Операция «Танк времени». Из компьютерной игры — на Великую Отечественную

Осклабившись, немец делано-небрежно передернул затвор, загоняя патрон в патронник, и вскинул карабин. Равнодушно прицелился — черный зрачок дула засасывал, словно омут — и спустил курок. Последней мыслью Кирилла было: «Да где ж уцелевший танк, тот, что упокоил пулеметный расчет-то?! Где ребята?!»

Карабин коротко рявкнул, выплюнув свинцовую смерть в латунной оболочке, и упала темнота…

ГЛАВА 6

Россия, недалекое будущее

Кирилл пришел в себя, лежа на полу рядом с перевернутым креслом. Шлем-мнемопроектор слетел с головы и валялся рядом. Под столом мирно урчал системник, по монитору плавала стандартная заставка из набора Win-8 — комп перешел в ждущий режим. Значит, прошло не меньше получаса, как он вышел из игры. Или выпал, учитывая его нынешнее местоположение.

С трудом приподнявшись на дрожащих от слабости руках, парень тупо уставился на успевшую подсохнуть лужицу блевотины на ковре. Кое-как сел, упершись спиной в перевернутое кресло. Во рту стоял мерзкий привкус, то самое классическое: словно кошки нас…ли. Футболка тоже оказалась обильно испачкана рвотой. Голова раскалывалась от боли и кружилась, хотелось снова лечь и закрыть глаза. Лечь и расслабиться, и по фигу, что под лопатками твердые цилиндры нерастраченных выстрелов к танковой пушке. Что?! Дернувшись в приступе внезапного страха, Кирилл взглянул на ноги. Выглядывавшие из застиранных домашних бриджей голени покрывали бурые пятна, вызывающие в памяти определенные ассоциации… кровь?! Боли, впрочем, не было, разве что неприятный зуд пониже колен, как бывает, когда начинает заживать полученная рана. Нижний край брючин тоже заляпан отдельными брызгами, на светлые носки и вовсе страшно смотреть, пропитались кровью, будто та памятная портянка в игре… Та-ак… Похоже, доигрался ты, товарищ геймер Кир-два-ноля-семь, на этот раз — точно доигрался!

Борясь с тошнотой, парень поднялся на ноги, дрожащие ничуть не меньше рук, и добрел до ванной. Сбросив одежду на пол, влез в душевую кабинку и, включив воду в полную силу, уселся на дно поддона. Обхватив руками колени и пригнув к ним голову, сжался в комочек. Теплые струи приятно молотили по спине, голове, плечам. Вода под ним сразу стала розовой, но вскоре посветлела, с веселым равнодушным журчанием унося в сток некую крохотную частичку его прошлой жизни. Подняв лицо, Кирилл подставил его горячим струям — и неожиданно беззвучно заплакал. От непонимания, от обиды, от… да хрен пойми, от чего! От тех воспоминаний, например, что отныне навеки поселились в его памяти. От осознания того, что прошли их предки семьдесят с лишним лет назад, чтобы их внуки и правнуки могли резаться в навороченные компьютерные игры, в перерывах расслабленно попивая пивко, лениво перепихиваясь с подружками и обсуждая очередной пройденный уровень! Вода смывала слезы, мягко колотила по лицу сотнями падающих капель, успокаивала напряженные нервы. Вместе с утекающей водой в сток уходило и немыслимое напряжение последнего боя; реального, несмотря ни на что, боя. Он был там на самом деле, и больше нисколько в этом не сомневался! Был — и все тут! Каким образом — неважно, главное — был. И в том бою он победил. Пусть и дорогой ценой, разменяв, словно в сорок первом, три своих танка на четыре немецких пушки, но — победил. Батарея была уничтожена и не смогла ударить во фланг наступающим танкам. Как там у Твардовского (ага, читал он, читал, незачем удивляться, все ж таки танками увлекался. Да и отец в патриотическом плане правильно сына воспитывал, подсовывая порой вовсе не те книжки, что взахлеб читали сверстники):

…И эту пушку, заодно с расчетом,
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозем…

Вот и они вмяли. Не в чернозем, правда, чернозем фрицы срыли, отсыпав на брустверы. Но в том, что вмяли, размазав по утрамбованной подошвами кованых немецких сапог глине, сомневаться не приходилось. Сам видел. И теперь уже никогда не забудет…

