куда-то в сторону Соленоида:
— Нам туда. — Он осторожным шагом направился вдоль кромки синей растительности, покрытой ядовито-жёлтыми потёками.
— Валера, что такое Соленоид? — Иван старался повторять за Болтом его действия, но так и не мог понять, по какому принципу тот обходит ничем не примечательные участки местности.
— Аномалия такая, — ответил поисковик, не оборачиваясь, — разрядами бьёт, вроде электрических, девять метров в длину. Любит забраться куда-нибудь на кочку или на склон какой-нибудь и оттуда колотит во всё, что приблизится.
— А почему именно «соленоид»? — Берёзов оглянулся назад, туда, где группа Медведя таким же осторожным шагом спускалась в небольшой распадок. — Учёные назвали?
— Да нет, — махнул рукой Болт, — у учёных термины такие, что язык сломаешь. Названия как-то сами собой возникают, среди сталкеров. Потом приживаются. Вблизи Соленоида, например, воздух на вкус солёный. Оттуда и пошло, наверное. Словом, как почувствовал на языке солёный воздух, ближе десяти метров к выступающим складкам местности лучше не подходить. Тут вообще между двух неживых предметов лучше не проходить, гиблое это дело…
Чем дальше они продвигались через жёлто-синюю поросль, тем медленнее и осторожнее шёл Болт. Когда количество обойдённых ими участков местности, сочтенных поисковиком подозрительными, перевалило за двадцать, Берёзову впервые удалось определить аномалию. Вглядываясь вперёд через плечо идущего впереди Болта, Иван заметил лёгкую рябь на синей траве. На первый взгляд трава просто шевелилась под ветром, но что-то в этом шевелении показалось ему не таким, как должно бы быть. Он и сам не мог понять, что именно, но в этот самый момент Болт остановился, словно собака потянул носом воздух и решительно направился в обход странного участка. Берёзов принюхался.
— Ничем не пахнет, — разочарованно произнёс он, — как ты определил, что там аномалия?
— Так же, как и ты, — не оборачиваясь, ответил Болт, — ничем не пахнет. Все запахи пропали, чувствуешь? И трава как-то странно шевелится. Неспроста это. — Он достал из кармана гильзу и осторожно, навесом, швырнул её в траву.
Не долетев до поверхности полуметра, гильза с коротким металлическим скрежетом брызнула во все стороны ворохом латунных иголок.
— Сито, — определил Болт, — молодое ещё. Через день здесь уже будет не пройти.
Спустя полчаса холмы и растительность неожиданно расступились, и они вышли на открытую местность. Теперь им предстояло двигаться вглубь Жёлтой Зоны, и Иван, достав бинокль, внимательно огляделся, изучая окружающую местность. Перед ними лежало ровное пространство, лишённое всякой растительности. Красно-бурая почва неестественно пружинила под ногами, словно идти приходилось по прессованной резине, а не по земле. Голое поле простиралось в обе стороны на несколько километров, далеко на востоке упираясь в глухую стену синих зарослей. На западе пустошь заканчивалась у края распадка, по дну которого где-то крадётся сейчас группа Медведя, и уходила дальше на север, подступая вплотную к самым развалинам. До развалин было не меньше километра, точнее сказать сложно — лазерный дальномер, который Берёзов по привычке захватил с собой, в Жёлтой Зоне стал бесполезным куском пластика, но через бинокль можно было заметить отдельные вспышки выстрелов, сверкающих среди камней.
— Отвлекающий манёвр уже начался. — Иван направил бинокль в сторону леса, где засели зомби. Редкие огоньки трассирующих пуль, снующих туда-сюда между синим ельником, покрытым жёлтым мхом, и позициями залегших на холме спасателей, возвестили о начале боя. — Бандиты тоже отвлеклись, в нашу сторону наблюдателей нет.
В подтверждение его слов спустя пару секунд ветер принёс перестук автоматных очередей.
— В нашу сторону и так, и эдак никто смотреть не будет, — Болт внимательно разглядывал лежащую перед ним красную пустошь, не обращая внимания на развалины, — смысла нет.
— Почему? — не сразу понял Иван. — Если выставить наблюдателя там, на развалинах, можно засечь противника, ползущего через поле к аномалиям, например — нас.
