вбежала встревоженная ночная няня Андрея. А он сам заливался плачем в соседней комнате.
— Эльдира, что-то случилось? — няня застыла в дверях.
— Нет, нет, Сартара, все в порядке. Иди, успокой Андрея. Я сейчас к вам приду.
'Если ткань пространства бесконечно дырявить, то она, в конце концов, расползется никому ненужной ветошью. Как все просто. Мы сам, получается, во всем виноваты. Спасибо, папа!' — Эльдира стремительно вскочила с кровати и ринулась в свой кабинет.
Нетерпеливый удар по клавиши компьютера и невыносимые секунды ожидания. Наконец-то!
— Да, Эльдира, — на мониторе возникло спокойное лицо Руфи СакВока.
— Руфи, мне нужно срочно встретиться с тобой!
— Хорошо. Двадцати минут тебе хватит, чтобы прилететь ко мне?
— Да.
— Я тебя жду, — лицо Главы Верховного Совета Достойных было по-прежнему спокойным.
А через секунду экран монитора погас — Руфи СакВок прервал связь.
Глава Совета национального спасения стала лихорадочно собираться. В соседней комнате снова заплакал ее сын. И лишь сейчас Эльдира вспомнила, что обещала няни, что зайдет к ним. Она вбежала в детскую, быстро поцеловала Андрея:
— Я вам позвоню!
Через пять минут она уже летела во флайере.
'Я не уделяла внимания и Андрею-мужу, не уделяю внимания и Андрею-сыну', — молодая женщина вздохнула и бросила быстрый взгляд на рослых парней ее охраны — не заметил ли кто ее переживаний.
Глава 12
С утра Андрея Кедрова не покидало какое-то тревожное состояние. Какое-то неясное, нехорошее предчувствие, что случится что-то плохое, крепко засело внутри. И его не могли оттуда изгнать ни бодрящий зимний воздух, ни яркие лучи утреннего солнца, ни чистый снежок на плацу.
Полторы мускулистых молодых тел, в одних майках до торса, громко стуча берцами, бегали по кругу. Слышались редкие выкрики сержантов:
— Кошкин, шире шаг!
— Ахмутдинов, голову подними. Не бойся, все, что нужно мужчине у тебя на месте!
Нет, все было как обычно. Так почему так тревожно на душе. Что за черт?!
День, как это всегда бывает, когда время утрамбовано делами под самую завязку, быстро домчался до обеда.
Вот уже последовали короткие команды и взвода, один за другим, строевым шагом проследовали в столовую.
В кармане быстро заворочался мобильный телефон, вызывал штаб роты.
— Да?
— Товарищ командир, вас вызывает на связь управление, — четко доложил дежурный по штабу старший лейтенант Васильев.
— Передай, что сейчас буду.
— Есть передать!
'Ну вот, похоже, что плохие предчувствия начинают сбываться', — зажав мобильный телефон в руке, комроты направился в штаб.
— Здравствуй, Андрей. Говорит Постышев.
— Здравия желая, товарищ подполковник! — Кедров узнал голос заместителя отдела своего управления подполковника Постышева Олега Николаевича, непосредственно курирующего его отдельную роту.
— Давай без официоза, — донеслось из телефонной трубки ЗАС.[17] — Тут такое дело. К тебе вылетел подполковник Руднев из пятого управления.
— Зачем? — Андрей мгновенно насторожился.
Пятое управление — управление оперативно-тактической разведки, которому подчинялись все разведывательные органы всех видов войск. От разведуправлений округов до особых отделов частей — все было под пятым управлением. Курировало оно и восьмое управление — управление Спецназа.
— Не знаю Андрей. Меня в известность не поставили. Приказали только позвонить, чтобы встречал.
— Ясно.
— После разговора с майором перезвонишь мне.
— Слушаюсь товарищ подполковник.
— Я же сказал, без официоза.
В трубке щелкнуло, в Москве, в здании на Хорошевском шоссе[18] положили трубку.
Подполковник Руднев прибыл под вечер.
После соблюдения всех необходимых формальностей два офицера российской армии остались одни в кабинете Андрея Кедрова.
— Не хочу тебя томить, майор. Я привез для тебя неприятную информацию, — с этими словами Руднев открыл свой портфель и вытащил желтого цвета бумажный пакет. Ознакомься вот с этим, а я пока с твоего разрешения покурю. С самой Москвы не курил.
— Да, конечно, можете здесь курить, — машинально ответил Андрей, распечатывая пакет.
— Спасибо.
Благодарности подполковника Кедров не услышал. С выпавшей из пакета фотографии на него смотрела… Камилла.
Смотрела, прищурившись, смотрела через мушку «калаша». На заднем фоне стояло несколько весело скалящихся людей в камуфляжной форме.
Андрей ощутил неприятную пустоту в желудке. То, что Камилла была с боевиками, он знал. Ведь он сам ее у них и отбил. Но Кедров считал, что девушка была из дагестанского села, в котором они накрыли банду Гиляра. И «чехи» ее взяли, чтобы та готовила им еду, подавала на стол, убирала за ними. После первой бурной ночи с Камиллой, утром, придя в себя, он ощутил легкое разочарование, и даже какой-то укол ревности — девушка явно была не девственницей. Да и откуда девственница да еще кавказская девушка могла знать то, что вытворяла с ним Камилла ночью? Но мысли о том, что девушка могла не только готовить еду для молодых, не очень часто общающихся с женщинами мужчин, Андрей гнал от себя.
'Если что и было, то по принуждению', — эту фразу, как замок он повесил на дверь, ведущую к фантазиям на тему: 'Что делала Камилла вместе с 'чехами'.
Неоднократно он «брал» этот «замок» в руки, легкое усилие и дверь, за которой его ожидают страшные химеры, распахнется. Но каждый раз усилием воли офицер оставлял эту «дверь» не тронутой.
— Этот снимок сделан позапрошлом году, в чеченском селе Курчалой, — прокомментировал подполковник из-за спины командира роты. — По нашим данным тогда Камилле Мамедовой было шестнадцать лет.
— Она была еще несовершеннолетней…
— На Кавказе уже четырнадцатилетняя девушка считается вполне созревшей для… сами понимаете для чего. А если Вы имели в виду, что несовершеннолетние освобождаются от уголовной ответственности, то в уголовной кодексе Российской Федерации по некоторым статьям уголовная ответственность наступает с четырнадцати лет.
— А что она совершила? — выдавил из себя Андрей осипшим голосом.
— А Вы смотрите, смотрите. Там много фотографий. А есть еще свидетельские показания.
… Следующая фотография была сделана в лесу. Сквозь деревья проглядывали горы. На фоне неба
