гигантскую сороку.
Надо остановить этих тварей, думает Мори. Если мы этого не сделаем, во что превратится наш город через четверть века?
После долгой ночной работы, перед тем как идти домой, Джордж Волк Нисио любит посидеть в сауне. Место, которое он предпочитает, находится в Готанде, в нескольких кварталах от станции. Над стойкой администратора табличка: «Клиенты с татуировками не обслуживаются». Почти во всех элитных саунах висят такие таблички – так мэрия борется с бандитами. У Джорджа вся грудь и плечи в татуировках, лучших за деньги не купишь; ни менеджер, ни девочки-массажистки, ни другие клиенты ничего по этому поводу не говорят. Потому что и клиенты, и девочки-массажистки, и полиция – все знают, что место принадлежит финансовой компании, которую контролирует старый босс.
Попарившись пятнадцать минут, Джордж возвращается в комнату отдыха, достает из холодильника банку «Будвайзера», звонит. Он просит тех же двух девушек, что и в прошлый раз – они настоящие эксперты, с ними мужчина чувствует себя полностью отдохнувшим. Когда они приходят, Джордж уже лежит на надувном матрасе, весь голый, за исключением зеркальных очков и связки акульих зубов на шее. Девочки грациозно кланяются, весело исполняют формальное приветствие. Джордж смотрит, как они снимают кимоно и готовятся, втирая друг другу в груди, животы и бедра ароматические масла, пока кожа не начинает светиться влажным золотым сиянием.
Они приступают к работе медленно и обдуманно, скользят вдоль его тела, водят напряженными сосками по его бедрам, всовывают его пальцы между своих яблочных ягодиц. Джордж лежит неподвижно, абсолютно пассивно. Не нужно никаких команд, никаких слов. Все безмолвно, только дыхание Джорджа становится все напряженнее, да влажно шелестят напомаженные тела женщин.
Час спустя Джордж завтракает в фаст-фуде неподалеку от дома. Жует чили-бургер, глядя на сарариманов, что спешат мимо окна со своими портфелями и зонтиками. В этот момент он чувствует огромную любовь к своей профессии. Жизнь этих людей, должно быть, так скучна, так жалка. Подумать только – вставать каждый день в одно время, садиться в тот же поезд, ехать в тот же офис, садиться за тот же стол, выполнять одни и те же тупые задания! Думая о том, насколько это абсурдно,
Джордж даже смеется вслух. Как они могут смотреть на себя в зеркало по утрам? Где честь, где гордость?
У парня за стойкой по радио играет громкая поп-музыка. Не совсем во вкусе Джорджа, но он не в настроении жаловаться. Напротив него группа девчонок-старшеклассниц, болтают, полные жизни и энергии. Неужели в будущем они станут женами людей, которые спешат на работу, как муравьи? Какая трагическая перспектива! Одна встает: высокая девушка с крашеными каштановыми волосами и большой грудью. Сколько ей? Четырнадцать, пятнадцать? Джордж видит в ее лице, в очертании ее губ нечто жестокое, какую-то инстинктивную догадку о возможностях жизни. Дайте Джорджу пару недель – и он обратит эту догадку в реальное знание. Он делал это раньше, заставлял их пробовать вещи, о которых не любят говорить учителя и родители, предаваться порокам, в которых они предчувствуют что-то интересное.
Попса прерывается на выпуск новостей. Джордж смотрит в окно, и вдруг с радостной гордостью понимает, что новости касаются его лично. Всего пара фраз: «Стрельба в Синдзюку в начале этой недели… Медленно поправляется после серьезного ранения в грудь… Полиция разыскивает мужчину приблизительно тридцати пяти лет…» – но их достаточно, чтобы лицо Джорджа расплылось в усмешке.
«Серьезное ранение в грудь» – меньшего этот парень не заслуживал за то, что помешал мести Джорджа Волка. Его счастье, что Джордж ему в живот пулю не всадил.
Высокая девочка идет к двери, машет рукой, прощаясь с подружками. Джорджу хочется пойти за ней, хладнокровно объяснить, что это он устроил стрельбу. Что она скажет? Конечно, будет шокирована, но и в каком-то смысле очарована. Родители и учителя говорили ей, что наносить людям вред плохо. Но она уже видит, что жизнь не так проста, уважения добиваются люди не слабые и послушные, а достаточно безжалостные, чтобы навязать миру свою волю. Это ясно даже из школьного учебника истории. Великодушные герои – Юлий Цезарь, Наполеон, Хидэёси[46] и прочие, – какими они были на самом деле? Если бы они жили сейчас, кем бы они стали – сарариманами или якудза?
Снова играет попса, легкая и пустая, как прежде. Высокая девочка проходит за окном с дешевым прозрачным зонтиком над головой. По походке – крутит бедрами, покачивает грудью – ей можно дать девятнадцать или двадцать. Все еще ухмыляясь, Джордж смотрит, как она исчезает в толпе. Скоро его деяния опять возникнут в новостях, на сей раз – в первых строках, перед всем этим мусором о выборах и курсах валют. Вот тогда он с нею и познакомится вплотную.
К тому времени, как Джордж добирается до дома, улицы уже бурлят. Чувствуя внезапное изнеможение, он стягивает узкие белые штаны и заваливается на кровать в рубахе, носках и трусах. Лучи света косо просачиваются между вечно задернутыми занавесками его спальни, но за темными очками Джорджа безраздельно царит ночь.
Он как раз надевает наушники, когда начинает пищать мобильный телефон на комоде. Несколько секунд он недовольно смотрит на него, потом берет трубку. На том конце старший человек из синдиката с какой-то важной информацией. В четыре часа будет большая встреча, и старый босс особенно настаивал на присутствии Джорджа.
Удовлетворение разливается по всему существу Джорджа. Похоже, он опять в полном фаворе.
– А какова тема встречи? – спрашивает он. – Я имею в виду, может, мне подготовиться заранее?
– Таракан! – рычит старший человек так громко, что Джорджу приходится отвести телефон подальше от уха. – Люди, делающие большие ошибки, не должны задавать нахальных вопросов. Они должны учиться держать рот на замке!
– Я искренне сожалею, я только думал, что было бы лучше…
– Не имеет значения, что ты думал! Никого не интересует, что ты думал. Лучше б ты вообще не думал! Понял, таракан?
– Понял.
Телефон отключается. Джордж делает глубокий вдох, поднимает лицо к потолку и издает длинный разъяренный вой. Затем кидает телефон на пол и топчет его – раз, другой, третий. Все оборачивается поразительно скверным образом. Придется пойти и добиться завершения этого дела.
Мори приезжает к себе в девять. Варит кофе, съедает пару рисовых шариков с соусом из соленых слив, пролистывает газеты в поисках сообщения о поджоге квартиры Наоми Кусака. К его удивлению, ничего нет – даже пары строчек в отделе происшествий «Канто Симбун». Он включает телевизор, стоящий в углу
