добровольцев. Даже попыток не было. И это говорит, разумеется, не о латентной «красноте» отечественных интеллигентов, а опять же, об их откровенной антинациональности.
Но как же могло случиться, что уже внуки блестящих офицеров в стильных имперских френчах (вроде красавца Маринеско) и мускулистых физкультурников, легионами марширующих под мудрым прищуром вождя, могли превратиться в законченных вырожденцев? Как из них получились вечно пьяные сантехники и убогие инженеры в вязаных шапочках «петушках». Откуда, наконец, взялся этот деградант Женя Лукашин из вечной предновогодней сказки для идиотов?
Показательна в этом смысле семья Гайдаров. Вдохновенный певец сталинского «золотого века» Аркадий сверхчеловечески гибнет в начале 41-го. Его сын Тимур (у которого еще была «команда») становится вполне стандартным советским адмиралом и проживает абсолютно человеческую жизнь. Зато Егор уже вовсю демонстририрует все приметы недочеловека.
Просто из поколения в поколение убывала вера. Вождя (суррогатного бога) больше не было. А надеяться на коммунизм мог только дебил-энтузиаст Хрущев.
«Социализм с человеческим лицом», который намеревался построить ликвидатор Горбачев — злостная ересь. Этот строй мог существовать только в сверхчеловеческом формате. Но, опять же, сверхчеловек не может «произойти от обезьяны». Устранение любых надличностных смыслов неотвратимо вело народ к массовой деградации.
Ведь русские, как отмечал еще великий консерватор Константин Леонтьев, в отсутствие Веры падают ниже любого другого народа. Что западного, что восточного. В Европе всегда была городская цивилизация. Люди жили тесно — поблизости от университетских центров. И оттуда некая усредненная культура расползалась вширь — на все слои населения. Законопослушность воспитывалась традицией, идущей от римского права.
Поэтому европейское большинство более-менее морально просто в силу многовековой привычки. На Востоке, при всех промышленных революциях, власть традиции, хоть и поколеблена, но остается важнейшим регулятором жизни. У нас — традиции выжжены, а светской морали никогда и не было.
В основе Красной системы, претендовавшей ни много ни мало, на реализацию «вековых чаяний русского народа» — на построение государства Правды, лежала очевидная (к концу 70-х практически для всех) ложь.
Причем ложь эта была тотальна, начиная с теории (истмат, диамат) и заканчивая практикой (коррумпированность «слуг народа»). Апологеты СССР возразят в ответ, что тогдашняя коррупция не сопоставима с нынешней. Все так. Однако сегодняшняя РФ на праведность не претендует. А Советская власть очень даже претендовала со своим «моральным кодексом строителя коммунизма». Более того, корявой официальной пропагандой утверждалось, что такое государство уже построено. И то, что вокруг — и есть Правда.
Именно это глубинное противоречие между декларацией и реальностью и разъело, как кислота основы советской конструкции. Оттого она и рухнула так, с исторической точки зрения, мгновенно.
Марксисты считают, что «материя» — базис, а «дух» — надстройка. Но, по их же мнению, «практика критерий истины». И на практике обнаружилось, что все строго наоборот. Вся эта имперская «материя» со «стройками века», парадами и гранитным зиккуратом на Красной площади, рассыпалась в прах именно потому, что марксизм (идейный «первоисточник» этого «великолепия») — мировоззренчески несостоятелен и тотально лжив.
А гонимая коммунистами Церковь, несмотря на все репрессии, несмотря на грехи и падения клириков и мирян, разрушена быть не может. И в ней снова, и снова будут появляться праведники и святые, и «врата ада не одолеют ее», потому что догматы ее — Истина, а таинства ее — живая связь с Истинно Живым.
Очередные гонения обрушились на Церковь как раз при авторе «оттепели» Хрущеве. Никита Сергеевич получил в наследство от Сталина сверхдержаву. Но сам он уже не строил Империю, он строил коммунизм. К 1980 году поспеть хотел. А какой же коммунизм, если в стране «опиумом для народа» вовсю торгуют?
