соответствии с соборной волей ратников, а не по произволу вождей. Здесь и вечевая традиция, и дружинная себя проявляют.
То есть в сознании народа жило убеждение, что Воля Божья распознается коллективным разумом всей Земли, куда как успешнее, чем единолично самодержцем. Но Романовы не долго терпели подле себя Земские соборы. Свободомыслие — опасное излишество для тех, кто ратует за имперскую «стабильность».
Приказные и козлы
Чем прочнее чувствовал себя на троне Михаил, тем меньше пользы для себя видел он в Земском Соборе. Возвращение из польского плена отца его — Филарета (немедленно по прибытии, возведенного в патриархи), только укрепило дополнительно позиции молодого царя. Фактически, с этого момента правили они совместно.
Филарет был куда как жестче и решительнее своего коронованного сына. Осифлянская доктрина неподконтрольности «человекам» высшей власти была для него самоочевидной истиной. И вскоре общерусское вече из постоянного органа было переформатировано в периодический.
Причем, и в таком виде оно вызывало раздражение. «Холопы государевы и сироты великим государям никогда не указывали», — так отвечает царская власть на челобитья подданных, претендующих на «соучастие в свой судьбе» (формулировка демократии от немецкого консервативного революционера Артура Мюллера Ван-дер-Брука).
Соборы самодержец готов был терпеть только, как источник информации о ситуации в расширяющейся, как вселенная стране. И уже Алексей Михайлович не иначе, как о докучливом «шуме» отзывается о выступлениях делегатов, недовольных тем, что мнение их не было учтено.
Чем дальше, тем больше на рассмотрение соборов отдаются вопросы, пусть и важные, но отдельные, вырванные, что называется, из контекста. К работе по созиданию державы привлекать выборных людей больше не предполагалось. Но и такой, радикально урезанный формат взаимодействия с собственным народом Романовым представляется излишним и чреватым неприятностями.
В 1648 году москвичи силой принудили самодержца к созыву Земского собора. Начало протестному движению положил беспредел властей, как водится. За два года до того дополнительной пошлиной были обложены товары первой необходимости. И в частности, соль. Что, разумеется, вызвало ее резкое, в разы подорожание.
А она в ту пору была основным консервантом. Соответственно, сократился срок годности многих продуктов питания и возросла цена на них. Но русские люди тогда терпилами не были и хорошо помнили, кому династию властью обязана — Всея Земле.
1 июня 1648 года, когда Алексей Михайлович возвращался с богомолья из Троице- Сергиева монастыря, он был остановлен толпой москвичей разного звания. Ему была подана челобитная с требованием наказать распоясавшихся коррупционеров из его ближнего круга. А кроме того, представители народные настаивали на созыве Земского Собора, каковой утвердил бы, одобренные Всей Землей законы, чтобы впредь бояре и приказные не самоуправствовали.
Однако «тишайший» и «наиправославнейший» государь велел разогнать толпу. Но на следующий день люди пришли за Правдой к нему в Кремль. И снова не встретили понимания. Бояре изорвали челобитную у народа на глазах. Подобное циничное попрание Правды вызвало возмущение стрельцов. И люди снова ворвались в Кремль, требуя выдать им зарвавшихся сановников.
По ходу, был подожжен Белый город и Китай-город, разгромлены дворы наиболее ненавистных бояр. Царю пришлось «сдать» кое-кого из приближенных. Боярина Плещеева палач вывел на Красную площадь, а уж москвичи его сами растерзали.
В итоге было отменено взыскание недоимок и созван Земский Собор, принявший корпус законодательных актов, известный как Соборное Уложение.
А перепуганные бояре принялись зазывать к себе в гости стрельцов. Поили и кормили их до отвала. Но когда участники восстания расслабились и рассредоточились, многие из них были схвачены и казнены.
И уже в 60-х годах соборы рассматриваются, как абсолютно неприемлемый вариант. Когда власть обратилась к московским торговым людям с запросом относительно их предложений о путях выхода из финансового кризиса, те ответили, что решение столь масштабного вопроса не их ума дело, но «всего государства, всех городов и всех чинов».
В ответ царь принял решение, что лучше признать государственное банкротство, чем позволить «сиротам и холопам» учить его.
Затяжная война с Польшей требовала дополнительных финансовых ресурсов. И царская власть пошла на откровенную аферу. Налоги собирали серебром, а жалованье платили медью. Чрезмерный выпуск ничем необеспеченных денег привел к дикой инфляции и росту цен. А бояре, к тому же, начали промышлять чеканкой фальшивых денег.
Народ снова попытался бунтовать. Но, на этот раз, восстание было с крайней жестокостью подавлено в зародыше. Толпа, требовавшая Правды, пришла к царю в Коломенское. Но он отдал приказ рубить челобитчиков. Около семи тысяч было загнано в реку и многие там же перебиты.
Приказный человек Григорий Котошихин так описал расправу: «И того ж дни около того села повесили со 150 человек, а досталным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног палцы, а иных бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, розжегши железо накрасно, а поставлено на том железе «буки» то есть, бунтовщик, чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, розослали всех в далние городы, в Казань, и в Астарахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье. а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинен указ, завязав руки назад посадя в болшие суды, потопили в Москве реке».
А после в столице православного мира провели беспримерную полицейскую операцию. У всех обученных письму брали образцы почерка, дабы выявить авторов «воровских листов», призывавших к бунту. Во как! А вы говорите «матрица»..
Так что, на этот раз, проблему и без Земского Собора удалось «порешать».
Поражает трогательное единодушие либералов наших и государственников в вопросе о наличии на Руси традиций народовластия. И первые (с притворной скорбью) и вторые (с мазохистской гордостью) утверждают, что нет их. Только одни призывают завозить их с Запада, а вторые считают, что без таковых как-то даже лучше и веселей. Но традиция всенародного поиска общей Правды была. Просто ее выжгли каленым железом.
Во имя торжества имперской доктрины единовластия, почти языческого, чингисхановского царебожества, уже первые Романовы отказываются от сотрудничества со «Всея Землей» и делают ставку на ближних бояр-олигархов и приказных — бюрократию — внесословную неподотчетную земщине прослойку, зависимую только от самодержца — на «вертикаль власти».
Но и самодержцы со временем попадают от нее в зависимость. Не говоря уж о том, что эффективно контролировать приказную братию не получалось с самого начала кристаллизации ее в особую, по сути своей антитрадиционную и антинародную касту.
Сам Алексей Михайлович называет практику ее работы «злохитренным московским обычаем». Но для борьбы с последним создает Приказ великого государя тайных дел (особый напрямую ему подчиненный контрольный орган) вместо того, чтобы опереться на земские самоуправляющиеся миры, которые и спасли державу от гибели в Смуту.
Очень характерны пословицы народные по поводу приказной системы. «Бог сотворил два зла: приказного да козла». «Дерет коза лозу, а волк — козу, а мужик — волка, а поп — мужика, а попа — приказный, а приказного — черт». «Приказный за перо возьмется, у мужика мошна и борода трясется».
На местах фактически всю полноту власти получали воеводы. В условиях Смутного времени подобные персонажи, наделенные самыми широкими полномочиями (от оборонных функций до сбора налогов) были уместны и оправданны. В мирное время, созидания державы они повсеместно коррумпировались и
