говорил и А.А. Крон.
Спасибо этим товарищам за добрые советы, — они мне очень пригодились.
...Ремонт на лодке продолжался. В конце июня работы с аккумуляторными батареями закончили. В первой группе оставили прежние 60 элементов, а вторую группу, где был взрыв, заменили полностью; ее составили из 54 американских и 6 элементов отечественного образца.
Теперь, получив полную энергетическую оснащенность для подводного плавания, мы приступили к отработке боевых задач на ходу.
Накануне Дня Военно-Морского Флота сдали первую учебную боевую задачу с оценкой «отлично».
В это время на Центральном и Воронежском фронтах успешно развернулись наступательные бои Красной Армии. На Ленинградском фронте после прорыва блокады положение оставалось стабильным.
В августе «Лембит» и все лодки, находившиеся в Ленинграде, отрабатывали на Неве задачи подводного плавания.
Эксперимент с переделкой минных шахт не прошел бесследно. После нескольких погружений и всплытий у лодки стал появляться крен на правый борт. Обнаружили, что в нескольких местах сварные [224] швы шахт, проходившие через цистерну главного балласта, пропускают воздух, и цистерна постепенно заполняется водой. Для устранения пропуска воздуха и замены труб минносбрасывающего устройства пришлось снова стать в док. Все работы, за исключением подгонки труб и сварки, выполнил личный состав лодки. Целый месяц ушел на доковые работы.
После повторной отработки учебных задач, к середине ноября, привели лодку в полную боевую готовность. В это время уже наступили морозы. Снова надо было думать, куда поставить лодку на зиму.
Командование бригады подводных лодок составило план рассредоточения лодок и плавбаз у берегов Невы. Нам было отведено место у левого берега, у пристани на территории фабрики имени Ногина. Там поставили плавбазу «Смольный», которой командовал капитан 3 ранга А. Климов, и две подводные лодки: «Лембит» и Л-21 под командованием капитана 2 ранга С. С. Могилевского. Здесь же поставили две плавучие зарядовые станции: Л-55 (механик — инженер-капитан-лейтенант А. Чернышев) и Б-2 (механик — инженер-капитан-лейтенант В. Дорин).
Л-55, бывшая английская подводная лодка, пыталась атаковать наши военные корабли в районе Копорской губы. Во время первой же атаки, 4 июня, 1919 года, она была потоплена эсминцем «Азард». В августе 1928 года лодку подняли, отремонтировали, и она вошла в состав Балтийского флота. История Б-2 примечательнее. Это была «Пантера» — одна из лучших подводных лодок типа «Барс». 31 августа 1919 года подводная лодка «Пантера» под командованием А. Н. Бахтина открыла боевой счет советских подводников, потопив в районе острова Сескар английский эсминец «Виттория». Накануне Великой Отечественной войны лодка была еще в строю, а теперь она оказывала посильную помощь своим собратьям, заряжая их аккумуляторные батареи.
Обе эти ПЗС обслуживали подводные лодки всех дивизионов бригады. Дизели, винты и рули на них [225] были в исправности, и когда надо было обслужить какую-либо подводную лодку, ПЗС направляли к ее борту.
Меня назначили старшим по этой группе кораблей. Личный состав лодок и ПЗС разместили на плавбазе «Смольный». Плавбаза обеспечивала корабли паром, а в ее мастерских можно было выполнять мелкий ремонт механизмов. Со всех судов на берег завели швартовы, и казалось, что группа прочно стала на зимовку.
В первых числах декабря 1943 года происходил чрезвычайно бурный ледостав на Неве. У Финляндского моста образовался затор льда, и сразу же начался быстрый подъем воды. Напор льда был настолько сильным, что толстые стальные швартовы лопались, как нитки. Весь запас тросов с базы выдали на суда. Лед выжимал корабли на берег. Лодки и плавбаза удержалась на месте только благодаря работе своих машин вплоть до полного хода. А обе ПЗС сорвало со швартовов и выжало льдом на береговой откос.
Почти трое суток весь личный состав боролся со стихией. Больше всего доставалось боцманам: не успевали они сращивать тросы, как те снова рвались. Наконец саперам удалось подорвать затор, и вода стремительно пошла на убыль. Нам надо было немедленно отвести на глубину ПЗС, но их окружали огромные глыбы льда, сидящие на мели. Подрывать лед мы не решились из боязни повредить корпуса кораблей. Целую неделю провозились со снятием Л-55 и Б-2 с мели.
