дальность… неизвестные параметры финишной воронки… прыжок из четвертого сектора… оказать сопротивление… связать боем… при невозможности — уйти в подпространство». Ого, похоже, мы и на самом деле собрались с кем-то воевать. Хотя после брошенной Акимовым фразы о состоянии войны это-то как раз само собой разумеющееся. Автоматически проглядел поступающие из боевых частей рапорты — «рогатые»[10] и «румыны» уже оттестировали свои комплексы, «силовики» вывесили защитный щит, дожидаясь от «пяток» окончательного перехода в боевой реактор- режим и недостающих сорока процентов энергии. Остальные бэчэ — связисты, радиотехники, медики — особенного участия в негаданном аврале не принимали, хоть и тоже были подняты по тревоге. Ну, а всякой экзотики типа «пространно-аморфной „семерки“» (БЧ-7, пространственная и атмосферная авиация) или «чушек» (БЧ-Х, служба РХБ и ксенозащиты) на борту небольшого пограничного корабля и вовсе не было. Ну, не считать же авиакрылом три аварийно-спасательных челнока и десяток автоматических одноразовых зондов?
А вот и сведения относительно тех самых помянутых капитаном «четырех часов в состоянии войны» — Ивакин с интересом просмотрел полученные из штаба Флота сообщения. Ого, мы уже потеряли четыре пограничные станции и несколько мелких кораблей! Неужто и вправду война?! Да еще и с несуществующими якобы Чужими? Весело…
— Ивакин, — голос капитана оторвал кавторанга от размышлений, не занявших, впрочем, и пары минут. — После отработки системы опознавания давай расчет по поражению цели. Залп сразу ракетами, для кинетики он слишком далеко. После захвата цели проконтролируй готовность экстренно развернуть g- воронку. Сопровождение цели — в автономном режиме, ждать результата не будем. Не до геройства сейчас.
— Принято, — как и всегда, в реальной боевой обстановке кап-два даже не обратил внимания, прошептал ли он это в крохотный микрофон или передал при помощи мнемосвязи. Капитан по-любому его ответ получит, а у него сейчас есть куда более важные дела.
— Есть всплытие объекта в линейный косм, остаточные возмущения — по нулям. Нет совпадения в системе опознавания. Нет совпадения по данным визуального контакта.
— Расчет на поражение цели, — Алексей отдал команду, не дожидаясь окончания доклада оператора. — Огонь по готовности.
Получившие целеуказание от электронного мозга БИЦ операторы БЧ-2 подгрузили данные в боеголовки, и с борта «Отважного» стартовали две из четырех штатных противокорабельных «Москитов», протонных ракето-торпед третьего поколения, способных проламывать даже энергетические защитные экраны.
Ивакин, будто капитан архаичной подводной лодки из далекого прошлого, бросил взгляд на высветившийся в углу экрана обратный таймер, отсчитывающий мгновения до попадания. Учитывая расстояние до цели, лететь ракетам предстояло меньше полутора минут. Поступило сообщение о готовности экстренно погрузиться в стартовую воронку гиперполя: как сказал Акимов, «сейчас не до геройства». Собственно, можно уйти в прыжок с обнуленными координатами финиша, выйдя в той же самой точке трехмерного пространства через любое заданное время. И ударить снова. Аж всеми двумя оставшимися ракетами или кинетическими пушками: пограничный корвет — отнюдь не эсминец или крейсер, к длительному пространственному бою не приспособлен. Да еще и с подобной километровой бугристой колбасой, изображение которой заботливо вывел на тактический дисплей бортовой компьютер: в отличие от героически погибшего вместе со всем экипажем капитан-лейтенанта ПКС А455/7 Сергея Каратова, кавторангу пришло в голову именно это сравнение. Впрочем, шхериться в нелинейном космосе им не пришлось. Когда до цели оставалось меньше тридцати секунд подлетного времени, исполинский корабль вдруг начал разделяться на восемь сегментов, размеры которых электронный мозг корвета визуально оценил почти в пятьсот стандартных метров, что почти в три раза превышало собственную длину «Отважного». И в этот момент первый из «Москитов» достиг цели, не то проломив энергощит вражеского корабля, не то последнего у противника и вовсе не было. Светофильтры камер внешнего наблюдения сработали штатно, и кипенно-белая вспышка десятикилотонного взрыва отразилась на голоэкранах БИЦа всего лишь мутноватой уродливой кляксой.
