воздухе.
Иван закрепил на спине автомат и встал на колени, до миллиметра повторяя действия Болта. Мгновение он помедлил, успокаивая взвинченную нервную систему, затем на всякий случай проверил, надёжно ли укреплено за спиною оружие; и закрыл глаза. Представь, что ты идёшь на штурм, сказал себе Берёзов. Террористы ещё не видят штурмовой группы, идёт фаза скрытного сближения. Ничего такого, чего не приходилось бы делать раньше. Он решительно вздохнул, достал из кармана на бедре лыжную шапочку, аккуратно надел её и уверенным движением опустился на локти.
Звуки внешнего мира сразу поблёкли, словно кто-то приглушил звук, и Иван понял, что вокруг него уже не просто воздух. Он замер и, работая только мышцами шеи, осторожно повернул голову из стороны в сторону, осматриваясь. На первый взгляд он просто лежал на красно-бурой тугой земле посреди голого и абсолютно пустого поля. Единственным отличием было то, что ни слева, ни справа уже не было видно его границ, и казалось, будто пустошь тянется бесконечно, занимая собой всю планету. Со стороны это, должно быть, выглядело глупо: лежат два мужика в центре бескрайнего поля, один другому уткнувшись башкой в пятки, и еле-еле ползут. Внутренний голос весьма логично предлагал встать и по кратчайшему расстоянию бегом преодолеть открытую местность. Тем более, что воздух здесь гораздо чище, дышится приятно, и даже взмокшее в «Мембране» тело не так сильно терзает духота.
— Туман! — неожиданно громким эхом ухнул рядом голос Болта. — Ты как там? Живой ещё?
— Живой, — Берёзов ткнул ребром сжатой в кулак ладони маячившую перед лицом подошву ботинка, — громковато тут.
— Звук от аномалий отражается, — объяснил Болт, — такое иногда бывает с очень большими Травами. А ещё дышать легче и есть сильное желание встать и пробежаться, так?
— Я бы не сказал, что сильное, но такая мысль была. Откуда ты узнал? — ответил Иван. — У тебя тоже так или это у всех?
— У всех, — хмыкнул поисковик, — это аномалия заманивает жертву. Но у всех желание очень сильное, мало кто может с ним справиться без серьёзных усилий. Ты второй человек на моей памяти, кому не приходится бороться с собой. — В его голосе слышалось удивление. — Это хорошо, значит, шансы есть. Тогда поползли. И тыкай меня в пятки почаще, я, мол, ещё здесь, а не рванул в аномалию. Разговаривать не будем, ближе к середине поля проход начнёт кое-где схлопываться, надо не пропустить начало колебаний, иначе от нас только тряпьё и останется. Так что не до бесед. И помни — тропа узкая, держись точно за мной, не смещайся никуда. Всё ясно?
Понял тебя хорошо, — Берёзов пихнул поисковика рукой в подошву, — пошли!
Ползти пришлось долго. Окружающие звуки пропали сразу же, как только они продвинулись по тропе на несколько метров, солнечный диск растворился в зелёном мареве неба, вокруг осталось лишь бесконечное полотно красной пустоши. Ни глаз, ни сознание не могли отыскать ничего, за что можно было бы зацепиться, чувство времени пропало, и Иван принялся считать движения, пытаясь сохранить представление о пройденном и оставшемся пути. Самой тяжёлой оказалась первая стометровка. Сознание того, что он зажат на тесной тропе между двумя незримыми стенами смерти, давило на психику. Иногда ему чудилось, что он сдвинулся в сторону на пару сантиметров и с секунды на секунду неизбежно зацепит плечом аномалию. Или внезапно наваливалась уверенность в том, что и без того неширокая тропа сужается и скоро его тело окажется не в состоянии уместиться на этой узкой ленте. В такие минуты Берёзов толкал Болта и останавливался, усилием воли заставляя себя успокоиться и вернуться в норму. На второй сотне метров привыкшая к экстремальным ситуациям психика опытного бойца адаптировалась к новым условиям, но спокойнее не стало: одна проблема сменилась другой. Эмоциональный фон стабилизировался, и стала остро чувствоваться душная жара, давящая на закупоренного в «Мембрану» человека. Камуфляж под непроницаемым резинополимером взмок насквозь, всё тело чесалось, словно покрытое комариными укусами, и приходилось бороться с почти непреодолимым желанием перевернуться на спину и как следует поёрзать по земле, чтобы успокоить нестерпимый зуд.
