Поле зрения заслоняет другая фигура, которую Митчелл узнает даже со спины. Из верхних эшелонов: мерцающие острые шпильки каблуков, черные чулки, исчезающие под серой шерстяной юбкой, длинные черные волосы, спадающие каскадом по мощным плечам. Сердце Митчелла падает. Этот кивок, это ледяное контральто – ошибки быть не может.
–
Саша де Глазье подходит ближе, мягко кладет руку Хауптману на плечо. Митчеллу уже приходилось видеть этот жест. Поглаживать, целовать в щечку и слегка флиртовать с тучными, но властными немолодыми мужчинами – в IINSEAD,[36] наверное, этому учат.
Хауптман широко ухмыляется и грозит ей пальцем.
Пытается флиртовать в ответ, и выглядит это ужасно. Митчелл спешит обратно в отдел исследований и разработок, тщетно пытаясь отыскать французский словарь.
В два часа Митчелл включает терминал, смотрит на рынок. Вскоре он жалеет, что решил посмотреть. Невзирая на то, что индекс Никкей[37] слегка корректирует падение («отскок дохлого кота»), акции «Софтджоя» упали еще на 5 %. Быстрый подсчет: рыночная капитализация компании сократилась на 400 миллиардов иен с тех пор, как Митчелл осенью присвоил ее акциям рекомендацию «покупать». Что можно сделать с 400 миллиардами иен? Можно купить 6000 «роллс-ройсов», построить и оборудовать 300 больниц в странах третьего мира, космический корабль может пролететь на эти деньги полпути до Юпитера. И все это богатство исчезло, просочилось сквозь экран терминала в параллельную вселенную.
Митчелл стучит по клавиатуре, открывает график акций «Софтджоя». Изучает цены закрытий дня, разглядывает дневные графики «крестики-нолики»,[38] скользящую среднюю, осцилляторы. Индикаторы говорят ему: цена акций накануне падения. Он применяет другие, более японские системы. Его прежний босс, Яд-зава – как бы он оценил вот эту формацию? Этот зигзаг на пике прошлого ноября: вылитый «храм трех Будд». А это резкое падение два месяца назад, с которого началась последняя распродажа – это разве не «прыжок гейши-самоубийцы»? Если так, то снижение акций «Софтджоя» должно вскоре прекратиться. Проблема в том, что единственный человек, понимающий в системе технического анализа Ядзавы, – сам Ядзава. А прежний босс Митчелла до сих пор не лезет на поверхность, перемещая сферу своей деятельности на «отсталые рынки» стран, где нет законов об экстрадиции.
Звонок телефона. Женский голос с калифорнийским акцентом.
– Спасибо, что пригласили выпить чая вчера, Митчелл-сан. Простите, что я так убежала от вас.
– Ничего, я привык, – говорит Митчелл. Рэйко Танака смеется:
– Правда? А я думала, на такого преуспевающего и привлекательного парня девушки просто гроздьями вешаются.
– Не совсем, – говорит Митчелл с тихим смехом. Преуспевающий? Да его сейчас уволят в пятый раз за шесть лет. Привлекательный? Она не знает, какие клоки волос каждое утро повисают на его расческе. И как неудержимо, генетически предопределенно удлиняется ремень в его брюках. Рэйко продолжает.
– Я упомянула ваши слова в разговоре с некой важной персоной. Эта персона хотела бы обсудить данный вопрос с вами напрямую.
– Важная персона? – Митчелл озадачен.
– Президент Сонода. Он приглашает вас прийти к нему домой сегодня в одиннадцать вечера.
– Прекрасно, – говорит Митчелл.
Он кладет трубку и растерянно глядит на экран компьютера. Сонода известен тем, что не любит саморекламу, отказывается говорить с журналистами и финансовыми аналитиками. То, что он приглашает Митчелла, – громадная удача, возможный поворот в его карьере. Но Митчелл не чувствует особых восторгов по поводу своих перспектив. Присутствие Саши де Глазье в офисе означает, что его карьере на финансовых рынках осталось длиться недолго. Чтобы напомнить ему об этом, терминал издает длинный звуковой сигнал – где-то прошла важная сделка, – и акции «Софтджоя» проваливаются еще на полпроцента.
Саша все еще в офисе Хауптмана, оба стоят у окна. Митчелл подходит, притворяясь, что вглядывается в дисплей на противоположной стене. Он едва слышит их голоса сквозь бормотание торгового зала. Школьный французский Митчелла едва справляется с потоком слов Саши, но Хауптмана понять достаточно просто.
Хауптман:
Саша:
Хауптман:
Саша:
Потом голоса отдаляются от окна. Краем глаза Митчелл видит, что Саша берет сумочку с софы.
– Чао, – воркует она.
Хауптман слегка кланяется, потом прикладывает ладонь к губам и одаряет Сашу воздушным поцелуем. Безобразное зрелище. Митчелл содрогается и быстро выходит из торгового зала.
В три часа Мори прислоняет «хонду» к боковой стене ветхого, увитого плющом строения, в котором проживает Танигути. Он не позвонил, чтобы предупредить о приходе, рассудив, что неожиданность может быть тактически правильной. В маленькой якитории свет не горит. Раздвижная дверь приоткрыта на несколько сантиметров, из кухни плывут звуки баллады. Появляется хозяин со шваброй в руках, смотрит, как Мори снимает шлем.
