И, словно в ответ на мои мысли, в ночной тишине отчетливо и как-то излишне громко взвизгнули тормоза: кто-то подъехал к крыльцу. И этот кто-то, похоже, сильно спешил. Хм, надеюсь все-таки не «черный ворон»? Уж не накаркал ли я, часом, простите за невольный каламбур?
– А вот наконец и Коля-полуночник наш пожаловал, – сообщил Анатолий Петрович, тоже с трудом сдерживая зевоту. – Ишь, как спешит, казенную машину не жалея, видать, узнал-таки чего интересного. – Голос контрразведчика был совершенно спокоен. – Ладно, сейчас узнаем что. Ну и где, хотел бы я знать, наш кофе?..
Однако в следующий миг он все же заметно напрягся. Что бы там ни разузнал Коля и как бы ни спешил донести до нас оное знание,
Кажется, не было.
По крайней мере до этого момента…
Рядом грохотнул стулом, вскакивая, Анатолий Петрович, на чем немая сцена и закончилась. Коля выдохнул, восстанавливая сбитое дыхание, и сообщил, окончательно отбросив всякие условности типа субординации:
– Петрович, проблемы. Большие. Надо уходить. Потом объясню…
– Уверен? – достаточно спокойно переспросил контрразведчик, цепким взглядом окидывая комнату. На миг задержал взгляд на лежащем на столе ноутбуке, подошел, рывком выдернул питание и захлопнул крышку.
– Ага, – Коля продемонстрировал наспех наложенную на плечо повязку, – более чем. Уже пообщались кое с кем. Минут пять, Петрович, не больше, потом придется отрываться…
– Буди Марину, и дуйте в машину. Мы будем через пару минут. – Он еще раз оглядел комнату, обернулся ко мне:
– Виталий, Игоре… ладно, пора на «ты» переходить, самое время. Все равно вещей у тебя нет, так что пошли, поможешь. Хорошо?
– Угу. – Я пожал плечами, сграбастал со стола сигареты и, не дожидаясь указания, подхватил под мышку ноут, обернув провод вокруг корпуса. – Куда? В соседнюю комнату?
– Да, – голос контрразведчика донесся уже из коридора, тускло освещенного несколькими «дежурными» лампами, – заберем кое-что. – Он скрылся за дверью.
Удивляться или раздумывать, как и всегда бывает в моменты подобного жесточайшего цейтнота, я не стал – зачем? Сейчас, как говаривал прапорщик из старого анекдота, надо прыгать, а не думать…
Спустя пару минут я уже двигался в обратном направлении, таща на плече увесистую сумку, а в руках – небольшую картонную коробку с какими-то компакт-дисками, поверх которых я уложил и ноутбук. Позади тяжело топал фээсбэшник, неся что-то не менее тяжелое. Больше с нами, как ни странно, никто не пошел: так и не увиденные мной «лаборанты» то ли остались в комнате, то ли избрали иной путь эвакуации. Остальные же, насколько я понял из недавнего разговора с Колей, находились где-то в районе того входа в катакомбы, откуда отправился в свой последний рейд капитан Векторов.
Пока мы на пару укладывали вещи в багажник, появился Коля, ведущий под руку сонную, вовсе ничего не успевшую понять Марину. Анатолий Петрович уселся вперед, мы с девушкой загрузились на заднее сиденье, и Коля резво тронул машину с места, выруливая на главную аллею. Дождавшись, пока «Волга» выедет на автодорогу, я ободряюще улыбнулся Марине и подался вперед, обращаясь к контрразведчику:
– План «бэ», как я понимаю?
– Ага, а также «икс», «игрек» и «й», – мрачно буркнул он. – К сожалению, нет. Самая настоящая хаотическая операция эвакуации под кодовым названием «Валим, куда глаза глядят». А вот из-за чего – скоро, надеюсь, узнаем. Давай-ка, Николаша, выезжай на трассу да начинай нам доходчиво излагать, что же ты там такого нарыл и кому при этом дорожку перебежать ухитрился…
Прежде чем Николаша приступил к рассказу, машина успела набрать приличную скорость, благо дорога в этот час была совершенно пустынной, да и насчет автоинспекции он мог, как я понимаю, особенно не беспокоиться. Ехали мы, судя по всему, по направлению к бывшей «Веселой деревне» Люстдорфу, где при Екатерине начали селиться немцы – еще те,
В принципе никаких особых достопримечательностей там не было – пляж, рыбколхоз, парочка пионерских (или как там они сейчас называются?) и студенческих спортлагерей, собственно жилой сектор да старая тренировочная военная база, уже лет с…надцать не то закрытая, не то законсервированная. Скорее, впрочем, последнее. По крайней мере падкие до прибрежных районов с обязательным видом на море «новые украинцы» пока еще не начали строить на ее территории свои шикарные особняки. Что в нынешние анархично-рыночные времена могло означать лишь одно: родное Минобороны пока не успело продать землю в частное пользование. Да и строить там было бы сложновато: базу основали после войны на территории одной из бывших береговых батарей оборонного пояса, которым Иосиф Виссарионович еще в тридцатые опоясал город со стороны моря.
Взорванную при отступлении батарею, конечно, убрали, но десятки километров коридоров, казематов, артпогребов, КП и прочего глубокоэшелонированного под землю железобетонного хозяйства остались. Поговаривали, что подземные ходы тянулись далеко за пределы поселка, не только выходя к морю, но и соединяясь при помощи все тех же катакомб с другими береговыми батареями. Кстати, очень даже может быть: хоть до соседней батареи и было более десяти километров, при первом и последнем советском императоре ударными темпами возводились и куда более впечатляющие фортификационные сооружения! А тут и ходы уже, можно сказать, заранее прорыты и… Стоп, уж не потому ли мы в эту сторону и рванули?!
– Гадаешь, куда путь держим? – негромко спросил Анатолий Петрович, голос которого уже стал прежним – серьезным, но в то же время и с едва заметной ноткой иронии. – А сам?
– Старый армейский тренировочный лагерь? К соседям в гости нагрянуть решили?
– Вот за что я тебя искренне уважаю, так это за способность с ходу зрить в корень! Туда, конечно, больше в этом районе и некуда. Ну не то чтобы это был настоящий
Коля фыркнул и, закурив, начал рассказ:
– Ну, приехал я в местную «контору», благо договорено было и спецархив у них прямо в родном подвале обитается. Поначалу, конечно, непонятки шли: за период оккупации там никаких сведений, сами понимаете, не оказалось, а когда я спросил насчет периода между девятьсот восьмым и тридцать вторым, на меня вообще, как на идиота, посмотрели. Типа по царскому времени даже у них ничего нет, а в сорок первом эвакуировали только архивы компартии и «особый список» ОГПУ – НКВД. Так что если по нашим погранцам что и было, все благополучно спалили перед сдачей города.
– Ну это-то понятно, а как насчет остального? Знаешь, мы тут без тебя кое о чем с Виталий Игоревичем уже переговорили, так что хрен с ними с тридцатыми – пятидесятыми, неактуально уже. Давай рассказывай, что нарыл насчет последних лет? С конца восьмидесятых – и посейчас?
– Ух ты, а что?..
– Коля, вопросы здесь задаю я, – паршивенько копируя отечественных киногероев, ухмыльнулся контрразведчик. – Давай-давай выкладывай, можно подумать, не вижу, что имеешь, о чем рассказать. Остальное сейчас не важно, поскольку твой рассказ, похоже, имеет все шансы полностью из
