Дик оглянулся и увидел, что она стоит в проеме лаза, закрыв глаза рукой. Капитан все понял без перевода. Он коротко кивнул Дику:
– Действуй, время на исходе.
Однако заставить себя нанести девушке порез у Дика никак не получалось. Он подошел к ней вплотную и даже поднес клинок к руке, но вот вонзить в хрупкую руку острую сталь, вымазанную в ядовитом соке токсичной растительности, так и не смог.
– Чего ты ждешь? – сердито воскликнула желтоглазая и, выхватив у него нож, решительно полоснула себе по руке.
Она жалобно вскрикнула и выронила клинок, потом опустила кровоточащую руку в ладонь и скрылась в направлении входа.
– Учись, Картрайт! – изрек Мэрфи. – Иначе из тебя так и не выйдет ничего путного. – Он осуждающе покачал головой, подбирая нож. – Раз не можешь по-другому, иди, помоги ей хотя бы морально. Девчонка все-таки!
Дик, ругая себя за нерешительность, побежал следом за желтоглазой. Та сбрызгивала своей кровью образовывающие крышку лаза корневища. Увидев его, она быстро моргнула, пряча слезы, и твердым голосом сообщила:
– Этого достаточно. Теперь надо пролить кровь еще в одном месте.
С этими словами желтоглазая направилась в зал. Перед тем как выйти к свету, она вновь закрыла глаза рукой и пошла вдоль стены, скользя по ней ладонью, чтобы нащупать дорогу. Дик поспешил за ней. Девушка зашла в один из ходов и, согнувшись, двинулась в темноту. Ход шел с небольшим уклоном вверх и через несколько метров расширялся, позволяя двоим двигаться рядом. Желтоглазая остановилась и потянула за торчащий из стены корень. Тот легко вышел, открывая небольшое отверстие. Девчонка стерла с руки кровь и размазала ее по его стенкам. Затем она наклонилась к отверстию и пристально вгляделась в него. Но буквально через секунду вздрогнула и отлетела к дальней стене, словно ошпаренная. Она осела на пол, изо всех сил закрыв лицо руками, и жалобно заскулила.
– Что с тобой?! – Дик бросился к ней. – Что случилось?
– Больно, – всхлипнула девушка, – там... слишком много света... посмотри ты. Скажи, когда нюхачи уйдут.
Дик подошел к отверстию и осторожно посмотрел внутрь. По всей видимости, они сейчас находились внутри небольшого холма или выше по склону горы, потому что через отверстие хорошо был виден кусок местности вокруг зарослей, закрывавших место входа в лаз. Там было светло, как днем. Цепь хайнаньских солдат как раз проходила это место, освещая фонарями все вокруг. Сверху, разгоняя остатки темноты, бил яркий луч вертолетного прожектора. Дик присмотрелся. Несколько солдат несли оружие на ремнях, вместо него в руках они держали самосворачивающиеся катушки с прочными веревками. Другим концом веревки крепились к ошейникам, надетым на уродливых лигов. Их было четверо, разных размеров и деформаций, совершенно не похожих друг на друга. Но всех их объединяло одно общее уродство: чудовищно гипертрофированный нос во все лицо, с вывернутыми наизнанку ноздрями. Носатые лиги то и дело принюхивались, замирая, и с шумом, резкими рывками втягивали носом воздух, после чего двигались дальше. Дик замер, следя за тем, как носатые уродцы обнюхивают те самые деревья, что служили люком для их убежища. Лиги повозились немного возле них и прошли мимо. Внезапно что-то загородило Дику обзор, и прямо перед собой он увидел огромную безобразную ноздрю, втягивающую в себя мелкие частицы покрытой капельками крови земли. Раздался недовольный рык, нос чихнул, выталкивая из себя густой комок из слизи и земли, и носатый лиг пошел дальше, удаляясь от окаменевшего от страха Дика.
– Ушли? – спросила девчонка, потирая заплаканные глаза.
– Уходят, – шепотом ответил Дик.
– Теперь можешь идти спать, – сказала желтоглазая. – Жестокие еще долго будут искать вас в этих местах, отсюда нельзя выходить до завтрашней ночи. Я останусь здесь, у вас там ручной свет, и мне очень больно. – Она принялась зализывать порез на руке.
– Давай я помогу тебе, – Дик подсел рядом, вынимая аптечку, – тебе нужно сделать инъекцию антибиотиков, здесь кругом жуткая грязь, может начаться заражение! – Он достал одноразовый шприц- тюбик.