Ощущение смертельной опасности пришло настолько внезапно, что тело рефлекторно замерло раньше, чем сознание успело отдать ему такую команду. Берёзов превратился в изваяние, внутри всё похолодело, словно он упал в ледяную прорубь, все эмоции и неудобства срезало, словно отточенной бритвой.
— Туман! — подрагивая лёгким эхом, раздался голос Болта. — Живой?
— Живой, — привычно ответил Иван, стараясь шевелить одними губами, — что это было?
— Почувствовал? — Поисковик едва заметно завозился. — Впереди тропа схлопнулась. Грава чувствует Жернова с Магнитом и колышется как студень, от одного к другому, только медленно, вроде как в замедленной съёмке.
Болт, не меняя положения тела, одной рукой достал из маленького кармашка на плече другой пистолетную гильзу, поставил её на донышко перед собой и щелчком отправил вперёд. Гильза пролетела сантиметров тридцать, мгновенно изменила направление полета и с резким свистом вонзилась в землю, пробивая в ней маленький кратер.
— Будем ждать, — констатировал он, — дальше дороги нет.
— Что за звук? — Иван услышал свист.
— Гильзу аномалией сожрало, — ответил Болт, — нормально всё… пока что.
— Голову поднять можно? — поинтересовался Берёзов. — Сколько над нами запаса по пространству?
— Везде по-разному, — Болт кончиками пальцев извлек из кармашка на манжете вторую гильзу, — где метр, где полтора. Но головой вертеть можно. Телом нельзя!
Поисковик положил ещё одну гильзу на землю и осторожно катнул её вбок. Латунный цилиндрик пересёк линию габаритов его тела, прокатился ещё несколько сантиметров и словно попал под невидимый пресс. Мощнейшая незримая сила с коротким глухим чавканьем расплющила гильзу, вминая её в красную землю. Берёзов представил себе их текущее положение. Два человека лежат посреди чиста поля красного цвета, простирающегося во все стороны от горизонта до горизонта. Но на самом деле они зажаты смертью на узкой ленте тропы, и безликая погибель вяло трепещет в каких-то жалких сантиметрах от вжавшихся в изуродованную землю людей. Иван тихо потряс головой, отгоняя от себя ненужные мысли. Прямо клаустрофобия под открытым небом…
— Пээмовскими кидаешься? — спросил он поисковика, чтобы занять сознание чем-то более конструктивным.
— Да, — подтвердил тот, — так безопаснее. Они поменьше и полегче. Хотя Центрифуга и пээмовскую так разгоняет, что мало не покажется. Синяк неделю держится.
— И часто Центрифуги попадаются? — поинтересовался Берёзов. — Я обратил внимание, как ловко ты у холма от рикошетов прятался.
— Опыт, — хмыкнул Болт, — его не пропьёшь. Впрочем, — он издал короткий смешок, — в Зонах ничего не пропьёшь, тут у нас все трезвенники. А Центрифуга — одна из наиболее часто встречающихся аномалий. К тому же не только она брошенное возвращает, есть ещё Пушка и Рулетка, забыл? Да и какая разница, всё равно редко можно без гильзы определить, что именно за хрень перед тобой.
— До Пушки с Рулеткой мы ещё не дошли, — поморщился Иван, — это аномалии Жёлтой Зоны, видимо.
— Её, родимой, — удивился поисковик, — а что значит «ещё не дошли»?
— Я всего полтора месяца в «Ареале», — объяснил Берёзов, — только половину курса подготовки прослушал.
— Теперь понятно, почему ты добровольно в аномалию полез… Как же ты здесь оказался? — изумился Болт, — да ещё в Жёлтой Зоне?!
— Нештатная ситуация, — философски изрёк Иван, — отряд специальных операций блокирован бандитами. Это по моей части. Вот и вызвали.
— Так ты и есть тот новенький, из краснодарской «Альфы»? — догадался поисковик и почтительно добавил: — Уважаю! Серьёзная у вас контора.
— Вот тебе и «Совершенно Секретно»! — усмехнулся Берёзов. — Уже весь «Ареал» в курсе.
— Да ты что, никто не знает, кроме тех, кому положено, тут с этим строго! — возразил Болт, — просто я со спецотрядом часто работаю, давно их всех знаю. Там есть двое из московской «Альфы», Саша «Лемур»
