– Ну что, пошли знакомиться? Не передумали, надеюсь?
– Теперь передумаешь, как же, – буркнул я, закуривая новую сигарету. Анатолий Петрович взглянул на меня с неодобрением – видимо, вспомнил о предупреждении Минздрава, убитой лошади и разорванном в клочья хомяке, но промолчал.
Несколькими минутами спустя мы с контрразведчиком уже подходили к ничем не примечательной двери санаторского номера на третьем этаже. Коля остался возле машины: остальное его, видимо, уже не касалось.
Анатолий Петрович вежливо постучал, однако дожидаться разрешения не стал и, приглашающе кивнув, вошел внутрь. Зайдя следом, я, немного волнуясь, огляделся. Обычный двухкомнатный номер, разве что чуть получше тех, где мы с друзьями заседали в студенческой юности. Эдакий взращенный на ниве среднестатистического советского санатория «люкс» быстрого приготовления, отличающийся от прародителя разве что металлопластиковыми окнами да недавним косметическим ремонтом. Все остальное – мебель, холодильник, линолеум на полу и даже допотопная радиоточка (сейчас, впрочем, заботливо подремонтированное) – осталось прежним.
В следующий миг мне стало глубоко плевать на окружающий интерьер: в дверном проеме смежной комнаты показалась героиня моего неоконченного романа. Марина. Дочь перспективного физика и несостоявшаяся «подземница», чья спелеологическая карьера завершилась, едва начавшись.
И чью непростую, скорее даже страшную судьбу я не то предугадал, не то и вовсе выдумал.
Высокая, стройная девушка с абсолютно седыми волосами и выразительными карими глазами, в глубине которых навеки застыл – нет, пожалуй, не страх, нечто иное, чему я даже не мог придумать определения. Точь-в-точь такая, какой я ее себе и представлял. Вот разве что цвет волос… Впрочем, ладно, я ведь обещал контрразведчику не касаться этой темы.
Наконец пухлые губы девушки вздрогнули в слабом подобии улыбки. Анатолий Петрович, сочтя, что шоковая стадия знакомства позади, с широкой и, как всегда, искренней улыбкой сообщил:
– Ну что ж, знакомьтесь! Та самая Марина – и тот самый Виталий Игоревич, твой, Мариночка, так сказать, литературный крестный. Прекрасно понимаю ваши обоюдные чувства, но тем не менее предлагаю познакомиться поближе. И поговорить. Приглашаете, Мариша?
– Конечно… – едва слышно прошептала девушка, кивая на пару стоящих возле окна кресел. – Присаживайтесь, пожалуйста, а я на диван сяду.
– Полагаю, предварительное знакомство состоялось, и теперь мы можем спокойно поговорить. – Анатолий Петрович взглянул сначала на Марину, затем на меня.
Сидящая на краешке дивана девушка робко кивнула, я же просто пожал плечами: он что, ожидал, что я начну спорить? Или делано восторгаться ситуацией? Делать мне больше нечего… в этой ситуации – особенно!
– Ну вот и отлично. Итак, Мариночка, не стану более тянуть кота за хвост и сразу скажу, что кое-что изменилось. Нет, – увидев на лице девушки испуганную гримасу, тут же пояснил он, – ничего страшного, просто события по-прежнему продолжают происходить в реальном времени. Все, что пишет наш уважаемый Виталий Игоревич, сбывается в течение ближайших суток, понимаете? То, что вы более чем отважная девушка, вы уже неоднократно всем доказали, поэтому буду говорить начистоту. Сегодня ранним утром группа спецназа спустилась вниз. И если верить тому, что буквально вчера написал Виталий Игоревич, они нашли этот ваш сферический зал…
– И… что? – не то спросила, не то выдохнула Марина, инстинктивно подавшись вперед.
– Не знаю. – Контрразведчик даже не стал смотреть в мою сторону – знал, стервец, что не сболтну лишнего! – На этом крохотный кусочек текста и заканчивается. Может, у вас есть какие-то предположения?
– Они не вышли наверх, да? Не вернулись?
– Ну-у… – неискренне задумался контрразведчик. – Скажем, так: контрольный срок еще не истек, но я испытываю некоторые сомнения в благополучном исходе этого похода.
