Феоклист Онуфрич Боб, или муж не в своей тарелке

Г-жа Боб. Благодари судьбу и моего мужа.

Боб (увидя жену). Моя жена! моя золотая рыбка! (Хочет кинуться к ней, но вдруг останавливается; про себя.) Нет, черт возьми! (Строго.) Госпожа Боб! Прошу вас объяснить мне основной элемент вашего чертовски неприятного для меня поведения!

Г-жа Боб. Ах, мой друг! Всему виной было несчастное положение этого молодого человека; но теперь, когда он уехал…

Боб. Уехал!

Г-жа Боб. Да; опасность, к счастию, сама собой миновала: тот, за кого его принимали, нашелся…

Боб. А, он пропал! Он нашелся! Он уехал! И вы, вы отпустили его, сударыня!

Сибирякова. Извините нас, сударь.

Г-жа Боб (нежно; подходя к нему). Да, извини, мой друг. Когда-нибудь на досуге я тебе всё расскажу…

Боб (быстро затыкая ухо). Только, пожалуйста, не на ухо!

Г-жа Боб. И ты, верно, не будешь меня осуждать. А теперь я пришла сообщить тебе приятную новость…

Боб и Сыромолотный. Новость? Приятную?

Г-жа Боб. Поздравляю тебя: ты получил место в нашем уезде.

Боб (с радостью и изумлением). Место… ты говоришь, место… штатное, хорошее место, теплое… с дровами, квартирой, освещением…

Г-жа Боб. Да, вот уведомление.

Боб (взглянув). Я получил место… и не знал… всё равно… Жена! ты первая была вестницей моего благополучия… всё прощаю! Хоть бы ты вдвое накутила -- прощаю; втрое, вчетверо -- прощаю!

Сыромолотный. Ну! ты опять, ни с того, ни с другого, пришел в восхищение!

Боб. Дядя-табачник, ты меня бесишь этим словом! молчи!

Финал

В заключение два слова

Я желал бы вам сказать…

Сыромолотный (так же).

Ни с того и ни с другого,

Я и сам хочу начать!

Боб.

Автор знать желает снова,

Какова его судьба?

Сыромолотный.

Ни с того и ни с другого,

Он состряпал вам Боба.

Боб.

У него еще готово,

Будьте лишь добры к нему…

Сыромолотный.

Ни с того и ни с другого,

Лишь похлопайте ему.

Хоть для вас ничто не ново,

Но вы ласковы подчас…

Сыромолотный (бьет по табакерке).

Ни с того и ни с другого,

Приласкайте уж и нас!..

ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ

Варианты цензурованной рукописи (ЦР) ЛГТБ

С. 78.

¹⁷ два с половиной!.. / четыре часа.

⁴¹ двух часов / трех часов

С. 79.

⁶ После: Я погиб…-- начато: Тем ‹более›

С. 82.

^24-25 я еще такого в России не видывал / я еще такого во всей России не видывал

С. 83.

^31-32 со двора ушла / со двора ушедши

³³ Ушла? О, какой терзательный элемент… / 'Ушедши'? Какой терзательный элемент…

С. 89.

³⁶ После: ха-ха-ха! -- начато: Однако будем продолжать…

С. 91.

¹² После: неблагодарной! -- Она пустилась в прегрешенья

С. 101.

⁷ гибельной / губительной

КОММЕНТАРИИ

Н. А. Некрасов никогда не включал свои драматические произведения в собрания сочинений. Мало того, они в большинстве, случаев вообще не печатались при его жизни. Из шестнадцати законченных пьес лишь семь были опубликованы самим автором; прочие остались в рукописях или списках и увидели свет преимущественно только в советское время.

Как известно, Некрасов очень сурово относился к своему раннему творчеству, о чем свидетельствуют его автобиографические записи. Но если о прозе и рецензиях Некрасов все же вспоминал, то о драматургии в его автобиографических записках нет ни строки: очевидно, он не считал ее достойной даже упоминания. Однако нельзя недооценивать значения драматургии Некрасова в эволюции его творчества.

В 1841--1843 гг. Некрасов активно выступает как театральный рецензент (см.: наст. изд., т. XI).

Уже в первых статьях и рецензиях достаточно отчетливо проявились симпатии и антипатии молодого автора. Он высмеивает, например (и чем дальше, тем все последовательнее и резче), реакционное охранительное направление в драматургии, литераторов булгаринского лагеря и -- в особенности -- самого Ф. В. Булгарина. Постоянный иронический тон театральных рецензий и обзоров Некрасова вполне объясним. Репертуарный уровень русской сцены 1840-х гг. в целом был низким. Редкие постановки 'Горя от ума' и 'Ревизора' не меняли положения. Основное место на сцене занимал пустой развлекательный водевиль, вызывавший резко критические отзывы еще у Гоголя и Белинского. Некрасов не отрицал водевиля как жанра. Он сам, высмеивая ремесленные поделки, в эти же годы выступал как водевилист, предпринимая попытки изменить до известной степени жанр, создать новый водевиль, который соединял бы традиционную легкость, остроумные куплеты, забавный запутанный сюжет с более острым общественно-социальным содержанием.

Первым значительным драматургическим произведением Некрасова было 'Утро в редакции. Водевильные сцены из журнальной жизни' (1841). Эта пьеса решительно отличается от его