После бешеной скачки у сенелей оставалось мало сил, и путешественники не намеревались расточать их остатки. Появляться на постоялых дворах теперь было небезопасно, поэтому вряд ли стоило надеяться вскоре поменять скакунов. На некотором расстоянии от дороги, в глубокой расщелине, пробитой ручьем, они нашли убежище. По берегам ручья росла трава, которой смогли подкрепиться кони; чаща предложила путникам приют и укрытие, а также благословенный дар в виде плодов сладкого терновника, которыми они пополнили свои скудные припасы.
Хирел, который съел столько, сколько Саревану удалось впихнуть в него, сразу заснул. Остальные двое остались сидеть друг подле друга.
— Было очень плохо? — спросил Сареван. Зха'дан пожал плечами.
— Его не назовешь маленьким жеребцом. Он оказался довольно-таки вялым. Его инструмент не длиннее пальца. К тому же он все время называл меня безобразным. — Зха'дан был в негодовании. — Возможно, я и маленький, но даже Газхин признает, что я прекрасен. Я похож на тебя, правда? А ты — самый прекрасный из всех нас.
— Но не для асанианца. — Сареван указал на Хирела. — Вот эталон здешней красоты.
— Он не так уж и плох. Но он белый как кость, и глаза у него желтые. Настоящему льву это вполне подходит, но мужчина должен иметь черные глаза. А его нос? Он совершенно прямой. Что же это за нос без горбинки?
— Жалкое зрелище, — кисло согласился Сареван, потирая свою королевскую горбинку. — Итак, его лордство воспылал страстью к великолепным в их уродстве варварам. А дальше?
— А дальше, — сказал Зха'дан, — он долго не продержался. Он уснул, и я было собрался улизнуть, но тут нанесли удар маги. Они пытались проникнуть в мои мысли только затем, чтобы убедиться, что я очень занят. Но я угостил их кое-чем, от чего их уши долго будут гореть. Тогда они занялись тобой. А я был заперт в четырех стенах и не мог уйти. Когда наконец я нашел стену, через которую сумел перебраться, ты уже был в пути. Я позаимствовал одного из оставшихся сенелей и последовал за вами. — Зха'дан немного помолчал и внезапно ухмыльнулся. — Думаю, им не скоро удастся пуститься за нами в погоню. Я велел сенелям немного подождать, снял с них путы и оставил дверь открытой.
Громко рассмеявшись, Сареван отвесил ему тяжелую оплеуху.
— Щенок! Мы ведь не группа налетчиков. Зха'дан дал ему сдачи. Сареван бросился на него. Они покатились по траве, устроив шутливую потасовку. Юлан присоединился к ним, рыча от удовольствия. В конце концов они без сил повалились на траву, икая и изнемогая от усталости, причиной которой было не что иное, как веселье.
Рассвет нового дня принес новую баталию, на этот раз словесную и вовсе не шуточную. Сареван намеревался пересечь Асаниан так же, как он пересек Керуварион: тайно, питаясь тем, что пошлют им небо и земля. Хирел и слышать об этом не желал.
— Это не твой дикий восток. Здесь охота — привилегия лордов и правителей, каждый делает это на собственной территории. Те, кто охотится без разрешения, обвиняются в воровстве и подлежат наказанию.
— Юлан и Зха'дан отлично запутают наши следы, — возразил Сареван.
Хирел в нетерпении тряхнул головой.
— Пусть так, но насколько быстро мы сможем ехать? Как далеко нам удастся продвинуться, соблюдая тайну и постоянно заботясь о пропитании? Ты понимаешь, как осторожно надо обращаться с нашими сенелями? Теперь, когда мы не сможем найти других?
— Так чего же ты хочешь? Выехать на большую дорогу? Пригласить наших убийц, чтобы они положили конец нашей безумной затее?
— Да, мы должны воспользоваться дорогой и опередить наших врагов. Если, конечно, у нас есть враги. Пока что я не видел ничьих теней с кинжалами и не чувствовал никакого яда в вине. Должно быть, на той почтовой станции вообще никого не оставалось, иначе мы не уехали бы оттуда с такой легкостью. — Это не…
Язык Саревана примерз к небу. Он был слишком занят бегством, чтобы думать, и совершенно забыл, что здесь не Керуварион.