— Цель поражена… — несколько удивленно отрапортовал оператор-наблюдатель БЧ-2. — В зоне огневого контакта других целей не обнаружено.
— Всем отбой, — поймав едва заметный кивок Акимова, скомандовал Алексей. — Внешнюю защиту на дежурную мощность, оружейные комплексы обслужить, быть готовыми к повторному вступлению в бой. Подготовить канал внепространственной связи со штабом Флота для передачи пакета данных по боестолкновению.
— Хорошо стреляешь, кавторанг, — голос подошедшего к ложементу Акимова едва не заставил вздрогнуть еще не отошедшего от горячки короткого боя Алексея. — Без чинов. Твои наблюдения? По горячим, так сказать, следам?
— Наблюдения, Сергей Викторович? Да, есть немного. Возможно, мы просто попали именно в момент этого их, гм,
— Ну, не стесняйся, — ухмыльнулся капитан. — Что подумал?
— Слишком просто, — пожал плечами Ивакин, бросая последний взгляд на тактический экран и снимая обруч мнемосвязи. — Или это был не боевой корабль, или они здорово проигрывают нам в боевой мощи.
— Молодец, верно подметил. Насчет того, что это гражданский, не переживай. Пока ты ракетами пулял, я просмотрел переданные штабом данные. Именно эти огурцы и раздолбали несколько наших пэкаэсов в третьем секторе. Один удалось серьезно повредить и захватить, насколько понимаю, им уже занимаются. Так что мы все правильно сделали. А вот то, что они уже и до второго пояса добрались, неприятно… Чего лыбишься, Леша?
— Да вы их с огурцами сравнили, а мне больше отчего-то больше колбасу напомнило.
— Колбасу? — Акимов непонимающе нахмурил лоб. И неожиданно рассмеялся: — Ну ладно, пусть будет колбаса. Прямо, понимаешь, по Фрейду…
Пока Пабст ковырялся в информационной базе, периодически перебрасывая выбранные файлы на свой электронный планшет (тоже идея Рогова, застращавшего научника возможными проблемами в доступе к информаториуму — мол, у нас тут в некотором роде война идет, информационная блокада), Виталий со второго терминала побродил по Всемирной сети. О войне, как и ожидалось, ничего. То ли уже подсуетилась цензура, то ли население колонизированных миров об этом еще не прознало. Скорее всего, и то, и другое. Обычная в принципе ситуация в подобном случае, уж кому-кому, как не ему, этого не знать.
Наткнувшись на рекламу какого-то местного — в смысле земного — ресторана «Дары Старого Крыма», операнг непроизвольно сглотнул набежавшую слюну. Нет, война-то, конечно, войной, но и обед по расписанию! Кормить их вообще будут? Хоть бы сухпай какой у местной охраны позаимствовали — сейчас Рогов с удовольствием удовлетворился даже просроченными галетами и обезвоженной говядиной с шоколадом из стандартного десантного рациона. Словно уловив его мысли, пискнул зуммер вызова, и на экране появилось хмурое и словно постаревшее за прошедший час лицо Аверченко:
— От голода еще не опухли? Сейчас вам принесут поесть, сам я не раньше чем через час буду. Меня вызывать только в самом крайнем случае, занят. Отбой.
— Во-от, — удовлетворенно пробормотал себе под нос «опер». — Сейчас, стало быть, и пожрем. Да уж, мечтать нужно осторожно, мечты сбываются. Гм, а интересно, если я здесь натопчусь по самое «не хочу», там мне тоже есть не захочется?
— Что? — последнюю фразу, произнесенную чуть громче остальных, Пабст услышал. — Виталий, я ведь не физиолог, но подозреваю, что обманное ощущение сытости…
— Расслабься, — хмыкнул Рогов. — Тебе еще долго? Нам сейчас обед принесут. Или ужин.
— Не очень. Наверное, скоро закончу. Ты, если что, ешь, я еще поковыряюсь. А то вдруг и вправду Сеть заблокируют?
— Ладно, разберемся. Пока что нас только обещаниями накормили, правда, на уровне аж целого контр…