Опять же, насчет мудрости Иосифа Виссарионовича… Он, не раздумывая особо, истребил перспективную партийную молодежь («Ленинградское дело»), но сохранил и приблизил «подрывника» Хрущева. За то, наверное, что тот безропотно отплясывал перед вождем гопака. А ведь он, фактически, недобитым троцкистом был.
Но многогранный «волюнтаризм» Никиты Сергеевича был недолог. Его категорически осудил, свергнувший его «дорогой Леонид Ильич». Последний и вовсе ничего концептуального (кроме БАМа) не строил, а только «крепил мощь» и параллельно пытался «удовлетворять неуклонно растущие потребности советских граждан».
Но если СССР, при определенных обстоятельствах (сохранении высоких цен на нефть) еще мог не проиграть в «гонке вооружений», то в потребительской гонке социалистическая система была заведомо обречена на поражение. Только сталинский массовый аскетизм давал ей какой-то шанс.
Церковь Брежнев тоже не преследовал. Просто КГБ с ней плотно работало. Работало оно и с диссидентами. И наработало.
Ликвидация
О роли Комитета в распаде страны писалось много и с самых разных позиций. Приходится признать, что внимательно вглядываясь в «лихие девяностые» трудно не солидаризироваться с авторами некоторых конспирологических теорий. Ясно, что система была нежизнеспособна, но сама по себе именно так, как это в реальности случилось, развалиться она не могла. Есть ощущение, что работала грамотная ликвидационная команда, следившая за тем, чтобы обломки рушащегося здания не угодили в избранных.
Очевидно, что наиболее «продвинутые» представители партноменклатуры и спецслужб приняли и с успехом реализовали решение конвертировать свои возможности в конкретные материальные ценности, распилив «общенародное достояние».
Весьма, в конспирологическом смысле, показательна фигура генерала Бобкова. В советское время Филипп Денисович рьяно преследовал диссидентов, возглавляя специализирующееся на подобной работе 5 -е управление КГБ, а в постперестроечные стал советником по безопасности группы «Мост» господина Гусинского. А ведь именно его СМИ были наиболее антиимперскими и подрывными. Загадочная метаморфоза — из стража государственных интересов — в пособники разрушителей державы.
Или все же, это один из симптомов сговора и заговора кураторов и курируемых?
Также крайне подозрительно внезапное появление из «ниоткуда» множества всевозможных экстрасенсов и заклинателей, которым «по волшебству» были предоставлены эфиры на государственных каналах. Эта публика, как и диссиденты, в советские годы находилась под контролем «компетентных органов». Соответственно, они не сами в 90-х «распоясались», но их кто-то «распоясал».
Причем, некоторые сотрудники позже в частных разговорах, хитро улыбаясь, оправдывали эту вакханалию так: «Зато гражданской не допустили».
Впрочем, роль спецслужб в демонтаже это тема для отдельного основательного исследования. Но их «бессилие» перед лицом «деструктивных процессов» слишком похоже на заранее спланированную оперативную игру. Хаос, в значительной мере, был управляемым.
Совершенно очевидно, что олигархами стали люди совсем не случайные. Нет, речь не об их способностях исключительных. Напротив, при ближайшем рассмотрении, многие из них оказываются вполне никчемными персонажами. Зато, большинство из них сумело оказаться в нужном месте в нужное время — поблизости от номенклатурных товарищей в период демонтажа советской конструкции. Недаром, так велик среди новых хозяев жизни процент комсомольских работников.
Между событиями начала 90-х прошлого века и первыми годами Смуты XVII столетия много общего. И там, и тут, налицо предательство элит вкупе с очевидным нежеланием и неспособностью основной массы населения сохранить державу. Разочарование и дезориентация (порожденные реалиями последних десятилетий СССР и усугубленные целенаправленной пропагандой «заговорщиков») породили настрой «а пропадай все пропадом». Многие тогда изъявили полную готовность «отряхнуть прах прошлого с ног» и