– Они мертвы, Марина. – Анатолий Петрович все-таки ошибся: я спокойно взглянул в обрамленные враз задрожавшими ресницами глаза девушки. Никакой жестокости, просто мне
Отреагировала Марина примерно так, как я и ожидал: сморгнула, в очередной раз взмахнув длинными ресницами, и протянула руку к лежащей на журнальном столике пачке сигарет. Закурила и, сделав первую затяжку, переспросила неестественно спокойным голосом:
– Я так и думала. Зачем было скрывать? Не такая уж я и слабая, по крайней мере, теперь. Значит, я так понимаю, вы не знаете, что делать? Ну а я вам зачем? Чем я-то могу помочь? Наверняка ведь они маркировались по пути, так что найти их труда не составит… При чем же тут я?
– Понимаете, Мариша, – контрразведчик бросил на меня короткий злой взгляд. Или, если использовать принятую в его организации аллегорию, эдаким тамбовским волком глянул. – Мне хотелось посмотреть на вашу взаимную… ну… реакцию друг на друга, что ли.
– Посмотрели? – так же равнодушно осведомилась девушка, и я, как истинный джентльмен, поспешил на помощь:
– Не знаю, как вы, а я – да. Посмотрел.
– И как? – вяло переспросил Анатолий Петрович: похоже, обиделся. Вот же чудак-человек: ну чего обижаться-то?! Как говорится, одно дело делаем… вернее, в одном дерьме ковыряемся. – Что-то выяснили? У вас ведь, кажется, кандидатская диссертация как раз по психологии была?
– Почти, – не поддался я на провокацию, – по психосоматической медицине. А это, согласитесь, не совсем одно и то же! Ладно, давайте начистоту да без взаимных подколов: хотя Марина сейчас вполне адекватна, она отнюдь не горит желанием возвращаться в прошлое, пусть даже и в мыслях. Впрочем, это вы и от своих спецов знаете. Так что наш совместный разговор вряд ли оказался бы хоть сколько-нибудь продуктивен. Все, что она знала, давным-давно рассказала, и подозреваю, не один раз, а бесконечно обсасывать одно и то же… зачем? На меня она тоже, скажем прямо, не шибко прореагировала. По крайней мере ничего сверхъестественного ни с ней, ни со мной не произошло – вы ведь все-таки надеялись на нечто подобное, верно? Зато, возможно, кое-что произошло по дороге сюда: знаете, я, кажется, придумал… ну, или не придумал, а
– Серьезно? – немедленно ожил контрразведчик. Мне даже смешно стало, так искренне он встрепенулся – точно ребенок, которому предложили взамен сломанной новую, гораздо более интересную и дорогую игрушку!
– Ну это-то не проблема, компьютер мы вам найдем, прямо в моем номере, и творческую обстановку, так сказать, обеспечим. А о чем писать станете?
– Вернусь в будущее, пожалуй, – что-то меня в космос потянуло. Глядишь, и поймем, что за хрень тут под землей лежит.
– Ага. А чего сразу-то не сказали? В машине еще? К чему был весь этот… разговор-то?
– Да так, обдумывал… Я ведь, еще когда про вчерашнюю главу вспомнил, сразу понял, что ни в какие катакомбы вы ни меня, ни Марину уже не потянете. Смысла не будет. Ну а дальше? Дальше мне и вправду стало интересно познакомиться – не каждый же день подобное происходит, правда? – Услышав последнюю фразу, Марина подняла голову и взглянула на меня, чуть заметно улыбнувшись самыми уголками губ: похоже, истинное знакомство состоялось только что. – Так что, дадите машину?
– Легко. Пойдемте? – Анатолий Петрович полушутливо кивнул девушке: – Отпускаете нас?
– Конечно. – Героиня самого странного в моей жизни (ха, только ли в моей?) романа снова взглянула на меня, теперь – с искренним интересом. Все-таки поняла, что происходит нечто совсем уж необычное. Куда более необычное, чем весь тот кошмар, что меньше месяца назад стал причиной нашего знакомства. Ладно, будут время и возможность – еще пообщаемся. А сейчас, пожалуй, и вправду пора поработать. Потрудиться, так сказать, над созданием пока что несуществующей картины человеческого будущего…
К звездам, Виталий Игоревич, через тернии – к звездам! Хоть оная, давно ставшая классической, фраза моему перу, увы, и не принадлежит…
