Сны разума

оставим в лагере, никуда она не денется, с такими-то номерами, а сами пешочком наверх. Типа, турысты. Благо тебе, Виталий Игоревич, не впервой по горам с рюкзачком бегать, родной город с его чисто символическими склонами – это ведь даже не Крым, точно?

– Угу. – Мне отчего-то не слишком нравился полковничий оптимизм. Нет, я все, конечно, понимаю, но… Ладно уж, промолчу, понять его в общем-то можно. Самому интересно на Даниила Бакова, сержанта космического десанта из собственной книги, поглядеть. Марина-то как Марина: и попривык я к ней, да и современники мы, как ни крути, а тут, понимаешь, человек из далекого будущего нагрянул, на огонек «коногона» заглянул! Ну или чем там нас полковник экипировать собирается?

«Волга» меж тем свернула к морю, съехала с асфальта и затряслась по размытой июньскими ливнями грунтовке. Ехали еще минуты три, затем автомобиль остановился на небольшой, огражденной кустами поляне возле двух кислотно-ярких палаток: неведомый мне «Михалыч» вовсю пользовал известный принцип «Хочешь что-то спрятать – прячь на виду». Полянка, кстати, знакомая – в институтские годы мы сюда на шашлыки выезжали, – плавно переходила в довольно крутой подъем того самого «единственного на побережье полноправного мыса», где и таился невидимый в укрывающих склон зарослях лаз.

Вышедший навстречу человек, одетый в обычный спортивный костюм, тем не менее отнюдь не производил впечатления праздного туриста. Или, скорее, только что перестал оное впечатление производить. Лет тридцати пяти, подтянутый, загорелый, с коротким ежиком тронутых сединой темных волос на голове. Свободно расстегнутая спортивная куртка слева чуть оттопыривалась под рукой: наверняка наплечная кобура. Наш человек!..

Усмехнувшись тому, как быстро я стал считать подчиненных Анатолия Петровича своими, я вылез из машины. Контрразведчик, опередивший меня на пару секунд, первым протянул ему руку, затем кивнул на меня:

– Здорово, Михалыч, типа давно не виделись! Ну, знакомься, это, стало быть, и есть герой нашего времени, он же – талантливый писатель-фантаст, по вине которого мы все тут и загораем.

Поморщившись – терпеть не могу таких представлений, – я пожал протянутую руку. Впрочем, спецназовец (ну а кто ж еще?! Небось в звании никак не ниже майора), похоже, и сам понял, что начальник слегка перегнул.

– Доброе утро, Виталий Игоревич. Не удивляйтесь, удивляться стоило бы, если бы я не знал вашего имени. Честно, рад познакомиться! Майор Махров, для своих – Михалыч, где служу, думаю, догадываетесь. Ну что, время, как я понял, не ждет – давайте экипироваться?

– Легко. – Майор мне определенно понравился. Знаете, есть такой тип людей: вроде и простые в доску – но в то же время ум чувствуется, не говоря уже о прочем хрестоматийном «стержне». – Ну, показывайте, чего и куда надевать?..

Относительно Крыма полковник, ясное дело, не ошибся – знал, о чем говорил (гм, так как там, кстати, насчет моего досье?). Пойти с друзьями в пеший поход на майские или под конец лета – самое то. Однако в подобной экипировке ходить по горам мне пока еще не приходилось. И если камуфляжем и берцами меня, пожалуй, удивить бы не удалось – сам в подобном прикиде по ай- петринской яйле и разномастным кулуарам хаживал, – то уж бронежилет и тяжеленный спецназовский шлем «Сфера» показались мне явным перебором. Плюс аккумуляторный фонарь, фляга с водой и какой-то непривычно плоский и жесткий рюкзак, куда, помимо запаянных в целлофан пищевых рационов, был торжественно помещен и вверенный мне во временное пользование ноутбук. Интересно зачем? Оружия ни мне, ни Марине не дали. Как, впрочем, и приборов ночного видения, которых на всю группу отчего-то оказалось всего две штуки. Правда, ей не дали и «Сферы», ограничившись легкой пластиковой каской.

Идущие с нами спецназовцы же, не исключая и самого полковника, вооружились кто извлеченной из привезенных сумок внушительной «Грозой», кто куда более привычным «Кипарисом» с накрученным пэбээсом. Последнее слегка задело: неужто не доверяют? Кстати, помянутых мной в давешнем тексте «Бизонов», как ни странно, ни у кого видно не было: то ли я ошибся, то ли этим неслабым автоматиком вооружилась лишь сгинувшая «подземная» группа.