– Это ласковое жало? – Желтоглазая, затаив дыхание, во все глаза смотрела на шприц.
– Что? – не понял Дик.
– Жало, которое есть у вас, у жестоких! – возбужденно ответила она, не отводя взгляда от открытой аптечки, заполненной шприцами. – Его укус дарует блаженство и изгоняет любую боль, даже самую нестерпимую!
Девушка осторожно коснулась кончиком пальца пластиковой капсулы шприц-тюбика.
– Оно может избавить от любых страданий... – шептала желтоглазая, благоговейно гладя шприц, словно божественную реликвию, – и взамен заберет твою душу быстрее, чем отвар из пятнистых грибов...
– Картрайт, если она просит морфий, не давай! – Дик вздрогнул от неожиданности. Мерфи возник рядом, как всегда, неожиданно, словно из ниоткуда. – Уродцы подсаживаются на него с первого же укола. Если, конечно, ты не задумал сделать из нее личную ручную обезьянку.
– Я хотел вколоть ей противостолбнячную сыворотку, сэр! – ответил Дик. – В рану могла попасть инфекция!
– Она лиг, капрал, живет здесь всю жизнь, и местные инфекции ей нипочем! – Капитан присел рядом, щурясь в темноте. – А вот наши антибиотики запросто могут отправить ее на встречу к Шаро Предрекшей. Просто перебинтуй ей руку и все. Кто знает, что у нее за биохимия... Вон, видишь, как бодренько она шастает почти голышом по токсичным зарослям. И заметь, сок растений на ее коже не засыхает. Она не пачкается, в отличие от нас. Ты картридж давно проверял?
При появлении капитана желтоглазая отдернула руку от шприца и теперь вслушивалась в их разговор, переводя желтые кляксы зрачков с Дика на Мэрфи. Картрайт поспешил убрать шприц в аптечку и вернуть ее в подсумок. Он открыл диагностическую панель и посмотрел на фосфоресцирующий в темноте датчик состояния воздушного фильтра.
– Износ картриджа пятьдесят процентов! – воскликнул Дик. – Как же так, сэр, мы же ставили свежие фильтры перед самым вылетом! Их должно хватить еще минимум на неделю!
– Мы третьи сутки не вылазим из токсичных джунглей, – покачал головой Мэрфи, – едкая пыльца, грязь, пыль, насекомые, споры ядовитых грибков и прочее дерьмо – все это витает тут в воздухе тоннами. Картриджи изнашиваются намного быстрее. А запасной комплект у меня всего на один скафандр, остальное осталось там, на поляне, вместе с экспедицией. Так что у нас есть трое суток, максимум – четверо, чтобы добраться до «Наследия».
– Сэр, она говорит, что «жестокие» не уйдут из района до завтрашней ночи, и уходить отсюда нельзя, – сказал Дик.
– Кто не уйдет? – заинтересовался Мэрфи с легкой улыбкой.
– «Жестокие», сэр! – ответил Дик. – Так они здесь называют хайнаньцев.
– Картрайт, – капитан иронично усмехнулся, – «Жестокими» лиги называют чистых людей. Всех. Не только хайнаньцев. Или ты думаешь, что сами себя они называют лигами? – Он насмешливо хмыкнул. – Это тебе для общего развития. Но раз она так сказала, то зря рисковать не будем. Да и Райли надо отлежаться, если старик не придет в себя, дело дрянь. Других ученых у нас не осталось. Так что теперь у тебя есть время вдоволь поспать. Ты, кажется, хотел? – Мэрфи поднялся на ноги и исчез в темноте.
– Твой друг не хочет, чтобы ты дал мне ласковое жало? – спросила желтоглазая, когда капитан ушел.
– Он сказал, что оно может вызвать... что оно может причинить тебе вред, и его лучше использовать только в крайнем случае, – Дик попытался сгладить ситуацию. – Давай я тебя перевяжу. Это не больно, это просто ткань, она поможет остановить кровь. – Он принялся накладывать ей на рану стерильную самоклеющуюся повязку.
– Дядя Цзянь тоже так говорил, – задумчиво произнесла девушка, послушно протянув ему руку, – ласковое жало дарует блаженство и избавляет от страданий, взамен забирая душу... – Она тряхнула головой, словно снимая с себя наваждение. – Однажды ему удалось добыть его. На это можно было
