Операция «Танк времени». Из компьютерной игры — на Великую Отечественную

его будут посещать некие воспоминания, разумеется, не имеющие ничего общего ни с реальной жизнью, ни с его собственным прошлым. Впрочем, последнее, увы, вряд ли: судя по собранным учеными данным, разум подошедшего к черте игрока с определенного момента начинал верить в происходящее настолько, что это сопровождалось явно выраженными соматическими изменениями. Значит, «жить как раньше», одновременно находясь в прошлом, они просто не смогут… А жаль…

Возвращение же полной памяти произойдет лишь после окончательного разрыва ментальной связки геймер-аватар. По крайней мере, последнее научный отдел мог гарантировать, причем вполне аргументированно: полное восстановление памяти и физического здоровья. Критическим оставался лишь сам момент переноса сознания, когда человек мог, упрощенно говоря, упасть и сломать руку… или шею.

Над этой проблемой они бились не один месяц, но так ни к чему конкретному и не пришли. Единственной «конкретикой» был основанный полгода назад благотворительный реабилитационный центр, куда предполагалось отправлять впавших в кому игроков. Ну, и подготовленные заранее пакеты документов для алчущих крови виновников родственников, подкрепленные солидными компенсационными выплатами, на что ушли практически все наличные и безналичные активы.

Хотя если все пойдет как задумано, особой нужды во всем этом и вовсе не возникнет. Если история изменится, «ООО „Танковый клуб“» почти наверняка никогда не будет основано в обновленной реальности. Или будет, но это окажется совсем иная компания… наверное. Если же нет? Что ж, они сделают все возможное, чтобы позаботиться о своих игроках. Для них же самих в любом случае все будет кончено. Такого им не простят…

Вздохнув, Виктор Александрович щедро плеснул себе коньяка из стоящей на столе бутылки и залпом выпил. Поколебавшись, убрал бутылку в ящик стола, вытащил из пачки сигарету и закурил, пододвинув поближе пепельницу. Несколько минут молча курил, откинувшись на спинку кресла. Затем коснулся клавиши настольного интеркома:

— Костя? Зайди. Сегодня запускаем «попаданца». Пакеты с историческими справками и заданиями по каждому из первой десятки готовы? Отлично. Ого, даже оттестировал в соответствии с пси-картой и личностными параметрами? Тогда совсем хорошо. Ладно, давай, я жду у себя…

Россия, недалекое будущее (продолжение)

— Кирилл, иди скорее! — Ленкин крик оторвал парня от столь важного занятия, как чистка картошки. — Да иди же, твоя тема!

Пожав плечами, парень бросил в раковину нож, отпихнул мусорное ведро, куда перед тем бросал очистки, и, наспех сполоснув руки, двинулся в комнату.

Лена стояла, опираясь на трубу пылесоса и до боли напоминая виденную где-то на просторах Сети старую советскую статую «девушка с веслом». Напоминая настолько, что Кирилл не выдержал и громко фыркнул.

— Что смешного? — не поняла девушка, присаживаясь на краешек уже собранного после утренних событий дивана. — Смотри, в Белоруссии снова танк времен войны из болота подняли. Ты ж таким интересуешься вроде?

Присев рядом с любимой, Кирилл вгляделся в показываемую сорокадюймовой панелью картинку. Полупрозрачный логотип в правом верхнем углу экрана ненавязчиво напоминал, что смотрит он Первый канал:

— …конец начинается подъем танка времен Великой Отечественной войны из болота. Подготовка к подъему обнаруженной благодаря помощи старожилов боевой машины заняла почти пять дней. И вот сейчас два мощных армейских тягача («ИМР-2», — машинально поправил про себя парень воодушевленную предстоящим действом журналистку. — «Самая обычная инженерная машина разграждения на базе „семьдесят второго“») извлекут танк Т-34 из семидесятишестилетнего плена. Согласно рассказам местных жителей и архивным данным, летом сорок первого года танк не сумел преодолеть заболоченный участок, съехал с гати и затонул. Спустя месяц немецкие трофейщики попытались вытащить грозную боевую машину, но «тридцатьчетверка» еще глубже ушла под воду.

