И снится мне другаяДуша, в другой одежде:Горит, перебегаяОт робости к надежде,Огнем, как спирт, без тениУходит по земле,На память гроздь сирениОставив на столе.Дитя, беги, не сетуйНад Эвридикой беднойИ палочкой по светуГони свой обруч медный,Пока хоть в четверть слухаВ ответ на каждый шагИ весело и сухоЗемля шумит в ушах.1961
Рифма
Не высоко я ставлю силу эту:И зяблики поют. Но почемуС рифмовником бродить по белу светуНаперекор стихиям и умуТак хочется и в смертный час поэту?И как ребенок «мама» говорит,И мечется, и требует покрова,Так и душа в мешок своих обидШвыряет, как плотву, живое слово:За жабры — хвать! и рифмами двоит.Сказать по правде, мы уста пространстваИ времени, но прячется в стихахКощеевой считалки постоянство;Всему свой срок: живет в пещере страх,В созвучье — допотопное шаманство,И может быть, семь тысяч лет пройдет,Пока поэт, как жрец, благоговейноКоперника в стихах перепоет,А там, глядишь, дойдет и до Эйнштейна.И я умру, и тот поэт умрет,Но в смертный час попросит вдохновенья,Чтобы успеть стихи досочинить:— Еще одно дыханье и мгновеньеДай эту нить связать и раздвоить!Ты помнишь рифмы влажное биенье?1957
Ранняя весна
С протяжным шорохом под мост уходит кригаЗимы-гадальщицы захватанная книга,Вся в птичьих литерах, в сосновой чешуе.Читать себя велит одной, другой струе.