выезжает на дорогу, с другой стороны из-за поворота с визгом выскакивает полицейская машина. Пожарный, помешанный на знаменитостях, продолжает выкрикивать имена в мегафон. Мори пригибается к рулю и едет домой.
Ричард Митчелл мрачно смотрит на предмет, лежащий перед ним на столе. Этот ромбоид из серого пластика подарил ему тридцать худших минут в его жизни. На вид довольно безвредный многонаправленный селектор, дизайнер – явный любитель стиля «баухаус». Но какие ужасные страдания он приносит Митчеллу. Хорошо бы в нем случилось короткое замыкание, и он бы загорелся и растаял в лужицу вонючей серой дряни.
Мобильная конференция – идея Саши де Глазье. Клиентам, сказала она, нужна возможность напрямую расспросить Митчелла о его последних рекомендациях.
– Не сейчас, – взмолился Митчелл, – дайте мне время подготовиться.
– В чем дело? – ответила Саша, устремив на него свой шаманский взгляд. – Боишься, что они оттяпают тебе
Она недалека от истины. Первые минуты Митчелл, склонившись над пластиковым ромбоидом, посвящает своему обычному анализу технологических тенденций на рынке видеоигр. Как только он упоминает о «Софтджое» и «Мега Энтерпрайзис», его начинают прерывать. Его попытки ответить на эти замечания, в свою очередь, тоже прерываются, ибо аналитики и менеджеры фондов из шести часовых поясов выстроились в очередь, чтоб пригрозить ему.
– Вы еще рекомендуете эту акцию? – Злобный голос из Австралии. – Умереть не встать, приятель.
– Вы потеряли кучу моих денег, – обвиняет Жаклин из Парижа.
– Эти прогнозы – предел всему… – рычит Ахмед.
– Нам придется принять меры, – угрожает человек из правительства Сингапура.
– Это мертвая акция! Соблюдите приличия и похороните ее!
– Минус 30 % в первом квартале. Мне кажется, это не смешно…
– «Мега» – классная акция, да? Цена пойдет вверх, да?
– Вернись к реальности, чувак. «Софтджой» слился.
– Когда ж до тебя дойдет, что это финансовая некрофилия…
– Наше правительство…
– Ты что, не сечешь, идиот…
– Полная ерунда…
– Дерьмо верблюжье…
–
Митчелл выходит из конференц-зала в рубашке, мокрой от пота. Возвращается в отдел исследований и плюхается за свой стол. С ним никто не заговаривает, даже секретарши. Все уже чувствуют его поражение.
Митчелл включает компьютер, открывает график акций «Меги». Вот что он видит: поднимающаяся ветвь параболы выходит на вертикаль. Как бы это назвал его старый босс Яд зава? Счел бы он это «эскалатором на луну» – то есть, таким сильным и значимым подъемом, который никогда не обернется падением? Или же это больше похоже на «эякуляцию спящего монаха» – резкий всплеск, за которым следует спад, а потом годы апатии? Ядзава никогда не объяснял своих терминов, но один комментарий застрял у Митчелла в голове: «Берегись эскалаторов, в которых недостает ступенек». В течение прошлого года «Мега» непрерывно росла, ни разу не скорректировавшись более чем на 5
Без особой надежды Митчелл выключает компьютер и собирается уходить. Когда он застегивает портфель, его внутренний счетчик Гейгера фиксирует чье-то напрягающее присутствие за спиной. Это Саша де Глазье. Сегодня она вся в черном – черное хлопчатобумажное платье, черные чулки, черные серьги, даже лак на ногтях черный.
– Ну и как?
Митчеллу приходит на ум, что она собирается нагнуться и посмотреть. Он инстинктивно делает шаг назад.
– Нет проблем, Саша.
Он изображает беззаботную усмешку. Саша не отвечает, и усмешка мгновенно вянет. Она смотрит на него, сузив глаза. Он стоит достаточно близко, видна даже тень над ее верхней губой – призрак усиков.
– Отлично, – говорит она наконец. – Тогда будешь повторять это упражнение каждую неделю.
Митчелл тупо кивает. Саша де Глазье шагает к офису Хауптмана, прокалывая ковер острыми каблуками.
Мори возвращается к себе к шести вечера. Наливает стакан «Сантори», тяжело садится на диван. Только два часа назад дело Миуры близилось к аккуратному завершению. Теперь все в беспорядке, все так глупо запутано.
Признание в кофейне было трюком, и Мори полностью на него купился. У Танигути есть сообщник, какой-то чокнутый фантазер, который охотно выполняет его приказы вплоть до убийства. У самого Танигути непромокаемое алиби. Он не собирается прибегать к медицинской помощи, а вместо этого продолжает свою кампанию убийств и запугиваний.
Но зачем поджигать квартиру Наоми Кусака? Зачем? Зачем охотиться на знаменитость, которая уже десять лет не появляется в новостях? Мори мало что знает о шоу-бизнесе и еще меньше им интересуется, но Наоми Кусака он помнит: высокая, с короткой стрижкой, пела жуткие песни хорошим сильным голосом. Начинала в «Такарадзука» – была такая женская театральная труппа, – играла мужские роли в хулиганских