— Порассуждай-ка, если еще можешь, — сказал Хирел. — Колдовство чуть не убило тебя. Инстинкт помог тебе ускользнуть. Но что, если от тебя ожидали именно этого? Бегства прямо в ловушку? А может, у них еще более коварный план: заставить нас передвигаться только ночью, окольными путями, чтобы задержать мое прибытие в Кундри'дж?
— И если ты опоздаешь, Аранос станет Высоким принцем. — Саревану не нравился привкус происходящего, чуждый и жгучий, как асанианские специи. Он сплюнул. — Но если мы поедем в открытую, враг узнает об этом и расставит новые западни. Мне кажется, он не замедлит сделать их смертельными.
— Ты боишься? — спросил Хирел.
— Да, боюсь! — выкрикнул Сареван. — Но я совсем не трус. Я не хочу прибыть в Кундри'дж поздно, но точно так же я не хочу прибыть туда мертвым.
— Справиться с нами вовсе не легко, — сказал Хирел, — ведь у нас есть Зха'дан и Юлан. У нас есть ты, чья магическая сила еще может пробудиться. И наконец, у нас есть я. Хотя я и не обладаю магией и не владею искусством охоты или драки, но зато хорошо знаю Асаниан. Если мы исчезнем из виду на несколько дней и будем двигаться только с наступлением темноты, то вскоре сможем ехать и при свете дня. — На краденых сенелях?
— Ну, это ерунда, — заметил Зха'дан. — Мы находим город, где есть ярмарка, продаем своих сенелей и покупаем новых. Мы делаем это дважды или трижды в течение одного-двух дней. Затем, когда наши следы будут основательно запутаны, мы снова сможем ночевать на постоялых дворах и передвигаться по дорогам.
— Это не сработает, — возразил Сареван. — Можно сменить сенелей, но нельзя сменить наши лица.
— Можно, — медленно сказал Хирел. — Иногда олениай скрывают лица под масками. У них есть такой обычай. Долго поддерживать подобный обман нам не под силу: те, кто в маске, не смешиваются с остальными постояльцами и говорят только на своем тайном военном языке. Но день, два или три мы продержимся.
— А где взять их одежду? — спросил Сареван. Он понимал, что придирается и чересчур все усложняет. Но кому-то надо было это делать.
— Я умею держать в руках иглу, — к изумлению остальных, сказал Хирел. — Купим ткань на ярмарке. На часок я могу превратиться в раба, чья госпожа имеет пристрастие к черному цвету.
Сареван разинул было рот, но тут же закрыл его. Зха'дан смотрел на принца с восхищением. Резко присвистнув, Сареван наконец уступил. — Ладно. Сегодня двинемся в путь с наступлением сумерек. А завтра поищем ярмарку.
Одержав победу, Хирел не испытывал особого ликования. Зато Зха'дан издал громкое восклицание, поцеловал его, страшно смутив, и отправился седлать сенелей.
Они нашли ярмарку. На их пути лежал город с рынком, а возле него находился холм, поросший деревьями и кустарником, достаточно густым, чтобы в нем могли спрятаться верховые животные и два человека, которые не хотели показывать своих лиц. Хирел отправился в город. Он разулся, снял с себя все, кроме нижней рубашки, обрезанной наподобие туники раба, надел на шею обруч Зха'дана, а к поясу подвесил кошелек с асанианскими монетами. По уверениям Зха'дана, лорд Узмейджиан имел их в избытке, так же как и деньги из чистого золота, и дикарь безусловно заслужил эту награду. Хирел взглянул на него со вздохом, но не сказал ни слова.
Он ушел в город уже довольно давно. В его отсутствие Сареван заставил себя немного поспать. Остаток времени он провел лежа на животе на связке тростника и наблюдая за дорогой и городом. Юлан составил ему компанию. Сареван сбросил опостылевшую тунику; в знойном воздухе жужжали мухи, но они не жалили его, а земля была прохладной. Ему было бы совсем хорошо, если бы он знал, как дела у Хирела. Мальчик довольно хорошо справился со своей ролью в городе варьяни, но теперь они находились в