Всего с нами шло, не считая майора, еще двое «спецов» – один оставался в лагере, и еще одного Петрович куда-то спровадил. Что же до моих переживаний по поводу оружия, то секретом для прозорливого – или просто внимательного – полковника они явно не стали: отведя меня в сторонку якобы на последний перед спуском перекур, Анатолий Петрович негромко сообщил:

– Не дури, Игоревич, на фиг тебе трещотка не нужна! И дуться обиженно не надо – это не от недоверия, а исключительно из чувства здравого смысла. Мы не в Голливуде, понимаешь? Ты в десяток раз важней любого из этих парней, и их задача – как раз и сделать так, чтобы ты, в случае чего, вышел наружу не в худшем виде, чем вошел. Как говаривали когда-то наши бывшие западноевропейские враги: «Каждому свое». А закончится все – честное слово, отвезу тебя на полигон и лично цинк патронов выставлю: пуляй, сколько душе будет угодно. Но сейчас у нас дело, не забыл, надеюсь? Ну и все, двинули, значит.

И мы двинули. Правда, спуск вышел каким-то неправильным: сначала мы как раз поднялись на полсотню метров по довольно крутому глинистому склону, по-летнему сухому и осыпающемуся под ногами, продрались сквозь кусты и на карачках пролезли в узкий ход. И лишь еще метров через сто начали собственно спускаться. О том, что эту сотню метров пришлось проползти, пихая перед собой рюкзак, я и не упоминаю – в дурацком шлеме и «бронике» сие доставило мне просто море удовольствия.

Наконец ход несколько раздался в стороны и – что особенно важно – вверх, и мы заняли более-менее вертикальное положение. Первыми шли Марина с Колей, затем Михалыч, двое спецназовцев и замыкающими – мы с полковником. Вопросами, отчего именно в таком порядке, я особенно не задавался, хоть и имел на этот счет некоторые догадки. Может, конечно, и ошибочные, но создавалось впечатление, что Коля с полковником, идущие первым и последним номерами, готовятся при необходимости блокировать всю нашу небольшую колонну. Ну и плюс заранее оговоренные «зоны ответственности», ясное дело: Маринка – для капитана, я – для полковника.

Остальные, в случае чего, оказались бы под перекрестным огнем.

Впрочем, все свои догадки я держал исключительно при себе.

Подземный ход – между прочим, первый в моей жизни! – ничем особенным не поразил. Излишне узкий, с какими-то неровными, идущими уступами стенами и низко нависающим над головой потолком, неприятно шелестящим по обтянутому камуфляжным чехлом шлему. В конце концов я приноровился идти, чуть наклонив голову, и действующий на нервы шорох исчез, зато «Сфера» стала казаться просто неподъемно-тяжелой. И как наши бравые спецназеры в них коварных террористов штурмуют, блин?!

Постепенно ход расширился, теперь куда больше походя именно на штрек, где когда-то давным-давно добывали камень. Метров через тридцать мы миновали и первую развилку – небольшую, пять на пять, площадку, от которой расходились под углом целых три коридора. Дальше нужно было уже ориентироваться по оставленным группой капитана Векторова химмаркерам, оказавшимся просто метками, сделанными на стенах особой, видимой лишь в ультрафиолетовом свете краской, – специальный фонарь имелся у идущего в авангарде Коли.

Выбрав нужный коридор, наш небольшой отряд двинулся вперед.

Когда дурацкий шлем, казалось, окончательно созрел, дабы сломать мою несчастную шею, а рюкзак потяжелел еще килограммов на десять, полковник вдруг объявил привал. Как выяснилось, долгожданный не только для меня одного: остальные тоже с подозрительной готовностью опустились на пол, сползая спинами по осыпающимся белесой известковой пылью стенам. Курить никто не стал, и я со вздохом придержал потянувшуюся было к карману камуфляжа руку: нет так нет, можно в принципе и перетерпеть.

Марина, на которую мы с полковником, не сговариваясь, тайком поглядывали, держалась на удивление неплохо – прониклась собственной незаменимостью, что ли? Или все-таки нечто иное? Психологам, например, давно известно, что перенесший тяжелый психологический стресс человек зачастую успокаивается, попав именно в ту ситуацию, что некогда его и вызвала. Возможно, и девушка по- настоящему успокоилась только здесь, в нескольких часах ходьбы от места гибели своих друзей?..

Затем привал, к моему величайшему сожалению, окончился, и мы дружно потопали вперед, соблюдая установленную Мариной «противообвальную» дистанцию. Никакой особой подземной романтики я, честно говоря, не испытывал: это тебе не по солнечному Крыму шагать! Хотя, наверное, одно дело – идти вместе с друзьями, готовясь к будущему возлиянию и отдыху на приглянувшейся «базе», и совсем другое – тащиться