— Это поле и есть аномалия, — вздохнул поисковик, — и там, внутри неё, всё не так, как снаружи. Скоро сам поймёшь. Вон, — он указал на торчащий неподалёку из земли обломок ветки, облепленный замшелой синей ватой с жёлтыми язвами, — место приметное. Там тропа начинается, пошли!
Возле воткнутой в красную почву ветки Болт развернулся лицом к полю, присел на колени, внимательно вгляделся в пустоту перед собой и сказал:
— Я иду первым, ты за мной, держись как можно ближе, хоть головой мне ноги подпирай. Не отставай, иначе размажет. Я остановился — ты остановился. Я ускорился — ты ускорился. Оборачиваться там трудно, зато кричать можно громко, так что спрашивай, если будет чего не понятно, или ещё что… — он посмотрел на Ивана, — ползти не меньше часа. Справишься?
— Не впервой, — хмыкнул Берёзов.
— Хорошо, — Болт кивнул, — теперь самое главное. Поле делят между собой две аномалии. Справа Грава, она тут уже лет пять, ещё с тех времен, когда эта местность была Зелёной Зоной. Слева — Мясорубка. Ей полтора года, одно время она было выдохлась, но после позапрошлого Выброса снова разрослась и теперь в упор доходит до Кабаньей рощи. — Он махнул рукой вправо, указывая на синее месиво растительности вдали.
— Много там кабанов? — уточнил Берёзов.
— Ни одного, — поморщился Болт, — пока эта Зона была Зелёной, жили десятков пять-шесть. Потом туда перекочевали несколько медведей и всех кабанов пожрали. С тех пор они там живут, так что идти лесом можно, только если срочно надо попасть на тот свет.
— Понятно, — пожал плечами Иван, — значит, пойдём тут. Далеко отсюда до границы аномалий?
— От меня сантиметров двадцать, — прикинул поисковик, — ну и от тебя, соответственно, около метра.
Инстинкт самосохранения сработал мгновенно, и Берёзов машинально отшагнул назад. Он не ожидал, что смертельная опасность уже настолько близко. Надпочечники резко выбросили в кровь адреналин, и кончики пальцев пронзило неприятное покалывание. Иван плавно вдохнул, приводя себя в норму. Смерть, замершая рядом, была незрима и бесшумна, это сбивало с толку, но не было в новинку. Рисковать жизнью — неотъемлемая часть профессии.
— Не привык ещё к тому, что эту дрянь не видно и не слышно, и вообще никак не различить, — Иван недовольно поморщился.
— Поначалу так у всех бывает, — понимающе успокоил его Болт, — я только один раз видел человека, который воспринял существование аномалий спокойно. Привыкнешь. И различить их можно, нужно сосредоточиться и быть внимательнее. Тут всё дело в мелочах.
Новый порыв ветра возвестил, что перестрелка на востоке усилилась, и поисковик заторопился:
— Пора! Путь неблизкий. — Он забросил за спину автомат и затянул ружейный ремень, плотно фиксируя оружие. — Ствол укрепи за спиной, чтобы не болтался, — потребовал Болт, — если попадёт в Граву, в лучшем случае останешься без него. Теперь смотри внимательно. — Он лёг на живот, сложив перед собой согнутые под прямым углом в локтях руки параллельно друг другу так, что они оказались перпендикулярны телу, при этом кисти находились у разноименных локтей. Со стороны казалось, что он прячет голову за собственными руками. — Тропа в ширину девяносто два сантиметра. По-пластунски не пройти, поэтому ползти надо так, как я!
Он едва приподнялся на руках и пальцах ног, перемещая тело чуть вперёд, и вновь опустился на землю. Голос его зазвучал глухо, как из бочки, и Берёзов с изумлением увидел, что голова поисковика словно подёрнута маревом.
— Понял? — донёсся приглушённый вопрос.
— И это не впервой, — ответил Иван, стараясь не думать о том, что девяносто два сантиметра — это практически впритирку.
— Я сейчас заползу глубже, и тебя уже не услышу, — Болт старался говорить громче, — но ты будешь видеть мои ноги. Так что вставай туда, где я сидел, и делай всё, как я. Как будешь готов ползти, толкни в пятку.
— Понятно, — подтвердил Берёзов, и поисковик прополз глубже, почти полностью растворяясь в