Получив такой урок, мы поставили упоры из толстых бревен в береговой откос на случай весеннего ледохода.
Началась размеренная корабельная жизнь. Плавбазу и лодки, имеющие зенитное вооружение, включили в общегородскую систему противовоздушной обороны. Но огонь, даже при налете авиации противника, должны были открывать только по специальному сигналу с командного пункта противовоздушной обороны города. [226]
Ежедневно проводили обычные корабельные учения. На всю зиму составили общий план политзанятий для всех кораблей группы. По плану штаба бригады старшины, командиры боевых частей и командиры лодок направлялись на месячные курсы по изучению новой техники и опыта боевых действий на море.
Салютует Ленинград
День 27 января 1944 года вошел в историю Великой Отечественной войны как одна из важнейших дат. Салют из 324 орудий осветил улицы города и возвестил об окончательной ликвидации блокады Ленинграда. Гитлеровские войска были отброшены на двести с лишним километров. Вместе с армией в разгроме врага на подступах к Ленинграду участвовали корабли Балтийского флота, имеющие мощную дальнобойную артиллерию. Нам, подводникам, не довелось принять участие в этой битве, и мы были в долгу у наших братьев, сражавшихся на сухопутном фронте. Мы продолжали боевые учения и тренировки на приборах, чтобы в море каждая торпеда шла точно в цель.
После снятия блокады казалось, что жизнь в городе стала почти такой, какой была в мирное время. Пошли троллейбусы, увеличилось число трамвайных маршрутов, открылись кинотеатры. Еще в декабре 1943 года командующий КБФ адмирал Трибуц и член Военного совета контр-адмирал Смирнов утвердили «Положение о Ленинградском клубе офицеров КБФ». Избрали совет клуба на 1944 год из семи человек — представителей кораблей и частей КБФ. В первый совет офицерского клуба вошли П.Г. Артеменко, Н.А. Алексеев, В.Л. Быстров, Н.П. Вайдо, Р.И. Маламед, А.М. Матиясевич, П.Н. Ящук; председателем совета избрали инженер-капитана 2 ранга Маламеда, начальником клуба Политуправление флота назначило капитана Ящука. Клуб был открыт ежедневно, кроме понедельника, с семи вечера до часа [227] ночи. По средам, субботам и воскресеньям в клубе проводились открытые вечера, на которые офицеры имели право приглашать гостей — членов семьи, родственников и знакомых. В остальные дни клуб могли посещать только офицеры флота. Такой распорядок был связан с тематикой проводимых в клубе мероприятий. Так, в первые месяцы 1944 года в клубе читались лекции о военном и международном положении СССР, о теории и тактике большевиков в вопросах войны и мира, доклады о действиях флотской артиллерии, плавании в шхерах и многие другие, демонстрировались новые кинофильмы. Всегда были интересными концерты Ленгосэстрады и артистов из Москвы. В клубе работали библиотека, бильярдная, ателье бытового обслуживания, буфет, в котором можно было получить по талонам за наличный расчет маленькую порцию овощного винегрета, 100 граммов водки, а иногда были бутерброды с колбасой или с сыром. Можно было выпить стакан чая с одним кусочком сахара. По тому времени такая добавка к пайку казалась роскошной. Большой популярностью пользовалась бильярдная, там всегда были очереди. В начале клуб размещался в особняке на набережной Красного Флота, а весной его перевели в дом отдыха на Крестовском острове, там было просторнее.
Создание клуба способствовало товарищескому сплочению офицеров корабельного состава и штабов, разумному проведению досуга, повышению культурного уровня, укрепляло чувство воинского долга. Доклады и лекции помогали подготовке офицеров к предстоящим наступательным действиям. Клуб стал любимым местом отдыха офицеров. От места стоянки кораблей у фабрики имени Ногина было далеко до офицерского клуба, но мы, по возможности, не пропускали лекции и доклады, так как проводились они интересно, и на высоком уровне.
План боевой подготовки и ремонта лодки строго выдерживался. К 1 апреля «Лембит» был в полном техническом вооружении. В конце апреля закончили отработку учебно-боевых задач на ходу лодки. 4 мая [228] командование дивизиона проверило действия экипажа при выполнении учебно-боевых задач лодки и разрешило поднять вымпел, означающий вступление лодки в летнюю кампанию.
