Я чуть не сплюнул от злости: пару часов назад то же самое приходилось выслушивать мне. В качестве проявления солидарности прощально махнул Снесареву рукой.
Тот вяло помахал в ответ.
Глава 3
Для чего нужна «моторолла»
Здесь тоже когда-то разрабатывали уголь — под ногами хрустела антрацитовая крошка. Она хорошо цепляла подошвы наших «облегченок». Поэтому, несмотря на то, что тропа вилась по заснеженному склону горы как поросячий хвост, спускаться вниз было достаточно легко.
Необременительной рысью, притормаживая каблуками на поворотах, мы двигались вниз — к малюсенькому кишлачку без названия, прилепившемуся к подошве горы. Щадящий ритм движения позволял перебрасываться словами и отбрасывать с тропы кончиком ботинка осколки «духовских» «эрэсов».
— Все учишь вас, молодежь, учишь, — вновь начал свое бухтение Рукосуев, — А вы все ерепенитесь. Независимость мышления демонстрируете. Я тоже в свое время демонстрировал, до Афгана. А там понял: сила наша в дубовости, в неповоротливости нашей. Чем тяжелее машина, тем труднее ее сбить с направленного пути.
— А если направление выбрано не совсем верно, и его нужно подкорректировать?
Я не ожидал, что майор вдруг запишется в оппоненты коменданту. Тем более, в таком идеологически скользком споре. Извини, парень, думал, что ты только на штабном лизоблюдстве специализируешься…
— В том же Афгане пока нашу неповоротливую громадину развернешь, пошлешь на выручку… А там уже и спасать некого! — зло говорил он.
Майор, похоже, разговорился. Дидактические наставления коменданта послужили мостиком к его собственным переживаниям и мыслям.
— Чем мы гордимся? — продолжил разведчик, — дубоумием латников на уровне средних веков! Их херачат, а они, знай себе прут. Потому что сворачивать боязно: за инициативу барон за ребро вздернет хуже супостата! Мы же, черт возьми, не в тринадцатом веке живем! Поворачиваться быстрее надо…
— Ну, вам, разведчикам, на самом деле крутиться надо, как лещу на сковородке… — попытался свести дело к шутке комендант, не ожидавший такого сопротивления.
— А остальным не надо?
Я с интересом ждал, что же ответит старый служака. Но дискуссия осталась незаконченной.
Где-то у Ослиного Хвоста глухо ухнуло. И через четверть минуты мы услышали характерный шелест снаряда, пролетевшего над головами. По ту сторону хребта ударил взрыв. И не успели горы поглотить его эхо, как высоту начал набирать второй снаряд…
Мы остановились.
— Они что там, охренели?! — высказал общую мысль подполковник.
Ответом ему была целая серия артиллерийских выстрелов: била вся батарея «акаций» 201-й дивизии, приданная заставе для усиления. Стало понятно, что за нашим спинами разворачивается что-то серьезное. Непохожее на простую блажь пушкарей, решивших от хорошего настроения пальнуть в сторону «духов».
В кармане разведчика запищало. Майор вытащил черную коробочку «мотороллы».
В этих краях я видел ее впервые, хотя знал, что «духи» мобильными радиостанциями пользуются уже достаточно давно. Их даже несколько раз брали в качестве трофеев, но не знали, что с ними делать. В итоге дорогие игрушки попадали в Душанбе и там растворялись. Смотри-ка, разведка раньше других продвинулась в новых средствах связи!
Покосившись на нас, майор Бурнашов отошел в сторону (если бы точным, спустился чуть ниже по тропе) и прижал к уху радиостанцию. Мы с Рукосуевым терпеливо ждали, понимая, что этот вызов имеет прямую связь с рвущимися на Сунге снарядами.
Мои размышления по поводу истинной роли разведчика в нашей инспекторской проверке начали приобретать некую стройность. Этот майор оказался явно непрост и был слишком хорошо «упакован» для новичка с Северо-Запада…
Бурнашов тихо бубнил в мембрану рации всего с минуту. Но нам она показалась часом.
— На стыке между «Шахтами» и «Сунгом» обнаружена большая бандгруппа — человек пятьдесят. Как минимум, шесть ручных пулеметов ПК, два станковых ДШК‚ гранатометы. Сколько у них «граников», точно не известно, — наконец поднялся с нами на один уровень майор. — Сейчас противник разделился. Основная часть нацелилась во фланг «Сунгу». Одновременно группа прикрытия заняла позиции по обе стороны хребта, перекрыв дорогу к «Шахтам». Это на тот случай, если Сидоренко пойдет на помощь Снесареву.
«Черт возьми, — подумал я, — Вот как зовут этого неряху — лейтенанта!»
— Почему так поздно заметили прорыв такой большой группы противника? — раздраженно бросил Рукосуев разведчику. — Пятьдесят человек! Это же целая полурота! Представляете, каких она дел может натворить?!
Майор пожал плечами:
— Вопрос не ко мне. Я только приехал знакомиться с обстановкой…
— И не только… — многозначительно буркнул подполковник. — Вам не кажется, что это появление противника связано с…
Тут майор сделал невольное движение в его сторону, словно попытался остановить коменданта от разглашения того, о чем нельзя было говорить вслух. Но Рукосуев сам остановился, кинув взгляд в мою сторону.
Я к этому отнесся спокойно. Если у них какие-то свои тайны, то пусть они и остаются при них. Я — кадровый военный, и мне в голову вбито еще со времен училища: нужно знать только то, что положено знать. От ненужных секретов наживают проблемы.
— Видимо, противник сосредоточился на нашей стороне еще ночью, — высказал предположение майор, уводя разговор в прежнее русло от опасного поворота темы.
— Видимо… — проговорил Рукосуев. — И ракета того солдата была сигналом. Вот только чего? Обозначалось наше присутствие на «точке» или это был знак для выдвижения врага?
Вместо ответа майор лишь сдвинул на затылок свое песчаное кепи. В это время наверху одновременно взорвались три снаряда. Залповый огонь. Это уже было более чем серьезно…
Меня начала бесить эта дискуссия. Наверху идет бой. Нужно что-то срочно предпринимать, а мы тут треплемся, как на разборе тактических учений!
— Ракета могла быть знаком «духам», что «секрет» на отметке «16–04» снят… — я решил вступить в беседу и подвинуть Рукосуева к более решительным действиям. Ничего себе, боевой командир! Медлит, как невинная девушка в первую брачную ночь…
— Если вы помните, товарищ подполковник, — добавил ехидно, — именно с этой сопки отлично просматривались все подходы к «стопарю». Пока наши находились там, «духи» не могли подойти незамеченными.
Против ожидания, Рукосуев меня не одернул, хотя замечание было явным щелчком по его самолюбию. Он переглянулся с майором.
Мне эти переглядки начинали нравиться все меньше и меньше. Что они знают, и что здесь вообще затевается? Я решил отступиться от своих принципов невмешательства и задать этот вопрос прямо.
— Куда сейчас бьет артиллерия? — опередил меня Рукосуев, обращаясь к разведчику.
— Стреляют по противоположному склону и по хребту на стыке двух постов — туда, где засела группа прикрытия противника. По основным силам «духов» огонь не ведется потому, что они близко подошли к нашим позициям и есть опасность угодить по своим.
— Почему, в таком случае, я не слышу огневого контакта Снесарева? Этот сукин сын не видит их, что ли?! — возмущенно, но достаточно сдержанно проговорил комендант.
Похоже, обстановка складывалась непонятная до хреновости, чтобы просто стрясать воздух.