Выключив воду, Кирилл обтерся махровым полотенцем, вместе с испачканными вещами запихнув его в стиральную машину. Внимательно осмотрел отмытые от крови ноги, не обнаружив никаких следов осколочных ранений. Чувствовал он себя гораздо лучше, голова еще немного кружилась, но боль прошла. Одевшись, тщательно затер мокрой тряпкой предательские следы на ковре и проветрил комнату, настежь распахнув не только балконную дверь, но и окно. Вернув в нормальное положение кресло, Кирилл выключил компьютер, не заходя в игру и даже не проверяя почту. Все, хватит. Поигрался — и будет. Ленка оказалась кругом права, к добру его увлечение явно не приведет.

Вспомнив о любимой, бросил взгляд в сторону комма, но решил пока не звонить. Часы показывали десять вечера, а созванивались они обычно в районе одиннадцати. Прикинув, сколько времени он провел в Игре, присвистнул: получалось, больше четырех часов. А ведь собирался, помнится, зайти на полчасика и лечь спать, чуть ли не клятвенно обещал. Бл-л-лин, геймер хренов…

Поколебавшись, Кирилл двинулся на кухню. Есть не хотелось абсолютно, перед глазами все еще стояли виденные в игре картины, с трудом совместимые с нормальным процессом пищеварения, да и подташнивало немного. А вот кое-что другое… Парень открыл дверцу кухонного шкафчика и, покопавшись внутри, извлек квадратную бутылку Jack Daniel’s (черная этикетка, белые буквы — производитель свято хранил традиции), давным-давно подаренного на днюху одноклассником, уже несколько лет как эмигрировавшим под сень звездно-полосатого флага мирового гаранта демократии. Смешно, но за все это время Кирилл ни разу не испытал желания открыть заветную литровку. Собиравшиеся на вечеринки друзья, правда, не раз намекали, но он был неумолим: мол, придет время, и вот тогда… Вот и пришло, б… время!..

Неумело раскурочив хитрую амерскую укупорку, Кирилл свинтил черную пластмассовую пробку и набулькал себе полный стакан. Подумал было насчет закуски, но лишь криво ухмыльнулся: он что, ради удовольствия пить собрался?! Party устраивать, мать ее за ногу да об угол? Он за павших пьет, за тех, кто с ним в одном экипаже смерть принял. И не раз. За вас, мужики! В три глотка осушив стакан, задохнулся, конечно, кинулся к бутылке с минералкой. Свирепо вращая глазами, кое- как отдышался. Голова приятно закружилась, вовсе не так, как несколькими минутами раньше. Парень криво усмехнулся: вот ведь, бывает же! Даже после армии не пил, а тут? А с другой стороны… Ох, да какая разница!

Кирилл взглянул на лежащий на краю стола коммуникатор. А почему бы и нет? В конце-то концов, не бате же звонить?

— Привет, Ленусь. Говорить можешь? Как у тебя?

— Привет, Кирка. Могу, конечно, — бессмысленный, в общем-то, обмен ничего не значащими фразами. Просто приятно слышать родной голос, вот и все. И никакого скрытого смысла.

— Кирилл… Что случилось?

— А почему ты считаешь, что что-то…

— Да потому, что чувствую. Знаю. Что случилось, милый? — Вот же ж психолог доморощенный! Почуяла-таки что-то. — Давай выкладывай. Иначе, ты ж меня знаешь, сейчас вызову такси и приеду. И наплевать, что потрачу на это все отложенные деньги. Крым подождет, ты мне, знаешь, как-то важнее…

— Ленк, да ничего не случилось, честно! Просто позвонил, — неискренне ответил парень.

— А что с голосом? Ты что, пил?! — сказано было с интонациями жены с, как минимум, десятилетним стажем, способной унюхать предательский «выхлоп» еще до того, как благоверный переступил порог.

— Да, пил. Короче, неважно это. Ленк, я не потому звоню, — Кирилла будто прорвало; словно снесло в душе несуществующую плотину: — Ленк, ты была права! Совсем права. Заигрался я. И игра эта страшная. Знаешь, не буду я больше в нее играть. Честное слово.