Лэйси из Ливерпуля

— Нет, конечно, глупая. — Она рассмеялась. — Бальные танцы. Он ходил туда со своей матушкой.

— Не понимаю, что ты в нем нашла, — без обиняков сказала Элис. Альберт Эйли, сорокалетний холостяк, жил на Байрон-стрит вместе со своей матерью и был самым неинтересным мужчиной, которого она когда-либо встречала.

Берни пожала плечами:

— Он душка. По крайней мере, он не позволяет себе ничего такого.

— Наверное, потому, что не знает, как это делается. Серьезно, Берни. Тебе всего тридцать семь, и ты по-прежнему чертовски красива. Да вокруг сотни мужчин, которым Альберт Эйли и в подметки не годится.

— Пока я не встретила Альберта, мне не попадался ни один мужчина, который не захотел бы забраться ко мне в постель через пять минут знакомства. С ним легко, он вежлив, не жаден до денег. Единственное, что меня угнетает, так это то, что он все время толкует о своей мамаше. Мама то и мама это, так что мне хочется взвыть от тоски. В конце концов, тебе тоже только тридцать семь, и ты тоже по-прежнему чертовски красива. Вокруг много мужчин получше Джона Лэйси.

— Ш-ш! — Элис приложила палец к губам и кивнула в сторону кухни, где ее дочь мыла посуду. — Мы с Джоном сейчас прекрасно ладим.

— Не так уж прекрасно, — хриплым шепотом проговорила Берни. — Он все еще спит в гостиной. Дети уже должны были догадаться, что здесь что-то не так.

— Они думают, все дело в его спине: он потянул ее, и поэтому ему приходится спать одному.

— Замечательная выдумка!

— Так оно и есть, Берни, и пока дети верят в это, остальное не имеет значения. В конце концов, меня это не беспокоит, во всяком случае не слишком. Я привыкла. — Она легонько толкнула подругу в плечо. — Не пытайся заставить меня выглядеть несчастной. Мне нравится иметь свой собственный салон. Я очень счастлива, даже если дома не все в порядке. А теперь проваливай и наводи красоту для своего Альберта. Да, кстати, когда придешь завтра к нам на рождественский обед, постарайся не сердить моего отца. А то вы двое вечно спорите.

Бернадетта открыла дверь.

— Скажи ему, чтобы он не злил меня, — нахально заявила она, прежде чем уйти.

— Фу! — Элис заперла дверь и рухнула в кресло. — Сегодняшний день нужно считать за два. Ты уже закончила, Фиона? — крикнула она. — Нам с тобой пора идти домой.

— Мне осталось только вытереть тарелки, мам.

— Оставь их в сушке, они сами высохнут.

Кто-то покрутил ручку двери.

— Мы закрыты, — крикнула Элис, но человек забарабанил по стеклу. — О господи, — простонала она. — Это опять твоя тетя Кора.

— Скажи ей, пусть убирается, мам.

— Не говори глупостей, дорогая.

— Я зашла пожелать вам веселого Рождества и обсудить условия аренды, — сказала Кора, когда Элис неохотно впустила ее. Светлая кожа невестки была землистого оттенка, бесцветные волосы собраны в обычный тугой узел на затылке. На ней было невзрачное пальто.

— Веселого Рождества, Кора, — холодно ответила Элис. — Что там насчет аренды?

Срок семилетней аренды истекал в конце месяца, и ее следовало продлить. Вне всякого сомнения, Кора пожаловала от имени Горация Флинна, чтобы назвать новую плату.

— Плата повысилась, — объявила Кора.

— Я так и думала. — В конце концов, это было справедливо.

— Новая арендная плата за семь лет составит четырнадцать сотен фунтов. — Маленькие глазки невестки лучились от удовольствия. Она явно наслаждалась тем, что принесла такие дурные известия.

— Четырнадцать сотен! — охнула Элис. — Я не могу платить столько, Кора! В начале года налоги возросли, а от последнего счета за электричество у меня глаза на лоб полезли.

