пришествия? Принесите свою передвижную клетку и загоните его туда электрошоком!
— Мы не можем сейчас так поступить. — Лаванда обречённо сникла. — Дикобраз сильно напуган, эмоциональный отпечаток смерти Осьминога тяжело отразился на его состоянии. Сейчас его никуда не загнать… — Она тоскливо посмотрела на Медведя. — То животное умирало долго и очень тяжело… его мучения чувствовали все живые формы «Ареала» на многие километры вокруг, вы знаете, что произошло ночью…
— А что, здесь есть кто-то, кто не в курсе?! — скривился Медведь. — Нам всем ещё очень повезло, что всё закончилось парой капель крови из ушей!
Только сейчас Иван обратил внимание на ватный тампон в ухе Лаванды. Выходит, вопль Унка ударил и по тем, кто укрывался за бетонными стенами лаборатории.
— Этот Дикобраз был ближе всех к умирающему существу, — негромко добавила молодая женщина, — ведь здесь у местных живых форм всё взаимосвязано, он испытал сильный шок. И сейчас он чувствует исходящую от окружающих агрессию. Если сейчас начать бить его электрическими разрядами, животное станет защищать свою жизнь изо всех сил.
— Стало быть, выбора у нас нет, — рассудил Медведь, — придётся его ликвидировать, пока он никого не покалечил. Отойдите назад!
Здоровяк перехватил лом обратным хватом, собираясь мощным ударом сверху вниз пригвоздить Дикобраза к земле, и двинулся к замершему зверю. Берёзов прикинул, что стотридцатикилограммовая туша Медведя, орудующая ломом, наверняка способна пробить броню животного насквозь. Да ещё и вместе с половыми плитами. Да, хорошо быть великаном, есть свои плюсы… Он бросил взгляд на Лаванду. Та подавленно молчала, пытаясь сдерживать навернувшиеся на глаза слёзы.
— Подожди, — Иван жестом остановил Медведя, — дай-ка я попробую с ним договориться. Убить всегда успеем.
— Договориться? — опешил здоровяк, останавливаясь. — Не хочу тебя расстраивать, Туман, но Дикобразы в детстве постоянно пропускают занятия по русскому. Учитывай вероятность возникновения языкового барьера.
— Две минуты, — улыбнулся Берёзов, — и всё будет ясно. — Он похлопал себя по карманам и обернулся, окидывая взглядом снаряжение стоящего неподалёку Шороха. — Шорох, есть шоколадка?
— Что? — удивился боец. — Ну есть… только она немного не стандартная… — Он неожиданно замялся. — В смысле, не из сухого пайка…
— Давай! — протянул руку Иван.
Шорох засунул руку в гранатный подсумок и извлёк оттуда плитку шоколада весом грамм чуть ли не в триста. Медведь округлил глаза.
— Шорох, гранаты у тебя явно не той конструкции, — произнёс он, — что ЭТО делает у тебя в гранатном подсумке?!
— Я шоколад с детства люблю, — смутился боец, — а что такого? Места там достаточно, и под рукой всегда…
— Надеюсь, вместо гранат у тебя там не «Киндер Сюрприз», — ехидно заметил Медведь, — как разберёмся с Дикобразом, не забудь подойти ко мне. Я испытываю непреодолимое желание проверить твоё снаряжение!
Пока Медведь распекал Шороха, Берёзов сорвал с шоколадной плитки обёртку и, осторожно приблизившись к Дикобразу, протянул лакомство поближе к основанию спинных колючек, стараясь в точности повторять действия Болта. Несколько секунд ничего не происходило, и окружающие с недоумением смотрели на протянутую вплотную к опасному зверю руку.
— Оттяпает он тебе кисть, доиграешься, — Медведь с любопытством взирал на терпеливо ждущего Берёзова, — переговорщик-экстремал, блин!
