях. Теперь она здесь, в морге, на жестяной каталке. На виске ссадина, превратившая женщину из подозреваемой в потерпевшую. И теперь приходится задавать себе те же вопросы, которые возникают у медика, потерявшего пациента. Можно ли было всего этого избежать? И медицина не всесильна, и следователи – не Кассандры. Но этот труп на каталке подмосковного морга – вечная заноза в сердце, постоянная боль. Ее не выдернуть. Сергеева мертва. Ничего не изменить, не исправить…
– Это она, – тихо сказал Седов и повернулся к своему коллеге, пожилому грузному следователю Алексею Олеговичу Гаврилову.
Тот совершенно неприлично просиял и уточнил:
– Значит, забираете от нас этот труп?
– Значит, забираем. Пока будет оформляться передача материалов, вы мне в двух словах расскажете все, хорошо?
– Отчего же не рассказать, – Алексей Олегович продолжал светиться от радости. Весь его вид свидетельствовал: у человека просто гора с плеч свалилась. – Не завидую я вам. Информации очень мало. Давайте поднимемся в кабинет судмедэксперта. Он вам результаты вскрытия тела покажет. А я добавлю, как там что было. Пойдемте!
Он, глядя в пол, торопливо вышел из помещения, где все пропиталось запахом смерти и формалина.
Седов снова вздохнул. Чего мертвых бояться? Бояться надо живых. Тех подонков, которым человека убить – что раз плюнуть.
– Описательную часть я пропущу? – спросил эксперт, не отрывая глаз от монитора компьютера.
– Конечно, – кивнул Володя. – Мне по сути.
– Если по сути… На момент обнаружения мертва 40–48 часов. Смерть наступила от повреждений, наступивших в результате удара по затылку тупым предметом овальной формы. Следов вещества, из которого состоит орудие убийства, в ране не выявлено. Также не выявлено алкоголя и наркотических препаратов в крови потерпевшей. Во влагалище сперма не обнаружена, задний проход чистый, покровы сомкнуты. На спине имеются царапины, характер расположения которых свидетельствует о том, что тело оттаскивали от места совершения убийства. Так, еще камни в почках, бляшки на аорте. – эксперт махнул рукой: – Но это уже к делу отношения не имеет.
Алексей Олегович кивнул.
– Да, насчет царапин – все точно. Ее нашли в лесном массиве у обочины дороги. Непосредственно возле проезжей части обнаружена кровь, эксперты уже дали результат, ее это кровь. Тело оттащили на пятьдесят метров в глубь леса. И сбросили в овраг. Овраг завален мусором. Потерпевшую тоже забросали всяким хламом, однако не полностью. Труп обнаружили сотрудники кафе, находящегося в километре от места происшествия. Они использовали этот овраг как помойную яму. В общем, никакого почтения к экологическому законодательству.
– В данном конкретном случае это плюс, – сказал Володя и потер виски. Голова просто раскалывалась от боли. – А что обнаружили на месте происшествия?
– Следов обуви много, но все они размазанные. Лес, листва. Сфотографировали, конечно, однако рисунок протектора практически не определяется. Зажигалку изъяли, «Зиппо».
– Золотистую?
– Точно. Ее, что ли?
– Я видел у нее такую зажигалку.
– Ни сумочки, ни документов, ничего. Два окурка, свежие. Возле следов крови на обочине.