Облаченная в канареечно-желтую ветровку девушка, сжав в ручках микрофон, щебетала и еще что- то, предусмотренное сценарием, однако Кирилл ее не слушал, во все глаза глядя на происходящее на экране. Упершись бульдозерными отвалами в землю, две стоящие под углом друг к другу ИМР начали выбирать лебедки. Тросы уходили в мутно-зеленую, взбаламученную воду небольшого болотца. Несколько секунд ничего не происходило, затем вода покрылась рябью, стальные тросы тревожно напряглись, ослабли, снова напряглись. Камера показала крупным планом, как ножи инженерных машин с белорусскими тактическими обозначениями на броне вгрызлись в измочаленную траками землю, выхлопные патрубки окутались облаками удушливого солярочного дыма. Ну, еще бы, суммарное усилие-то тонн в двести будет, вряд ли меньше! Стоял бы танк на гусеницах, куда легче б пришлось, вряд ли катки настолько приржавели к ступицам, чтобы не провернуться под весом боевой машины…

Болото заволновалось, нехотя отдавая давнюю жертву, мутная вода плеснула на берег. Сначала над поверхностью показались гусеницы, мелкозвенчатые, «лысые», типичные для танков довоенных выпусков, забитые илом и тиной, затем корма, на крюки которой водолазы и завели тросы. Танк выходил из многолетнего плена кверху брюхом, одновременно и жалкий, и несломленно-грозный…

«Сорвут башню, точно сорвут. Задолбаются потом отдельно доставать. Да и останки экипажа, если он там был, уже не соберут, — подумал Кирилл, не отрываясь от экрана. Смотри-ка, оказывается, и от „зомби-ящика“ бывает польза. Нет, конечно, можно и в Сети ролик просмотреть, но выложат его дня через два, не раньше. — А, может, и нет, не сорвут, приварилась к погону за столько-то лет…»

Между тем «тридцатьчетверка» уже полностью оказалась на берегу, оставив позади себя широкую полосу вывернутого в стороны дерна и спрессованной рыжей глины. Танк был абсолютно цел, немилосердное время лишь источило надгусеничные полки, не пережившие подъема и висящие вдоль бортов ржавыми лохмотьями. Поисковики сноровисто перезавели тросы, одна из ИМР развернулась, оставив на траве очередную проплешину, пыхнула темно-сизым облаком, сдавая назад, и Т-34 тяжело перевалился через борт, приняв привычное положение. Из приоткрытого примерно на треть люка механика-водителя мутным потоком потекла болотная жижа. И все равно, даже спустя семь с половиной десятилетий, танк все еще был красив. В строгих обводах корпуса и башни, в забитой илом и глиной до самого казенника пушке все еще ощущалась грозная мощь, которой так и не удалось реализоваться летом огненного и кровавого сорок первого… Или удалось, кто знает, что предшествовало его затоплению? Кто знает…

Камера продолжала снимать.

От стоящей неподалеку пожарной машины подтащили брандспойт, и мощная струя воды ударила в броню, смывая ил и грязь. Прошлась по башне, и еще раз, и еще. Стали видны номер и тактический знак, полустершиеся, конечно, но вполне различимые — белый ромб и цифры «334». Забитая глиной, быстро размываемой подаваемой под высоким давлением водой, ходовая сохранилась прекрасно, уцелели и гусеницы, и резиновые бандажи катков. Никаких видимых глазу повреждений не обнаружилось, похоже, танк и на самом деле затонул целехоньким. Насколько Кирилл мог судить, это была типичная Харьковская «тридцатьчетверка» образца сорокового года с «короткой» пушкой Л-11, впоследствии замененной более мощной и эффективной Ф-34. Повезло белорусам, машинка не просто редкая — редчайшая! Как навскидку, так вроде такой ни в одном музее нет…

Пожарники смотали брандспойт и отошли в сторону, с интересом разглядывая бронемашину. Неуклюжие в общеармейских бронежилетах саперы из состава 52-го отдельного специализированного поискового батальона[1] (Кирилл мысленно усмехнулся — они б еще костюмы для разминирования натянули!) полезли на башню, ломом поддели люк, с трудом отвалив массивную железяку. Возникла вполне ожидаемая пауза — армейцы поняли, что лезть внутрь в бронежилетах, мягко говоря, не совсем рационально. Один из поисковиков, немолодой, седоволосый, в перемазанном глиной камуфляже, коротко переговорив с саперами, самостоятельно спустился в боевое отделение. Спустя несколько минут он выглянул обратно, вылез на башню и спустился вниз, прямо в размокшую от выливающейся из танка воды глину.

К нему немедленно подлетела журналистка, просочившаяся вместе с оператором за периметр