Длинные ветви колючек зашевелились, и откуда-то из-под их основания, словно из-под панциря, выдвинулась бесформенная голова с дикими жёлтыми глазами, а потом обнаружилась блестящая мочка чёрного носа. Нос с пыхтением поёрзал туда-сюда, и под ним разверзлась неожиданно огромная пасть, усеянная здоровенными зубами в несколько рядов. Ивану стало немного не по себе. Такой рожей да медку бы хлебнуть… Из пасти выскользнул синий язык и осторожно лизнул самый край шоколадки. Дикобраз протянул голову поближе и молниеносным движением оттяпал небольшой кусочек шоколадной плитки и тут же спрятал голову под колючки. Берёзов, не вставая с корточек, отшагнул на пару шагов назад. Из-под панциря раздался жующий звук, после чего голова появилась вновь. Чёрная мочка носа зашевелилась, отыскивая направление на лакомство, и Дикобраз неуклюже засеменил к Берёзову. Иван отломил от плитки небольшой кусок, положил его на пол и сделал ещё несколько шагов назад. Зверь добрался до шоколада и почти незаметным глазу движением слизнул его.
— Шорох, открывай входную дверь, — Берёзов положил на пол очередной кусок шоколадной плитки и поднялся на ноги, — выманим его на улицу, пусть уходит. — Он посмотрел на Лаванду: — Надеюсь, на этот раз вы ничего не имеете против?
— Нет-нет! — вздрогнув, спохватилась та, отрывая удивлённый взгляд от довольно чавкающего Дикобраза, неторопливо переползающего от одного кусочка шоколадки к другому. — Я согласна! Выпускайте его!
Через пару минут зверь, ловко перебирая множеством коротких лапок, перевалил через стальной порог внешней двери, и Иван швырнул оставшуюся часть шоколада в сторону вертолётной площадки. Дикобраз целеустремленно протопал мимо человека, взяв курс на блестящую на солнце фольгу, и Берёзов, вернувшись в здание лаборатории, запер входную дверь.
— Все, концерт окончен, — провозгласил Медведь, — все свободны. — Здоровяк перевёл взгляд на проштрафившегося лаборанта и грозно добавил: — Через полчаса я вижу перед собой объяснительную на имя начальника охраны полевой научной лаборатории ЛП-32 с изложением причин, вследствие чего Дикобраз получил возможность посреди этого коридора выйти на охоту на яйцеголовых хомо сапиенс, среди которых некоторые, прямо скажем, не совсем сапиенс. Вопросы?
— Н-нет вопросов, — поперхнулся лаборант, — я всё понял!
— Время пошло! — изрёк Медведь и, перехватив лом за середину, удалился в сторону камбуза.
Берёзов спрятал улыбку и направился в оружейную. Пора навёрстывать упущенный сон, и чем быстрее это дело начать, тем больше времени поспишь.
— Туман, я могу с вами поговорить? — Лаванда пристроилась рядом с ним. — Расскажите, как вам это удалось?
— Нет, — отрезал Иван.
— Понимаю, — она склонила голову, — я должна извиниться за проявленную ранее нетактичность… Искренне прошу меня простить, иногда я бываю несдержанна, это моя вина. Я действительно очень сожалею! Но то, что вы сделали сейчас, это удивительно! Мне совершенно необходимо задать вам…
— А мне совершенно необходимо выспаться, — мстительно перебил её Берёзов, — причём прямо сейчас! Через девять часов мне вновь заступать на двенадцатичасовую смену, и к тому моменту я должен быть в форме. Это у вас сейчас день, у меня же наоборот. Если вам так хочется поговорить о влиянии молекул шоколада на секрецию эндорфинов у Дикобраза, приходите на сторожевую вышку после трёх ночи. Я буду в вашем распоряжении. Заодно подучу несколько заумных фраз, чтобы не ударить лицом в грязь и ненароком не оскорбить ваш высокоинтеллектуальный слух. А сейчас покорнейше прошу меня извинить! — С этими словами он захлопнул дверь туалетной комнаты перед носом ошарашенной Лаванды.
— Хочешь большой и чистой любви — приходи сегодня вечером на сеновал! — донёсся откуда-то из глубины камбуза издевательский хохот Медведя.
— Фу, как остроумно! — язвительно прозвучал голос Лаванды, сменившийся звуком удаляющихся шагов.
К кому именно относилась эта фраза, за закрытой дверью понять было сложно.
20