Как только сошел лед, бригада траления приступила к очистке Морского канала от мин. Кроме того, для большей безопасности мы провели лодку через станцию размагничивания. 17 мая, когда шли из Ленинграда в Кронштадт, только выгоревшие купола собора в Петергофе и остовы каменных зданий напоминали о былом присутствии на этом берегу вражеских батарей.
В Кронштадте лодка вошла в состав 1-го дивизиона подводных лодок, которым командовал капитан 2 ранга А.Е. Орел. На корпусе лодки под руководством опытных мастеров установили специальное оборудование против антенных мин. Затем мы снова начали заниматься боевой подготовкой. Выполняли торпедные и артиллерийские стрельбы, всплытие и погружение и другие задачи.
23 июля, после подъема флага, перед строем зачитали обращение Военного совета КБФ. В нем Военный совет Краснознаменного Балтийского флота горячо поздравлял офицеров, старшин и матросов с Днем Военно-Морского Флота и выражал уверенность, что в предстоящих решающих боях подводники будут достойными участниками полного разгрома врага. Обращение подписали Трибуц, Смирнов, Вербицкий.
Это обращение обязывало нас еще лучше готовиться к выходу в море, привести в отличное состояние материальную часть оружия и механизмы, чтобы в бою они действовали безотказно.
В это время на лодке проводили учебные зенитные стрельбы. При осмотре пушки после стрельбы обнаружили трещину ствола у дульного среза. За время войны мы выпустили 805 снарядов по фашистским самолетам. А теперь, после пятого снаряда по мишени, ствол пушки треснул. Запасных стволов не было. Завод не брался изготовить новый ствол и [229] предложил вместо нашего 40-миллиметрового автомата установить 45-миллиметровую полуавтоматическую пушку. Но для этого требовалась большая переделка всей системы уборки пушки в герметическую шахту. Технический отдел не поддержал это предложение.
Выходить в море без пушки? Нет, во что бы то ни стало надо было ее ремонтировать. Лодочный артрасчет и командир боевой части А.П. Столов предложили отправиться на фронт и поискать подходящий ствол среди трофейного оружия. Флагманский артиллерист бригады капитан 3 ранга Н.В. Дутиков поддержал это предложение. Он видел на Карельском перешейке вполне исправные трофейные автоматы 40-миллиметрового калибра. Обо всем доложили командиру бригады С.Б. Верховскому, и он дал «добро» для поездки на фронт. Через несколько дней старшина комендоров дивизиона подводных лодок мичман Ильин и комендор лодки Чубанов доставили почти новенький ствол, но он был значительно длиннее нашего. Трофейный ствол укоротили, сделали нарезку и перенесли на него пламягаситель с аварийного ствола. Новый ствол ничем не отличался от фирменного, кроме большей толщины у дульного среза, но это лишь увеличивало его прочность. Соблюдая правила безопасности, опробовали автомат на Восточном Кронштадтском рейде. Он работал отлично.
Обещанные нам английские мины наконец доставили в Кронштадт, на борт лодки мы могли принять их в любое время.
15 августа полностью закончили техническое оснащение лодки для выхода в море. Теперь больше времени можно было отвести на боевые учения и тренировки, это было необходимо, так как в личном составе произошли значительные изменения. В помощь С. А. Моисееву прибыл инженер-лейтенант Н.М. Кузнецов. Штурмана Б.П. Харитонова послали в командировку в Англию. Его заменил лейтенант М.М. Митрофанов. Он окончил Бакинский морской техникум [230] и плавал на судах торгового флота, в 1942 году окончил с отличием курсы командного состава ВМФ, и его назначили на лодку, находившуюся в постройке. Он был рад переводу на действующую боевую лодку. Командира минно-торпедной боевой части А.П. Столова направили на курсы усовершенствования. На лодку прибыл после окончания училища имени Фрунзе молодой, полный энергии лейтенант Я.Ш. Ощерович. В помощь командиру отделения М.Д. Николаеву прибыл гидроакустик комсомолец С.К. Гипп.
Еще в августе прошлого года старший электрик В.А. Кондрашев убедительно просил направить его в школу летчиков. Родные Кондрашева остались на оккупированной Украине, и он рвался в бой. Командование удовлетворило его просьбу. Год учебы в летном училище — и Кондрашев стал летчиком-истребителем. Сначала служил в авиаполку на Балтике, а закончил