— Тебе придется сократить расходы, — невозмутимо сказала Кора. — Например, уволить помощницу.

— Только не нашу Фиону!

— Нет, другую. Эту Пэтси. Она тебе больше не нужна, с тех пор как Фиона стала работать полный день.

— Я не могу этого сделать. Ей нужны деньги. Муж у нее страшно скуп, а она очень хочет, чтобы ее Дэйзи выступала на сцене.

— В бизнесе нет места сантиментам, Элис.

— В моем — есть, — воскликнула Элис. — Я ни за что не избавлюсь от Пэтси. Да и потом, нам часто нужны три пары рук.

Кора пожала узкими плечами:

— Соглашайся или отказывайся — от аренды, я имею в виду.

— Спасибо, но мы отказываемся, — произнес чей-то голос.

Из кухни вышла Фионнуала. Кора сжалась. Она не пришла бы, если бы знала, что девчонка здесь. Ей удавалось обвести вокруг пальца робкую и бестолковую мамашу, но Фионнуала заставляла ее нервничать, поскольку каким-то образом всегда брала верх. Именно Фионнуала несколько лет назад потребовала себе копию соглашения, которое подписала ее недалекая мать, и указала, что Кора имеет право только на одну треть делового предприятия, известного в настоящее время как «Салон-парикмахерская Лэйси», так что от квартиры наверху ей не причиталось и пенни. Именно Фионнуала всегда настаивала на том, чтобы Кора несла причитающуюся часть расходов парикмахерской Лэйси, вплоть до таких мелочей, как туалетная бумага, заколки для волос и даже чай, который пили клиентки. Фионнуала рассмеялась Коре в лицо, когда та попыталась было утверждать, что чаевые являются частью доходов.

Однако даже Фионнуала не могла отрицать, что in perpetuity значит «навечно». На все времена. Навсегда.

— Но ведь я спрашивала тебя тогда, и ты сказала, что это значит «до тех пор, пока не будут выплачены деньги», — заявила пораженная Элис много лет назад, когда посчитала, что сполна и с процентами вернула взятые в долг двадцать пять фунтов.

— Ничего подобного. — Кора изобразила на лице благородное негодование. — Я полагала, что любой человек в здравом уме знает, что такое in perpetuity . Я не просто дала тебе деньги в долг. Я вложила их в дело. И теперь одна треть принадлежит мне. Это записано в соглашении.

— Какая же ты дура, мамочка, — простонала Фионнуала, и Кора не могла не согласиться с ней.

Сейчас Фионнуала презрительно взглянула на свою тетку и перевела взгляд на мать.

— Мам, кто-то говорил на днях, что салон Глории на Марш-лейн закрывается. В соглашении, которое ты подписала, речь идет о салоне Миртл. Если мы переедем куда-нибудь в другое место, оно потеряет законную силу.

Потеряет законную силу! Элис стало интересно, откуда ее дочь почерпнула такую изумительную, громкую фразу.

— Это правильно, — сказала она Коре.

Кора поджала губы. Фионнуала, оказывается, вовсе не такая умная, какой себя воображает.

— Интересно, — ответила она. — Мистеру Флинну принадлежит фригольд [4] на салон Глории, и он ни словом не обмолвился о том, что тот закрывается.

Фионнуала растерялась всего лишь на мгновение. Глаза ее сверкнули:

— Тогда, наверное, мне сказали неправду, но мы все равно можем переехать куда-нибудь еще.

— Что, и потерять при этом всех своих клиенток? — злобно сказала Кора. — Не забывайте, если вы решитесь на переезд, салон можно будет сдать другому парикмахеру. Ему вовсе не обязательно закрываться.

— О нет! — Элис обхватила руками сушилку. — Мне невыносима даже мысль о том, что салон Лэйси будет принадлежать кому-нибудь другому.

— Ну, тогда оставайся. — Кора облизнула губы. — Как я уже говорила, все, что надо сделать, это